Бриджит помолчала. Лицо ее сморщилось, она едва владела собой. Ей вспомнилось детство, когда их троица: она сама, леди Минерва Гленденнинг, дочь графа Ротмериона, и юный лорд Энтони Стэндиш, ныне граф Дунвейл, – была неразлучной. Давно это было. И все равно она помнила те времена, словно это было вчера. То была лучшая пора ее жизни.
Энтони заметил, как исказились ее черты, и собрался уже утешить ее, но вдруг передумал и резко сказал:
– Ну-ну, продолжайте, Бриджит. Я должен знать все.
Она кивнула и с трудом заговорила вновь:
– Когда я подошла к дому Лемонта, то увидела, что дверь заперта, а шторы опущены. Но голоса можно было расслышать. Они орали друг на друга что есть мочи, ругались нехорошими словами, а ее светлость… как бы вам сказать… похоже, она была сильно пьяна. Совершенно не владела собой. А потом вдруг все затихло. Я испугалась. Заколотила в дверь, закричала, что это я. И Майкл в конце концов открыл. А что ему еще оставалось делать? Ведь он знал, как близки мы с леди Мин. Увидев ее на полу, я до смерти перепугалась. Чего я только ни делала, чтобы привести ее в сознание. Но она была мертва. Тогда Лемонт и придумал бросить тело в озеро, чтобы все выглядело так, будто она утопилась. Он не хотел, чтобы вы знали, что все эти годы у них с леди Мин был роман. Боялся, что вы вышвырнете его на улицу, если узнаете. А он не мог позволить себе потерять работу. И хотя он не виноват в смерти леди Мин, могут подумать, что это он убил ее. Так он мне сказал, ваша светлость. И он все повторял и повторял это, и еще говорил, что обстоятельства ее смерти могут стать роковым свидетельством против него.
Энтони был вне себя от злости.
– Так почему же вы, ради всего святого, не пришли за мной в дом?! – яростно воскликнул он. Лицо его налилось кровью. – Почему вы приняли сторону Лемонта?
Бриджит поджала губы и ничего не ответила.
Увидев ее насупленные брови и отяжелевшую челюсть, Энтони понял, что настаивать бессмысленно. Еще в детстве Бриджит была своенравна и независима и с годами совсем не переменилась. Если столько лет после смерти Мин она предпочитала молчать, то и сейчас из нее вряд ли что вытянешь. Энтони пристально глядел на нее, стараясь утихомирить ярость и не поддаться искушению как следует встряхнуть ее. И тут его внезапно озарила догадка, настолько чудовищная, что он себе не поверил.
– А почему вы решили, что леди Мин была мертва? – спросил он тем не менее размеренно и спокойно, наклонившись вперед и вперив в Бриджит ледяной взгляд. – Может, она была только без сознания. И в этом случае Майкл Лемонт просто убил ее, бросив в озеро.
– Нет-нет, она была мертва, я совершенно в этом уверена! – истерично вскричала Бриджит. Глаза ее расширились от страха. – Я видела, она была мертва!
– Вы разве не помните, что было сказано в заключении патологоанатома? Доктор Кенмар написал, что вскрытие показало наличие в крови большого процента алкоголя и барбитуратов, а также значительного количества воды в легких. Это заставило его заключить, что леди Мин утонула. А наличие воды в легких показывает, что, когда ее бросили в озеро, она была еще жива. Насколько я понимаю, мертвым вода в легкие проникнуть не может.
Когда смысл услышанного дошел до Бриджит, она побледнела как полотно. Минерва была ей вроде младшей сестры, она по-матерински ухаживала за ней с детства.
– Нет! – закричала Бриджит. – Она не дышала! Она была мертва! Я бы никогда не сделала ей ничего дурного! Я любила ее! Любила. Вы сами это знаете. Наверное, вода как-нибудь потом попала к ней в легкие.
«А разве это возможно?» – подумал про себя Энтони и решил, что все зависит от того, как скоро после смерти Мин оказалась в воде. Он устало потер лоб, посмотрел на экономку и подчеркнуто ровным голосом спросил:
– А что, тело, когда Лемонт нес его к озеру, было еще теплым?
Бриджит молча кивнула. Она потеряла дар речи, потрясенная подозрениями Энтони, будто леди бросили в озеро живой.
– Одеревенение членов наступает через два-четыре часа после смерти. Так что, не исключено, что вода могла попасть в легкие вскоре после того, как она погибла. Скажем, через полчаса. Но не больше – в этом я совершенно уверен. Хотя только патологоанатом мог бы сказать это наверняка, – негромко, словно лишь для себя одного, проговорил Энтони.
Бриджит не отрываясь смотрела на него. Руки ее по-прежнему были сцеплены на коленях.
