Пегги Уэйд - Чары любви

– Это все? – с трудом промолвила Фиби и, почувствовав, как его плечи затряслись от смеха, закусила нижнюю губу.

– Нет, радость моя. – Подняв голову, он заглянул ей в глаза. – До конца нам еще очень далеко. Просто я даю тебе время прийти в себя.

– Уверена, что я вполне готова. – Она жаждала продолжения и была невероятно смущена необходимостью разговаривать, когда они вот так склеены друг с другом.

Стивен снова рассмеялся, на этот раз громче и свободнее, и его легкое движение глубоко внутри ее привело Фиби в восторг, стук сердца отдался у нее в пояснице.

– О Боже, – только и смогла выдохнуть она, когда Стивен неторопливо отстранился от нее только для того, чтобы опять войти внутрь и входить снова и снова все более мощными движениями.

Он застонал и жадно поцеловал ее, как бы повторяя языком движения своего тела, и тело Фиби поднялось, следуя за движением партнера. Она открыла для себя, что, участвуя в этом акте любви, получает наслаждение от собственного движения и, подстраиваясь под ритм Стивена, стала опускаться и подниматься, стремясь в те волшебные края, в которых она еще никогда не бывала, но которые, конечно же, существовали. И наступил момент, когда на нее снизошло такое блаженство, что она была уже ни на что не способна и лишь содрогалась, испытывая неимоверное облегчение.

В следующее мгновение, сделав завершающий толчок, Стивен громко застонал и уронил голову на плечо Фиби. Некоторое время они лежали, не шевелясь, оба бездыханные и обессилившие. Затем Стивен, соскользнув с нее, лег на бок, подложив под голову согнутую в локте руку, а Фиби вытянула руку над головой, чувствуя себя разомлевшей в теплых лучах полуденного солнца, как блаженно потягивающийся котенок.

Когда биение ее сердца стало приходить в норму, Фиби чуть улыбнулась, решив, что любовь – это восхитительное занятие. Приподняв веки, она обнаружила, что Стивен смотрит на нее таким же пристальным взглядом, как и прежде, Фиби даже сказала бы, что его выражение стало еще более пылким, а глаза горели еще ярче, если только такое вообще было возможно.

– Дорогая, как только мы вернемся в Лондон, мы сразу же найдем тебе жилье, – торжествующе объявил он, убирая с ее лба пряди волос.

– Дом? – переспросила она, продолжая нежиться.

– Ты сама выберешь, что захочешь, для меня это не имеет значения, цена тоже не важна. Я просто хочу, чтобы ты как можно скорее была в моей постели.

Уверенный тон, которым говорил Стивен, словно речь шла о давно решенном деле, пробился сквозь пелену сладостного тумана, окутывавшую ее тело. Фиби откровенно призналась в своей любви и, если сказать правду, не знала, чего ожидать от Стивена, но такое ей даже не приходило в голову; видимо, он опять неправильно ее понял.

– С чем, по-вашему, я согласилась? – Резко сев, она отодвинулась от него на некоторое расстояние.

– Разумеется, с тем, чтобы стать моей любовницей. – Его уверенность слегка пошатнулась.

– Разумеется.

Взяв свою одежду, она натянула через голову рубашку и, просунув руки в рукава блузки, немного помедлила, подыскивая слова для объяснения. Когда же дело дошло до юбки, еще хранившей влажные следы их любви, Фиби окончательно осознала, что сделала, и пришла в полное замешательство. «Нет, конечно, я по доброй воле отдала ему свою девственность, – напомнила себе Фиби, – и никогда не пожалею о своем решении». Пусть она уступила своей любви, но она не собиралась отказываться от своего будущего. До того, как ее наследство перейдет Хильдегард, остается еще две недели, вполне достаточно времени, чтобы изменить убеждения этого упрямца и доказать ему, что без нее он не сможет жить.

– Я призналась в любви, но не давала ни малейшего повода подумать, что…

– Скажи, в чем дело, дорогая?

– Я не собираюсь быть твоей любовницей.

– Что за бред, черт возьми! – Он вскочил на ноги, не обращая внимания на то, что был совершенно голый. – Ни один мужчина не прикоснется к тебе! Ты только что отдала мне свою невинность.

– Поверь мне, я прекрасно осознаю то, что сейчас произошло.

Прищурившись, Стивен быстро натянул бриджи, нервно застегнул их, надел рубашку и, подойдя к Фиби, навис над ней, как окружавшая их стена деревьев.

