Алик тощ и приёмист: он срывается с места мгновенно и развивает скорость самолёта. Я за ним не поспеваю.
— Ты чего играешь в старуху? Отрастила себе ноги, так беги. Ну, не соврал? Остановка в восьми минутах. Смотри, дом — кирпичный. Правда, этаж — третий, без лифта, за это и в выигрыше мы, но Инна — молодая, а девчонкам прыгать по ступенькам одно удовольствие, так?
— А что, в квартире старушка живёт?
— Какая старушка?! Парень! Ему, видишь ли, на работу ездить далеко. Дарит нам лишние шесть метров, зато получает замечательную квартиру прямо около работы, в самом-пресамом центре. Он очень спешит, времени, видишь, у него мало. Готов переезжать хоть сегодня. Согласен на ремонт. И у него уже есть с кем меняться.
Парень — Яков.
— Поля? Вот это сюрприз. Это вам с мамой квартира? Как мама?
— В какой-то степени нам с мамой, — я прикусываю язык, чтобы не брякнуть — мама тут в школе работает. — Моей подруге…
— В любом случае это — судьба. Теперь, надеюсь, вы не исчезнете, как исчезли из ресторана? Мне так нужно было поговорить с вами о Люше! Может быть, дадите свой номер телефона?
Диктую Якову телефон.
— Спасибо вам за вкусный ужин! Побаловали вы нас.
— Вы так хорошо улыбаетесь! Совсем как ваша мама!
— Мама, Яков, на всех производит сильное впечатление, — неожиданно для себя говорю я. — У меня замечательная мама.
— А у неё замечательная дочка.
— Работать будем? — прерывает наш странный разговор Алик. — Поля, смотри квартиру, выноси приговор и бей по рукам. Прежде всего кухня. Сядут все трое в кухне? Сядут. Да ещё и позовут двух гостей. Смотри, в кухню можно даже диванчик втиснуть. Светлая кухня? Светлая. Экскурсия продолжается. Вот тебе комната восьми метров. Маловата? Маловата. Но лучше её иметь или не иметь, так? Светлая? Светлая. Пошли дальше. Что видим? Большую комнату. Восемнадцать метров. В той, что я предлагаю молодому человеку, — двадцать метров. Значит, если мы сильны в арифметике, что получается? Шесть метров у молодого человека добавочные. Что хочет молодой человек? Получить за них денежку. Вот теперь я оставляю вас, и вы наедине решаете, сколько это выходит — добавочная площадь.
— Я не знаю, есть ли у Инны деньги.
Квартира, сдобренная Аликиными комментариями, мне очень понравилась, но где мы возьмём доплату? Почему мама должна платить за квартиру свои деньги? А она точно решит платить.
— У меня план, — говорит Яков, когда мы остаёмся вдвоём. — Вы мне будете отдавать в рассрочку. С голоду я не умираю, но после окончания института деньги мне понадобятся. За год вы отдадите мне, правда?
— А сколько вы хотите?
— Сколько стоит. Метр — шестьсот, шесть лишних — три шестьсот.
— Ответ сейчас или вечером?
— Вечером. Я позвоню вам сам.
Всю обратную дорогу Алик хвалит сам себя:
— Балериной надо родиться, вы согласны? И певцом надо родиться, это от Бога. А разве не от Бога — родиться дипломатом или агентом по недвижимости? Я родился дипломатом и агентом по недвижимости. В «Международные отношения» меня не взяли из-за роста: «Какой, — говорят, — ты — дипломат?! Никто не будет воспринимать тебя всерьёз». Небось, знаешь, туда отбирают по стати, как лошадей. Не так уж я и мал, если приглядеться. А может, не только из-за роста, а может, из-за национальности. Чистота расы. Не приняли во внимание, что я — патриот, что тут, на этой территории, откину копыта, не надо мне ничего другого. Дураки, что не взяли. Умён я необыкновенно, поверь мне. Точно знаю, с кем какое слово сказать. Игру проигрываю сразу на десять ходов вперёд. Понимаешь? Берусь подготовить любого человека к любому решению.
— А хоть какой-нибудь институт ты закончил?
— Ещё какой! Журналистику. Только одна загвоздка. Пишу-то я хорошо и печатаюсь даже, чего удивляешься? Но больше всего люблю работу с людьми.
— Наверное, получаешь много материала от общения…
— Ещё как! Сегодня, например, хочешь расскажу? Случай определяет судьбу — тема очерка.
— Какого ещё очерка?
