Шум экипажа и постоянная тряска действовали на нервы. В довершение к этому толстяк заснул и так храпел, что можно было оглохнуть, голова у него болталась, рот был открыт. Дэвид от отвращения закрыл глаза, намереваясь подремать, как вдруг услышал резкий звук, короткий, но громкий, очень похожий на выстрел. Дэвид тут же открыл глаза.
– Что такое? – воскликнул мужчина в другом углу экипажа и чуть не подскочил. – Почему мы останавливаемся?
Дэвид открыл окно и высунул голову. Дилижанс по-прежнему трясся на ухабах, но явно снижал скорость. В этот момент послышались крики, а потом – еще один выстрел, на этот раз гораздо ближе.
– На нас напали! – закричала миссис Флетчер. – Боже, спаси и сохрани!
Только разбойников не хватало до кучи. Вот такой прекрасный день.
Пока пожилая дама взывала к Господу, Дэвид тоже обратился к нему с парой слов от себя лично: правда, не совсем приличными. Мужчины принялись нервно обсуждать, что же теперь делать, мистер Флетчер тоже высунул было голову в окно, но супруга вцепилась ему в плечо, принялась умолять проявлять осторожность и не лезть под пули. Юная вдова, словно окаменев, сидела без движения, с широко открытыми глазами, вцепившись в сумку. Дэвиду показалось даже, что ей дурно. Как бы не стошнило, а то его ботинки прямо перед ней, а других у него нет.
– Вам нехорошо? – решил он на всякий случай поинтересоваться.
Девушка, вне себя от ужаса, уставилась на него васильковыми глазами, но, судя по их выражению, не поняла вопроса.
Как только дилижанс остановился, дверь распахнулась и огромный, как гора, мужчина приказал, наставив на них пистолет:
– Выходим.
Лицо грабителя было вымазано чем-то черным, так что разглядеть его не представлялось возможным. На нем было длинное черное пальто и темная, низко надвинутая шляпа.
Пассажиры молча вышли из экипажа. Миссис Флетчер с искаженным от страха лицом цеплялась за руку мужа. Высокий джентльмен, стараясь сохранить самообладание, держался прямо и только хмурился, а толстяк, казалось, был готов наделать в штаны от ужаса. Юная вдова, бледная, молчаливая, не отрываясь смотрела своими огромными глазами на грабителя. Дэвид вышел последним и, хотя держался настороженно, пока ничего не предпринимал.
– Багаж, – раздался другой мужской голос.
Кроме громилы, который вывел всех из дилижанса, было еще двое грабителей, и один из них, сидя верхом на лошади, держал в обеих руках по пистолету, наставив один на кучера, а другой – на пассажиров. Похоже, он у них за главного. Другой, высокий и худой, подошел к дилижансу и стал помогать громиле, который большим ножом срезал багажные веревки. А потом открыл чемоданы и стал рыться в их содержимом. Эти тоже были одеты в черное, с вымазанными чем-то темным лицами.
Грабители принялись рыться в чемоданах, и худой разбойник, выставив перед собой сумку, сказал:
– Все самое ценное – украшения, деньги – кладите сюда.
– Это невозможно! – рыдая, воскликнула миссис Флетчер. – Ах ты мерзавец! Вор!
Супруг обнял ее за плечи и повернул к себе, стараясь успокоить, потом, не говоря ни слова, достал карманные часы и кинул в сумку.
– Украшения? – спросил разбойник.
Дэвид решил, что, судя по голосу и акценту, это молодой парень и скорее всего родом из Ирландии. Вор наставил пистолет на миссис Флетчер.
– Кольца есть?
Женщина сцепила руки и начала всхлипывать еще громче, но муж что-то сказал ей на ухо, и тогда она сняла с пальца тонкое золотое кольцо и кинула его в сумку. Толстяк отправил туда серебряную табакерку и кошелек, высокий мужчина отдал разбойникам деньги. От злобы он так сжал губы, что те побелели.
Дошла очередь и до юной вдовы.
– Вы, мэм? Давайте все сюда, – приказал грабитель.
Мгновение она колебалась, с мольбой глядя по сторонам, потом медленно открыла ридикюль и, вынув шиллинг, бросила дрожащей рукой в сумку. Дэвид едва сдержал неожиданный приступ ярости, глядя, как у нее отбирают последнее.
А разбойник уже повернулся к нему и с угрозой в голосе сказал, сверкая в темноте глазами:
– Ваша очередь.
Дэвид молча достал кошелек и часы, вынул из шейного платка жемчужную булавку и, не сводя взгляда с лица грабителя, отдал. Тот осмотрел его с ног до головы и приказал:
– Кольцо.
