— Разными способами?
— Мои родители всегда учили детей, что иногда нужно пачкать руки.
— Замечательный совет. Мне тоже не помешает ему последовать.
— О, тут совсем другое дело.
— Потому что я женщина? Может, и так. Но ведь Клоуэнс это не смущает?
— Смущает?
— Запачкать руки.
— Нет, уж точно не смущает.
— А что случилось с тем красивым моряком, с которым она дружила?
— Стивен Каррингтон? Он уехал.
Миссис Поуп заметила перемену в его голосе.
— Навсегда?
— Это к лучшему.
— Но почему?
— Мне кажется, они слишком разные.
— Это вполне понятно. Они едва ли подходят друг другу.
— Я говорил не об этом. Если только вы имеете в виду слово «подходят» в широком смысле.
— А ты очень разумный для своего возраста, Джереми, — улыбнулась она.
— Двадцать два — это юный возраст?
— Так кажется. — Она хотела добавить «мне», но не стала.
Он снова сжал её в руках. Время от времени приходилось это делать, потому что она соскальзывала.
Солнце уже почти зашло, когда вдалеке показался Плейс-хаус. Кружились ласточки. Сумерки поглощали небеса.
— И хватит на этом, — сказала миссис Поуп. — Я так тебе благодарна. Видишь, здесь есть уступ, я сяду, а ты пойдешь за помощью.
— Теперь-то к чему помощь?
— Если мой муж выглянет, а это случится, то не на шутку встревожится и решит, что я серьезно пострадала.
— А мы его быстро в этом разуверим.
— А ещё он ревнив, — сказала она беспечно. — Поскольку я намного моложе мужа, он ревнует ко всем мужчинам.
— Ах вот что, — понял Джереми, — тогда всё ясно.
— Благодарю.
Он опустил её на лужайку между двумя каменными выступами.
— Благодарю,— повторила она.
— Что прикажете делать теперь, миссис Поуп?
— Если муж не увидел, тебе лучше пойти в конюшню. Певун Томас там. Попроси его прийти. Думаю, я смогу опереться на его руку.
— Почему бы не позвать двоих, чтобы усадить вас в кресло?
— У нас нет больше мужчин в доме, Джереми. Мистер Поуп их не нанимает.
— Понятно.
— Найди служанку. Если можно, скажи моей горничной Кэти Картер. Попроси сообщить мистеру Поупу, но только не тревожить. Его нельзя волновать.
Джереми вытащил из кармана чулок и положил рядом с сапогом.
— Вернусь через три-четыре минуты.
Джереми уже собрался уходить.
— Джереми.
— Да?
В темноте она уставилась на него широко распахнутыми кошачьими глазами.
— Поверь, я у тебя в неоплатном долгу.
Певун Томас был младшим из трёх братьев Томасов, живущих по соседству с Джудом и Пруди Пэйнтерами. Он пел дискантом в хоре, ходил на цыпочках и не отличался смышлёностью. Он работал на конюшне Плейс-хауса, и после удивительных новостей, которые только что поведала Джереми миссис Поуп, Джереми пришло в голову, что именно в виду своих особенностей Певун Томас подошёл в качестве слуги для мистера Поупа.
Удивительно, но больной и похожий на Робеспьера мистер Клемент Поуп желал оставаться единственным мужчиной в доме, как оберегающий гарем султан. У Джереми он вызывал содрогание. Разговор приоткрыл завесу. Поначалу ходили слухи, что мистер Поуп поколачивает дочерей тростью, и прибегает к подобному наказанию даже теперь, когда одной из них исполнилось двадцать, а другой двадцать один. А что касается его жены Селины, то она происходила из бедной семьи, её отец служил армейским хирургом и умер молодым. Она вышла замуж по расчёту и, насколько можно было судить, выполняла свои обязательства в этой сделке. Когда они появлялись вместе в обществе, всем было очевидно, насколько мистер Поуп души не чает в жене. Бил ли он и её? Маловероятно, ведь привлекательная жена старого мужа всегда найдет способ дать ему почувствовать свою радость или неудовольствие. Но очевидно одно — мистер Поуп болезненно ревнив. И мужу не следовало видеть, как дружелюбный сосед на девять или десять лет её моложе вносит миссис Поуп в дом после падения с лошади. И единственным человеком, который мог ей служить и находиться на расстоянии вытянутой руки, был только тот, чьи мужские качества вызывают сомнения, к тому же ему не разрешали ночевать в доме.