— Как какого? Про Якова и Полину маму. Из вашего разговора я понял, что твоя мама сильно затронула Якова. То, что он живёт великими идеями, написано на его физиономии. То, что он откроет что-то очень важное для человечества, написано на его физиономии. И уж, конечно, я разберусь в его чувствах.
— Он работает официантом.
— А я агентом по недвижимости. Мало ли как человек зарабатывает на хлеб и как развлекается.
Алик проводил меня до дома. Зайти не захотел. Пробурчал: «Время — деньги, а сегодня ещё три клиента» — и вприпрыжку побежал к остановке автобуса.
Зачем провожал, если времени совсем нет?
Не закрыв дверь, я кинулась к телефону. Только бы застать Руслану, но трубку поднять не успела — раздался звонок.
Руслана.
Ну и день! Сплошные совпадения.
Не успела Руслана спросить, приживаются ли девочки, как я обрушила на неё поток просьб: может ли организация оплатить шесть лишних метров, может ли обставить квартиру? У Инны денег нет.
Руслана пожелала видеть меня. И вот я снова несусь по плавящемуся городу.
У Русланы — большая комната, метров двадцать пять. Большая тахта. Большой письменный стол. Большой журнальный столик. Большой телевизор. Крупный зверь живёт в этой комнате.
Встречает она меня в розовом, расписанном яркими рисунками халате, полураспахнутом, открывающем большие, красивые груди, налитые мощной силой, способной выкормить не одного ребёнка.
— Тебе повезло, я заскочила домой — принять душ и поесть. Садись за стол и пиши, что конкретно надо.
Я сажусь. Она подходит ко мне близко, склоняется, кладёт груди на стол, душит меня вкусным мылом и парфюмом.
— Ты уверена, что она сможет растить детей? Ей самой нужен проводник по жизни. Знаешь, кто такой проводник? Это тот, кто берёт тебя за руку и ведёт через все рифы и бури. Инна не способна принимать решений. У неё нет извилин. А значит — ни одной мысли.
— То, что она слушала вас открыв рот, не значит, что она — дура. Она влюблена в вас, она верила каждому вашему слову, а люди всегда глупы с теми, кого любят. Её «глупость» — свидетельство её способности страстно любить.
— А ты, часом, не на юридический идёшь? Из тебя получился бы блестящий защитник обиженных.
— Она вырастит прекрасных детей. Очень скоро она будет самостоятельно принимать решения.
Теперь я вру. Руслана права: Инна — беспомощный, ведомый человек. Но терпкий запах, прорывающийся сквозь парфюмерию, но — груди на столе… раздражают меня. Я беру ручку и начинаю быстро писать список того, что может понадобиться Инне на первых порах.
— Я ничего не обещаю, — говорит Руслана, — но обязательно сегодня же устрою собрание. Мне кажется, ей нужна в помощь пожилая женщина, одной тяжело с двумя детьми, попробую подыскать. «С миру по нитке, бедному рубаха», верно?
Я морщусь и начинаю писать быстрее.
Зачем она позвала меня к себе?
— Поля, я хочу сделать тебе предложение…
— Нет! — Я повисаю с ручкой над листом, бросаю ручку и отъезжаю со стулом от стола, наверняка оставляя полосы на полу. С меня хватит Леониды! — Нет! — встаю и уже поворачиваю к двери, как Руслана начинает хохотать. Она хохочет и бьёт себя по пышным бокам, как пляшущая цыганка.
— Чего ты испугалась? Чего так уставилась на меня? Вовсе не то, что ты подумала. Я хочу предложить тебе работу в нашей организации. Много платить не смогу, но хоть что-то. Тебе наверняка будут нужны свои деньги. И работа не сложная — вести протоколы собраний, держать в порядке бумажный хлам. — Она ещё не остыла от смеха, и голос её ещё потеет разрывами и сбоями.
— Я очень занята сейчас. Я не успеваю подготовиться, я не могу сейчас никуда ходить.
— А я и не про «сейчас», я про сентябрь. Летом всегда затишье. Женщины с детьми — на дачах, женщины-работницы — в отпусках. А собрания всегда вечерами, занятиям не помешают.
— Я подумаю о вашем предложении, но ответ дам только после экзаменов. Кто знает, останусь я в этом городе или нет.
Я знаю, останусь. Это мой Город, и я теперь плоть его.
От асфальта, от домов парит. И я вся — в испарине, очищаюсь от ощущений, налипших на меня.