Я помнила, как ждала у операционной, отмахиваясь от Алекса, пытавшегося утащить меня прочь — потому что беременным нельзя нервничать. Как не могла ничего сказать маме, потому что ей тоже лучше б не волноваться. Помнила, как бросилась к Анатолию Игоревичу, проводившему операцию, хотя это была не совсем его специфика — и как ждала его вердикт.
Как рожала нашу дочку, и Олег всё это время был рядом, даже когда я орала, чтобы он убрался куда подальше, что я больше никогда, никогда не решусь на роды! Это всё теперь казалось такой ерундой. Припорошенное временем, оставшееся там, в прошлом, позапрошлом, ещё каком-то далеком году.
Теперь осталось время только для вознаграждения — для нашего счастья, безусловного, безграничного и наполнявшего нас изнутри.
Счастья, о котором мы оба так мечтали.
Я рассмеялась от облегчения, хотя, казалось, не было никакого повода, и думала, Олег спросит — в чем дело. Но он понял. Он всегда хорошо понимал меня — после всего того, что мы перенесли вместе. И следующий поцелуй был наполнен уже не только моим, но и его смехом.
Смехом — и осознанием любви. Любви, которая уж точно была не случайной.