Впрочем, слуга, может быть, ничего не сообщал герцогу, а виной всему, если не врут слухи, всеведение герцога.
Кроме того, герцог удивил ее своей силой.
Все это промелькнуло в сознании Сесили буквально в одно мгновение. Она попробовала вырваться, но не тут-то было. Несмотря на все ее попытки – она пихала его локтями, била каблуками по ногам, – ее положение оставалось прежним. Если бы ей удалось вырваться, она надеялась, положившись на резвость своих ног, убежать от него. Сесили обожала играть в пятнашки, когда была девочкой, и еще не разучилась быстро бегать. Тем более в целях маскировки сегодня на ней была мужская одежда, а бегать в брюках было несравненно удобнее, чем в длинных юбках.
Держал он ее крепко, но не грубо, но все равно это было невыносимо. Словно играючи, он увлек ее за собой в ближайшую комнату, которая оказалась вовсе не смежной прихожей, а библиотекой. Поблизости не было не только видно, но и слышно членов «Прометеева клуба».
В библиотеке он отпустил Сесили. Шумно втянув в легкие воздух – доступ последнего туда был несколько затруднен, – она круто развернулась.
Перед ней стоял сам Ашборн.
Высокий, темноволосый – но не это привлекло внимание Сесили в первый момент. Больше всего ее поразили его губы, твердо и красиво очерченные, в которых проглядывали, удивляя своим сочетанием, непреклонность и чувственность. Его ясные глаза оглядели ее с ног до головы, отчего по спине Сесили побежали мурашки – вовсе не от страха, а от другого, необычного и скорее приятного ощущения. Ашборн повернулся, не спеша прошел к дверям и запер их.
Обернувшись, он насмешливо посмотрел на гостью. Однако Сесили была не из пугливых. Скрестив на груди руки, она вызывающе взглянула на него в ответ.
Показав ключ, Ашборн произнес:
– Мера предосторожности, не более того, – и опустил его к себе в карман.
Выражение его лица несколько смягчилось: оно уже не внушало опасений, и, по всей видимости, Сесили больше не угрожало насилие. Судя по всему, использование физической силы на этом закончилось. Впрочем, успокаиваться было рано. Во взгляде герцога проскальзывало нечто такое, что настораживало и смущало Сесили. Впервые за весь вечер она как никогда ощутила облегающую, обтягивающую выразительность мужского наряда, подчеркивающего женственность ее форм. Съехавший набок парик в результате их борьбы лишь усиливал ее нервозность.
Широкоплечий, мускулистый, стройный. В его высокой фигуре, в резких чертах его лица не было ни малейшего намека на несерьезность и тем более легкомысленность. Темного цвета одежда, никаких украшений и драгоценностей – все это подчеркивало данное впечатление.
Крючковатый нос, широкие скулы и глаза… удивительные золотистые глаза, в которых плясали огненного цвета точки, а вокруг – длинные пушистые ресницы. Глаза, как у кошки, точнее кота, спокойного, уверенного в себе и одновременно готового к прыжку, нападению. Сесили стало любопытно, светятся они в темноте или нет.
– Снимите парик, – произнес Ашборн.
Это было не повеление, не требование, но в мягкой выразительности проглядывалась пугающая непреклонность, которой лучше было не препятствовать.
Конечно, он понимал, кто перед ним. Не слуга и не паж, а переодетая мужчиной женщина. Ни ночь, ни одежда не могли скрыть этого. Если у него и могли быть какие-то сомнения, то они, безусловно, рассеялись во время их короткого столкновения.
От его слов и многозначительного взгляда у Сесили мурашки побежали по коже. Небрежно пожав плечами, она сняла парик и положила его на стол.
В его взгляде проскользнула то ли насмешка, то ли укоризна. В нем было нечто такое, что пробуждало в Сесили желание как-то объяснить свое вторжение в дом, свой необычный наряд, проще говоря – оправдаться перед ним.
Будучи племянницей герцога Монфора, Сесили научилась владеть собой. С невозмутимым видом она смерила его взглядом не хуже, чем он ее.
Он оказался моложе, чем она полагала. Раньше они не сталкивались так близко, а на расстоянии он казался старше, более высокомерным, да и уважение, которое оказывали ему в свете, прибавляло ему как лет, так и значительности, что и вводило в заблуждение. Данное заблуждение разозлило Сесили, как будто он нарочно придумал этот фокус с возрастом, чтобы или подшутить над ней, или одурачить ее.