Наступило продолжительное молчание. Атмосфера была настолько напряженной, что, казалось, воздух вибрировал.
Наконец граф заговорил.
– Чего это вы вдруг, когда прошло столько лет, решили рассказать мне обо всем? Отвечайте, Бриджит О'Доннел.
– Но я ведь уже говорила. Меня совесть заела, я не могла нести эту тяжесть в одиночку. Я знаю, как все было на самом деле, а вы нет. И потом вот еще что. Я видела, как вас мучила все время мысль, что… она совершила самоубийство из-за помрачения рассудка, наступившего из-за того, что вы оставили ее и затеяли развод. И еще, мне кажется, вы думали, что ваши отношения с Сэлли Харт не могли не подтолкнуть ее к роковому шагу.
Энтони вздрогнул. В том, что говорила Бриджит, был свой резон.
Экономка пристально смотрела на Энтони.
– Так что я и вашу душу хотела облегчить, ваша светлость.
«Черта с два хотела», – подумал Энтони. В этом он ей ни на грош не верил. В голове у него мелькнула догадка, что у Бриджит самой был роман с Майклом Лемонтом. Лемонт вот-вот должен был навсегда оставить их дом. Он уезжал в Америку, где его наняла некая миссис Альма Берринджер, молодая вдова, которая много лет снимала имение Ротмерион, а недавно вернулась к себе в Виргинию. Лемонт и миссис Берринджер поддерживали дружеские отношения, но, насколько далеко они зашли, Энтони понял только месяц назад, когда Лемонт предупредил его, что увольняется и уезжает в Америку.
Энтони поднялся, подошел к огромному камину, взял тяжелую кочергу и помешал дрова. Лоб его перерезала морщина. Энтони был уверен, что прав. Он медленно повернулся и взглянул в глаза Бриджит. Сейчас ее вряд ли можно было назвать привлекательной, но в молодости так оно и было. Особенно хороши были ее ярко-рыжие волосы, васильковые глаза и матово-белая кожа. А если к этому добавить длинные ноги и гибкую фигуру, то понятно, почему мужчины всегда обращали на нее внимание. Только, увы, с годами многое переменилось. Рыжие волосы потускнели, и в них появилась седина. Фигура стала грузноватой. И только голубые глаза оставались прежними – такими же живыми и юными. И взгляд проницательный, подумал Энтони. Да, Бриджит О'Доннел с самого детства была предусмотрительной и хитрой. А как она вертела беднягой Мин. Странно, что он раньше не отдавал себе в этом отчета.
– Знаете, Бриджит, – сдержанно, почти ледяным тоном заметил Энтони, – существует старая присказка: «Женщина, которую обидели, сущий дьявол».
– Прошу прощения, сэр, но я не вполне понимаю вас.
– Вы влюблены в него. Вы влюбились в него в тот самый день, когда он появился здесь в должности управляющего имением. Поэтому вы ему помогали, всячески выгораживали после смерти моей жены. И поэтому вы вступили с ним в связь, когда она умерла. А теперь, когда он, польстившись на другую женщину, уезжает, вы решили отомстить. Нож в спину Майклу Лемонту – сладкая месть, не правда ли. Вот и все объяснение.
Бриджит посмотрела на Энтони.
– Нет, – решительно ответила она. – Это не так. Я просто решила облегчить вашу душу. Я не хотела, чтобы вы винили себя в ее смерти.
– Но я и так не виню себя, – холодно и совершенно искренне возразил Энтони, – и никогда не винил. А вы указываете на Лемонта только потому, что он нашел себе кое-кого помоложе и посимпатичнее, чем вы. Да, Бриджит, чего уж там, надо признать, что любовник, увы, бросил вас.
При этих словах экономка густо покраснела и опустила глаза.
Энтони понял, что попал в точку. Помолчав немного, Бриджит тихо спросила:
– А как же Лемонт? Вы что, собираетесь отпустить его?
Энтони хмуро посмотрел на нее, прошелся по комнате и вернулся к столу. Перегнувшись через него, он снова пронзил Бриджит взглядом. Та отвела глаза.
– Разумеется, я поговорю с Лемонтом. Факты, которые вы сообщили, нельзя игнорировать, это очевидно. Поэтому-то и вы себя так повели. – Последовала небольшая пауза, после которой Энтони продолжил: – По-видимому, я обращусь в полицию и потребую провести новое расследование обстоятельств гибели моей жены. Кстати, Бриджит, не знаю, приходило ли вам в голову, что вы стали соучастницей сокрытия улик ее внезапной и загадочной кончины? А если подтвердится, что Лемонт бросил Минерву в озеро живой, то вы окажетесь и соучастницей преступления.