Дэвид невольно взглянул на руки: забыл о печатке на пальце.
– О нет! Только не это кольцо! – вдруг в ужасе воскликнула девушка.
Дэвид удивленно посмотрел на нее, совершенно не понимая, почему вдова отважилась протестовать, в то время как молча отдала свой последний шиллинг. Дэвид не собирался отдавать кольцо, но опасался, как бы не навредить девушке.
– Давай его сюда, – повторил разбойник, и пистолет дрогнул в его руке, а над верхней губой блеснули капли пота. – Все ценное кладем в сумку.
Дэвид сжал ладонь в кулак, не отводя от вора взгляда, и твердо сказал:
– Нет.
– Может, хочешь получить пулю? – прорычал разбойник, явно не ожидавший такого ответа.
– Нет, – вдруг взмолилась девушка, – пожалуйста, не стреляйте! Это всего лишь кольцо! Имейте хоть каплю сострадания.
Она протянула к нему руку, и разбойник чуть не подпрыгнул, когда девушка коснулась его плеча. Резко развернувшись, он схватил ее за талию и так оттолкнул, что девушка не удержалась на ногах, упала прямо в грязь и от удара потеряла сознание. Дэвид забыл о грабителях и бросился к ней.
– Эй! Валим отсюда! – скомандовал тот, что сидел на лошади.
Грабитель с сумкой обернулся. Его дружки отступали, продолжая целиться в пассажиров из пистолетов. Открытые чемоданы валялись на дороге, кучер все еще держал руки за головой. Несчастная девушка не подавала признаков жизни, и Дэвид растерянно смотрел на нее: она пыталась защитить его, а пострадала сама.
Предводитель шайки опять что-то выкрикнул, разбойник с мешком обернулся и, злобно выругавшись, вскинул пистолет:
Дэвид пригнулся, но слишком поздно: последнее, что увидел, – это как земля стремительно несется ему навстречу.
Почувствовав, как на лицо брызнули воды, Дэвид пришел в себя, с огромным усилием открыл глаза и уставился в темное небо.
– Вы меня слышите, сэр? – донесся будто сквозь вату женский голос.
Дэвид попытался приподнять голову, но она взорвалась такой болью, что пришлось снова закрыть глаза и скорее выдохнуть, чем сказать:
– Да…
– Не шевелитесь! Вас сильно ударили по голове.
Дэвид понял, что это миссис Флетчер вытирает ему лицо мокрым платком, глубоко вдохнул и выдохнул и даже чуть тряхнул головой, чтобы разогнать стоявший в ней туман.
– К сожалению, они успели сбежать, – посетовала пожилая дама. – Ах, если бы полиция прибыла на минуту раньше! Их повесить мало за такое дело: толкнули девушку и вас чуть не застрелили!
– А еще всех нас обокрали, – буркнул Дэвид.
– Это просто ужас! Я говорила мистеру Флетчеру, что не стоит брать ничего ценного, и вот оказалась права – у него отобрали часы! Да, я твердила супругу, что дороги нынче опасны, только вот он меня не послушал. Никогда не думала, что увижу такое – как бандит срывает кольцо с руки раненого!
Дэвид подумал, что в некоторых районах Лондона можно увидеть и кое-что пострашнее, но слова дамы заставили его вспомнить о фамильной драгоценности, и только сейчас он почувствовал в правой руке такую боль, словно на нее наступили. Дэвид поднес ладонь к глазам и в слабом свете разглядел на ней глубокую ссадину и приличный отек. Подвигав пальцами, он с радостью осознал, что с ними все в порядке, вот только печатки не было.
Он едва сдержался, чтобы не выругаться. И пока миссис Флетчер продолжала над ним хлопотать, Дэвид старался успокоиться. В конце концов, это просто кольцо и можно легко заказать копию, как и поступил Маркус. Пусть он и не виноват, что печатку украли, но утрата жгла изнутри словно горячие угли. Страшнее всего была мысль, что он не справился, что Маркус был прав, когда все эти годы опекал его как несмышленого ребенка, и что он слабак, который так и останется безнадежным шалопаем, который привык жить на деньги брата, под защитой его титула. Вот, пожалуйста: даже до Лондона не смог доехать без приключений.
Не обращая внимания на протесты миссис Флетчер и головную боль, Дэвид кое-как встал на ноги, мысленно поклявшись, что сделает все возможное и невозможное, но вернет печатку и заставит того ворюгу пожалеть, что вообще взял в руки пистолет.
Тут в голову ему пришла новая мысль: