Но даже получив пулю, Гарри не испугался. Это отчаяние граничило с безумием. Тот случай, когда нечего терять. Это очень страшное чувство.
— Джен…
Я вскинула глаза на запертую дверь, сидя на низеньком подоконнике ванной комнаты. Совсем не хотелось плакать, но мое состояние было еще хуже, как если бы я рыдала. Всхлипы с губ и искусанные костяшки пальцев.
— Я напугал тебя, да? — Гарри произнес это с такой мучительной болью в голосе, что я тут же распахнула дверь и обхватила его плечи, а он, обняв в ответ, уткнулся лицом в мою шею.
— Не напугал. Просто не ожидала услышать такое…
— Да. Думаю, Луи тоже был шокирован моими воплями на кладбище, — мрачно признался Стайлс и отодвинулся, заглянув мне в глаза. Малахитовую зелень затянуло лихорадочно поблескивающей влагой. — Знаешь, я, как полный мудак, разнес его могилу. — Гарри вдруг поморщился, борясь с эмоциями, и его губы задрожали, как и мои. — Мне так его не хватает, Дженни.
Я кивнула, признаваясь:
— Как бы там ни было, мне тоже.
И вновь взрослый мужчина позволил себе стать слабым. Он лихорадочно цеплялся за мою куртку на спине, подрагивая, а я просто ждала. Ему нужен этот момент. Это очень важно для нас двоих. Я обязалась быть с ним до конца, пусть поняла лишь спустя столько времени. Если бросить человека в таком состоянии, это будет хуже смерти для него. А Гарри и без того уже однажды умирал. Повтора я не хотела.
— Моя мама называла меня «сладкий мальчик», — качая головой и посмеиваясь, признался Стайлс.
— Вау, это тебе вполне подходит, — хохотнула я, поднимая на него глаза.
— И целовала меня при этом в ягодицы, — сказал Гарри уже с серьезным выражением лица.
— Что ж, — я изо всех пыталась подавить смех, — надеюсь, тебе было не больше пяти лет. Иначе это… кхм… странно…
— Разумеется, мне тогда было восемнадцать.
Стояло раннее утро. Стайлс должен был отправиться в Бостон. Я же планировала приехать в офис немного позже. Вначале к доктору. У меня сильно тянуло левую лодыжку. Я переживала, что моя школьная травма вылезает мне боком. Следовало сделать рентген. Так что я «отпросилась» у своего босса.
Ну, как отпросилась.
В общем, между нами ночью ничего не было. Не слишком подходящее настроение для интимных утех. Мы просто вырубились, обнявшись, а теперь вот завтракали. А насчет «отпросилась»…
Я поцеловала Гарри. Он топтался у кофеварки в своих мятых брюках с расстегнутым ремнем и абсолютно голым торсом. Я просто не могла не подойти к нему. Подошла и обняла со спины, скользнув пальцами по прессу парня, кончиками пальцев задевая полоску жестких волосков на животе, и подцепила резинку его боксеров. Гарри застыл, немного ошеломленный таким вторжением в его личное пространство.
Но, опустив на стол пустую чашку, осторожно повернулся ко мне. Его глаза горели, и я достаточно коварно улыбнулась, после чего потянулась к нему, с наслаждением запуская пальцы в непослушные кудри Гарри, и приоткрыв немного рот, подцепила зубами его нижнюю губу. Руки Гарри сомкнулись на моей спине, задирая майку. Мурашки побежали по коже, когда теплые ладони скользнули по моей обнаженной пояснице. Гарри подхватил меня и рывком усадил на столешницу, углубляя поцелуй, но я не сдавалась и боролась за лидерство. Тщетно.
— Могу я… приехать в офис позже? — отрывисто сорвалось с моих губ, и я окончательно отодвинула парня от себя.
Гарри прищурился, не понимая, что мне нужно.
— Я должна поехать к доктору, — пояснила я, спрыгнув со стола.
Но Стайлс поймал меня за руку, притормаживая и подтягивая к себе.
— Какие-то проблемы? — вкрадчиво поинтересовался он, невольно скользнув взглядом по моей фигуре.
Я на мгновение замерла, а после качнула головой, спрашивая:
— Ты серьезно, Гарри? — и развела руками. — Нет, я не беременна.
Стайлс кивнул. Я обошла стол, но тут же снова повернулась к парню, а он следил за мной взглядом.
— Стоп. Ты подумал, что я с… Бог ты мой, Гарри, — склонила я голову набок, не имея сил подавить улыбку. — Ты все еще ревнуешь к Зейну?