Джереми повезло сразу же наткнуться на Певуна. Тот (чего не знал мистер Поуп) как совершенно нормальный мужчина безнадёжно влюбился в Кэти Картер и обрадовался предлогу навестить любимую и передать сообщение от миссис Поуп. Прыгающей походкой на мысках он отправился вслед за Джереми на помощь хозяйке.
Ни Джереми, ни кто-либо другой не знал, что Певун Томас несколько раз встречался с доктором Энисом по поводу своих странностей. Хотя он с трудом мог сказать, который час, и никогда не знал, какой сейчас месяц, он вполне мог вести нормальную жизнь, если бы ему позволили. К сожалению, он служил предметом насмешек всех окрестных мальчишек, они свистели и кривлялись ему вслед, и Певун осознавал, что женщины не принимают его всерьёз, а в особенности Кэти Картер, эта неуклюжая черноволосая девушка с узким лицом, свет его очей. Для неё он ничего не значил, просто забава, хорист с детским голоском, дурачок, вечно вляпывающийся в передряги, иногда по собственной вине, а иногда подстроенные чьим-нибудь извращённым умом. «Слыхали новости про Певуна, а?» Чтобы произвести на Кэти впечатление, чтобы она воспринимала его как серьёзного и достойного ухажёра, он хотел улучшить свою репутацию, избавиться от дурной славы.
Долговязый и неуклюжий конюх проводил миссис Поуп домой, а Джереми пошёл своей дорогой.
Он свернул на тропу к утёсу, обогнув земли Тренвита, — опасный маршрут в сумерках для любого, кто не знает дорогу. Поставленные когда-то Уорлегганом изгороди давно сгнили или были растащены на дрова, то тут, то там утёс осыпался вместе с частью тропы. В темноте легко было пропустить провалы и препятствия. Но Джереми хорошо знал дорогу. В прошлом году он частенько здесь ходил.
Джереми спустился до деревни Сол, где местами горели тусклые лампы и свечи, окна разбиты или заколочены, половина дверей починена плавником. В деревне воняло тухлой рыбой и нечистотами и лязгали оловянные дробилки. Нищета скапливалась на улице Гернси, как ил на дне пруда — никаких перемен, никаких улучшений с тех времён, когда Джереми был ещё мальчишкой; но стоило забраться вверх к мощёной Стиппи-Стаппи-лейн, как дома становились поприличней. Дальше путь лежал мимо лавки Картеров и вверх по холму до церкви Сола. А за церковью с покосившимся шпилем — через деревню Грамблер, где стояло всего несколько коттеджей по каждой стороне раскисшей улицы, построенных в те времена, когда ещё работала шахта Грамблер, но теперь дома, хотя и жилые, выглядели крайне запущенными. Здесь жили Коуды, Роу, Боттреллы, Прауты, Биллингсы, Томасы, а в последнем коттедже в деревне, рядом с Томасами, в полуразвалившейся лачуге доживали свои дни Джуд и Пруди Пэйнтеры.
В их доме горел свет, и Джереми осторожно прошёл мимо, не желая, чтобы его узнали и окликнули, но тут кто-то прикоснулся к его руке.
— Ага, старый приятель. Удачная встреча, да?
Даже в темноте можно было разглядеть светлую шевелюру, а уж голос ни с чьим не спутаешь.
— Стивен! Бог ты мой! Что ты здесь делаешь?
В темноте сверкнули зубы.
— Как чёрт из табакерки, да? Или, скорее, из сейфа.
— Ты ни разу не написал. Я не знал, что и думать...
— Уж должен был знать, что рано или поздно я вернусь. И я не из тех, кто любит писать.
— Когда ты приехал?
— Вчера причалил в Падстоу. Одолжил там клячу.
Она запоздало пожали друг другу руки. Старые друзья, старые товарищи, старые сообщники по преступлению.
— Были какие-нибудь происшествия? — спросил Стивен Каррингтон.
— Нет. Не в этом смысле.
— Никто не задавал вопросов?
— А с чего бы?
— Как Пол?
— Неплохо.
— Он соблюдал осторожность?
— Да. Думаю, да.
Из лачуги Пэйнтеров донесся звон кастрюль, звук удара и причитания Джуда.
— Ты домой? — спросил Стивен.
— Да.
— Пройдусь немного с тобой.
Они пошли дальше, спотыкаясь в темноте.
— Ты подобрал себе приватир? — спросил Джереми.