– Что это за игра? Ты стараешься заставить меня жениться на тебе?

– Болван. – Фиби сунула ноги в сапожки, не надев чулок, которые, скомкав, запихнула в карман жакета. – Почему тебе везде мерещатся игра, обман, ловушка? Могу я дать тебе что-нибудь, что ты принял бы без подозрений? Послушай меня, упрямец. Это было моим собственным решением, пойми это, но я не готова отказаться от надежды устроить свое будущее так, как мечтала всю жизнь.

Стивен продолжал метаться по окруженному деревьями пространству. Его движения, обычно гибкие и грациозные, сейчас были угловатыми и резкими, а мускулы, в которых Фиби чувствовала упругость к силу, когда гладила их, были скованы напряжением.

– Ты только что испытала наивысшее блаженство, доступное женщине, испытала со мной, – выразительно заявил он, остановившись под огромным дубом и глядя на белку с пушистым хвостом на соседнем дереве.

– Я это знаю, – тихо подтвердила Фиби, не понимая, куда он клонит.

– Мужчина и женщина нечасто испытывают подобное.

– А как ты полагаешь, Стивен, из-за чего так произошло?

– Понятия не имею.

«Из-за любви, – хотелось ей крикнуть, – все дело в любви, черт тебя побери!»

– Ты думаешь, что сможешь найти другого мужчину, который вызовет в тебе такую же бурю?

– Вероятно, нет.

– Так откажись от своих дурацких поисков!

– У меня нет выбора.

– Выбор всегда есть.

– Значит, каждый из нас остается при своем мнении. – Фиби вертела расстегнутые пуговицы жакета.

– Не понимаю твоего желания отдаться мужчине, с которым едва знакома, который может быть тебе неприятен, просто из-за какой-то собственности. – Оторвав от ствола кусок коры, Стивен швырнул его на землю. – Мы не просто обменялись парой поцелуев, Фиби Рафферти, и не вздумай забыть об этом. Даю слово, что воспоминания о моих ласках будут преследовать тебя, кого бы ты ни выбрала себе в мужья.

Это, бесспорно, было чистой правдой. Ни один другой мужчина не вызывал у Фиби таких чувств, какие пробуждал Стивен; она злилась, зная, что он это понимает, и с досадой яростно стряхивала со своей одежды листья. Его упорное нежелание признать, чем было вызвано то, что произошло между ними, его отказ понимать, что она отдала ему любовь без всякой платы за нее, обидели Фиби. По-настоящему рассердившись, она впервые за последние недели усомнилась в возможности изменить его взгляды.

– Раз уж у нас пошел такой откровенный разговор, осмелюсь сказать, что вы, Стивен Ламберт, еще не раз вспомните, какой подарок получили от меня просто так, и остаток своих дней будете мучиться, представляя, как другой мужчина вместо вас ласкает меня. Подумайте об этом.

Стивен врос в землю, как окружавшие их вековые деревья, а через мгновение, не сказав больше ни единого слова, быстро зашагал к лошадям.

Фиби сочла его молчание хорошим знаком, ее замечание оставило свой след, значит, у нее еще была небольшая надежда убедить Стивена жениться на ней. С уверенностью, выработанной в ней годами трудной жизни, она решила дать этому мужчине еще один, последний шанс – несомненно, она была в душе мечтателем.

Фиби перевела взгляд со Стивена, стоявшего в противоположном конце бального зала и отказывавшегося даже кивнуть ей в знак приветствия, на тетю и вздохнула. У Хильдегард, как всегда, был недовольный вид и нахмуренные брови, но обычно бледное лицо сейчас пылало от гнева: она явно готовилась отчитать племянницу.

– Твое своенравное поведение, Фиби Рафферти, представляет твой характер не в лучшем свете, а это, в свою очередь, касается меня и моей семьи. Я уже слышала пересуды по поводу твоего исчезновения сегодня утром, а то, что лорд Бэдрик куда-то пропал примерно в то же время, только еще больше разжигает сплетни в кругу моих знакомых. Но я не желаю, чтобы мое имя связывали с именем этого человека. – Хильдегард энергично жестикулировала и сыпала словами, совершенно не заботясь о том, что кто-то мог ее услышать.

Озорной бесенок подтолкнул Фиби сделать большие глаза и с притворной наивностью, изобразив крайнее удивление, обратиться к тете.

– О тетушка, неужели, люди думают, что вы были с лордом Бэдриком? – спросила она шепотом, хотя понимала, что лучше было бы промолчать.