В комнате повисла тишина, однако Сесили не собиралась нарушать ее первой. Она начала оглядывать библиотеку, книжные полки, столы, глобусы, карты. Она словно пыталась дать ему понять, что не только нисколько его не боится, но и что все это ей уже немного надоело.
– Ваш сообщник вас выдал, – наконец сказал Ашборн.
– Я об этом догадалась сразу же, как только мы познакомились поближе. – Сесили попыталась вложить в свои слова как можно больше язвительности, что было совсем не трудно, так как она досадовала на себя за свою оплошность и доверчивость.
Впрочем, может, это и к лучшему. Она окинула Ашборна испытующим взглядом: а нельзя ли от него выведать то, что ей так хотелось узнать. Может быть, если подойти к этому делу по-хитрому…
Выпрямив спину и слегка вскинув голову, она с величественной небрежностью взмахнула рукой:
– Мне кажется, ваша светлость, что я отрываю вас от ваших гостей. Ступайте к ним, вас, наверное, там заждались, а я сама найду дорогу.
Рэнд едва не расхохотался от такой дерзости. За кого она его принимает? Кем она себя воображает? На вид ей лет двадцать, не больше, а манеры, апломб, – как у вдовствующей герцогини.
– Мои гости прекрасно обойдутся без меня. – Ашборн оперся плечом о дверь и скрестил руки на груди. – Кроме того, ваш визит заинтересовал меня больше, чем сегодняшнее заседание клуба.
– Я рада, что сумела вас развлечь, – отозвалась Сесили.
Все пока шло как нельзя лучше.
Взгляд Ашборна как бы невзначай скользнул по выпуклостям ее фигуры: обтягивающие брюки прекрасно подчеркивали округлости бедер. Его воображение тут же нарисовало картину, от которой моментально пересохло в горле. В самом деле, идея с переодеванием теперь в его глазах выглядела не столько неудачной, сколько весьма пикантной.
Ашборн посмотрел ей в лицо. Большие карие глаза, дерзко вскинутый нос, пунцово-розовые губы, словно спелые вишни, и ему страстно захотелось отведать их на вкус.
– Как вас зовут?
Сесили молчала, внимательно смотря ему в лицо. Только через несколько мгновений Ашборн понял, что она изучает его, так же как и он – ее. Судя по выражению ее глаз, он не заслужил у нее одобрительной оценки. Произведенное им впечатление, как это ни странно, вызвало в нем досаду – весьма неприятное и раздражающее чувство.
Прервав свои наблюдения, Сесили подошла к столу, задумчиво провела пальцем по глобусу с изображением звездной сферы.
– Если я назову свое имя, вы отпустите меня?
– Не только отпущу, но и отведу домой к отцу, чтобы он преподал вам урок.
– У меня нет отца, – с деланой печалью промолвила Сесили. – Я совсем одна в этом мире.
«Совсем одна». Эти слова прозвучали в его сознании как призыв к более решительным действиям. Другой мужчина на месте Рэнда воспользовался бы такой благоприятной возможностью, но насилие претило Ашборну.
Кроме того, она ему лгала – это было ясно как день. Тем не менее соблазн был велик. Но чтобы воспользоваться беспомощностью совсем молоденькой девушки… нет, на столь низкий поступок он не был способен. За всю свою жизнь он не обесчестил ни одной девушки – для подобных дел было сколько угодно других женщин.
Тем не менее он хотел ее. А свои желания и прихоти герцог Ашборн привык удовлетворять. Тем или иным способом.
– Ладно, если вы не хотите назвать ваше имя, в таком случае укажите район Лондона, где вы живете, чтобы я мог вас проводить. – Ашборн лукавил: он не собирался так легко отпускать свою пленницу, но хотел узнать о ней как можно больше. – Гулять одной по улицам Лондона в столь поздний час занятие далеко не безопасное.
– Если я вам признаюсь, то не поделитесь ли вы со мной кое-чем взамен?
Ее нахальство не знало границ. Неужели до нее до сих пор не дошло, что она целиком в его власти? А ведь он еще так и не спросил, что именно заставило ее тайком проникнуть в его дом.
Покачав головой, Рэнд заметил:
– Мне кажется, вы не в том положении, чтобы торговаться.
Несмотря на резкость своего замечания, в этот момент Рэнд больше думал о том, какой чудесный у нее цвет волос, похожий на цвет красного дерева, какие они густые и шелковистые. Ему захотелось погладить их, ощутить их дивную мягкость. Это было уже второе его тайное и неисполненное желание.