— И не перестану.
— Ну спасибо за честность. Тогда вот что я скажу, «сладкий мальчик», — произнесла я серьезно и подошла к Стайлсу. — Да, я все еще люблю Зейна. — Гарри помрачнел и отвел глаза, заметно сжимая челюсти. — Но это совсем другое чувство. Он для меня… Малик для меня, как нечто теплое и светлое. Как кто-то родной из прошлого. Несмотря на все, что он сделал, Зейн ни разу не причинил мне вреда. Я не имею права винить его в чувствах к твоей сестре, Гарри, потому что знаю, что можно любить одновременно двоих, но совершенно по-разному. То, что я испытываю к тебе… — мой голос стал нерешительным, тем более что Гарри посмотрел прямо в глаза. — Это совсем не то, что было у меня к Зейну. С тобой опасно, Гарри. Но ты единственный, кто не сдается, кто не оставит меня, и я верю тебе. Я верила Зейну, но он всегда молчал о себе. Ты больше не молчишь.
Стайлс смотрел на меня долго и внимательно. Я робко улыбнулась, проведя ладонью по его чуточку колючей щеке, а Гарри отмер и, перехватив мою ладонь, осторожно прижал ее к своим губам.
— Спасибо, — сказал он и мне было достаточно.
Однако оставалось еще кое-что, и это меня волновало.
— Гарри, что дальше? Что будет у нас дальше?
Стайлс качнул головой, разводя руками.
— Я не знаю, Джен, клянусь, сам не знаю. Давай просто жить настоящим, идет?
— Идет, — улыбнулась я.
Я любила Челси. Даже больше, чем Бостон. В Челси всегда так спокойно, нет этого визга тормозов, нет толп людей. В этом городке красивый закат и потрясающий рассвет. Я знаю, что в любом другом городе это красиво, но в Челси живет он. И благодаря ему это место наполняется чем-то особенным. Раньше это была тьма, которую он нес в себе, и она никуда не исчезла. Просто Гарри смог справиться с этим, смог сделать какие-то выводы, доверился мне. Это важнее всего. Теперь Гарри был светом. Не исправившимся человеком, замаливающим свои грехи, а просто самим собой. Он больше не кривлялся перед ребятами, больше не размахивал пистолетом по любому поводу, и Гарри прекратил свои ночные сделки. Вообще с этим было покончено еще тогда, когда Стайлс якобы погиб от пули. Само собой он потерял прибыль от игорного бизнеса, но я знала, что теперь этим руководит Энди. Что ж, вполне в его духе.
Был ясный солнечный день, когда я сидела в кабинете в бизнес-центре, беседуя с «пациентом». Билли действительно страдал от клаустрофобии, и ему часто требовалось говорить со мной, чтобы отвлечься. Я записывала наши сеансы на диктофон, потому что порой Билл рассказывал совершенно умопомрачительные истории.
Как раз когда я болтала с Биллом, в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в кабинет вошел Зейн.
— О, привет, Билл. Опять страдаешь от своей фобии? — спросил Малик, чуточку насмешливо, и я послала ему укоризненный взгляд. — Да ладно, Джен, завязывай, я тоже требую внимания.
— Ясно, — скрестила я руки на груди и добавила уже Биллу, — увидимся позже, хорошо?
Приятель дождался, когда Билли выйдет, и перевел взгляд на меня.
— Ну, что скажешь? Готова к вечеру? — спросил Малик, сев в кресло и вальяжно вытянув ноги.
Я непонимающе сощурила глаза, прибираясь на столе, где был разведен небольшой беспорядок.
— И что это значит?
— Это значит, — вздохнул кареглазый приятель, хлопая своими слишком длинными для мужчины ресницами, — что ты до сих пор ничего не знаешь.
— Так, Зейн, говори уже, что происходит.
Малик поднялся, говоря мне:
— Поехали, подбросишь меня до Челси. Я сегодня без машины.
— Я не еду в Челси, — все еще не соображая, что к чему, встала я, собрала вещи, поглядывая на часы, и надела пальто. — Ты же знаешь, Гарри попросил расторгнуть договор аренды с хозяином квартиры.
— Договор? Все так серьезно? — Малик пошел со мной по коридору в сторону лифтов.
— Да, мистер Пойзи крайне серьезный человек. У нас были подписаны бумаги, но теперь все расторгнуто. Мы в расчете. Так… кхм… — я прочистила горло, смутившись, и заправила прядь волос за ухо, входя с Зейном в лифт. — Так Гарри захотел.