— Во сколько у тебя завтра занятия? — ни с того ни с сего спросил Гарри, но тут же добавил: — Нет, постой, до завтра ты еще не очухаешься… Скажем… В понедельник, — он повернулся ко мне, подперев голову рукой. — Что молчишь? Я же сказал, ты не пленница. Занимайся своими делами. Но не исчезай из виду.
Я подумала немного, осторожно присела и в висках сразу же начало тукать.
— Ты хочешь продержать меня здесь все эти дни, а потом отпустить в университет?
Стайлс прищурился.
— Именно. Мне некогда уделять тебе время. Я и без того проторчал с тобой за городом целую неделю. А мои дела никто за меня не сделает, Джен.
— И почему каждый раз все поворачивается так, будто это я за тобой бегаю, а не ты меня похищаешь? — медленно и спокойно проговорила я, но опять случилось это гадкое, самое гадкое, что может случаться в компании Стайлса — его настроение вмиг испортилось.
Гарри нахмурился так, что между его бровей залегла складка, а глаза приобрели оттенок малахита. Я едва не цокнула от досады. Надоело его паршивое настроение и, как следствие, отвратительное поведение.
— Ты права, — сказал парень, отворачиваясь и откидывая одеяло, — не стоит за тобой присматривать. Кто ты такая, чтобы я спасал твою задницу? Проваливай, Дженни, дела закончены, — ни тени насмешки, ни тени вообще каких-либо эмоций. Сухой тон, спокойный взгляд на меня через плечо, и он обошел кровать, в одних трусах, как ни в чем не бывало, будто я ежедневно вижу его в полуобнаженном виде. «Очнись, Джен, ты мылась с ним в душе». — Но было бы неплохо, если бы ты вернулась на ночь сюда, — уже из гардеробной выкрикнул Гарри, и я устало опустилась на подушки.
— Я не хочу.
Он выглянул из-за двери и широко улыбнулся.
— Это не просьба, детка.
Я обезумела от счастья, когда примерно после полудня позвонила мама — Стайлс окончательно отдал мне мой телефон. Она сообщила, что завтра приезжает домой. Но я настаивала не торопиться с покупкой билета на автобус, потому что это было слишком для нее. Еще следовало восстановиться после операции. Так что дома мама будет нуждаться в уходе, и в Англию я ее так быстро не отпущу.
Пообещав ей решить до завтра вопрос с транспортом, я, кусая от волнения губы, поплелась на поиски Стайлса. Он вроде не покидал свои апартаменты. Так и было. Я нашла его в небольшом кабинете, модернизированном и светлом, когда обошла почти все комнаты. Парень сидел, склонившись над бумагами, и вертел в пальцах шариковую ручку.
Я неловко потопталась на пороге, потом постучала в распахнутую дверь, и Стайлс, не поднимая глаз, спросил:
— Почему ты не завтракала?
Я растерялась. Его глаза оторвались от бумаг и уперлись в меня упрямым взглядом. Я заправила за ухо выбившуюся прядь, чувствуя себя все еще немного слабой после пережитого прошлым вечером. К тому же тянуло низ живота. Надо было сваливать из этой квартиры. Не просить же Стайлса привезти из аптеки тампоны. Это уж слишком. А числа приближались, я нервничала.
— Меня подташнивает, — ответила я, входя в кабинет и с любопытством окидывая взглядом современные картины на стенах. — Есть не хочется совсем. Только пить.
— Ясно. А сейчас что?
— А… — встрепенулась я, вспомнив, зачем именно пришла, и поглядела на парня, откинувшегося на спинку кресла. — Слушай… Я… — «Поверить не могу, что попрошу его об этом. Только ради матери». — Гарри, маму завтра выписывают, и она… Ну, в общем…
Стайлс приподнял брови, как бы говоря: «Дальше что?».
— Боже, прости, это глупо, но… Ты не мог бы привезти ее домой?
Гарри немного повертелся в кресле, глядя на меня с улыбкой. Я готова была провалиться сквозь землю.
— Завтра? — спросил он, насмешливо кривя уголок губ. Ненавижу его за это: он видит меня насквозь. Я кивнула. — Из Нью-Йорка?
— Будто ты не знаешь…
Он снова умолк. Несомненно, растягивает момент. Это вполне в его стиле.
Стайлс вдруг поднялся, бросив ручку поверх бумаг. Обошел стол и присел на край, скрестив руки на груди.
— Хорошо, — кивнул он, все так же улыбаясь одними уголками губ. И глазами тоже, да, разумеется, как всегда.
— Правда? — вытаращилась я изумленно.
— Конечно, без проблем. Ты поедешь со мной.
— Но… я хотела на занятия…
— Иначе я не поеду.
— Черт… — я отвернулась. — Попрошу лучше Сэма.
— Почему ты не вспомнила о нем сразу? — выстрел в упор.
Щеки вспыхнули, я опустила глаза.
— Он мне больше не друг.
«О не-е-ет, снова сморозила».
— А я? Напомни, когда мы стали друзьями?
— Ладно, Гарри, — пошла я к двери, резко развернувшись, — мне все понятно. Я сглупила, ладно.
Тяжелый вздох за спиной.
— Дженни, если ты не прекратишь так нагло прерывать разговор, я поступлю с тобой плохо, — я притормозила и обернулась. — Не спрашивай, как именно. Я делаю это спонтанно. Импровизация.
Пришлось вернуться обратно. Но я не стала подходить к нему близко. Просто встала недалеко от двери и сказала:
— Я не понимаю тебя.
Стайлс кивнул.
— И не надо. Мы поедем за твоей матерью, не переживай. Нужно же поддержать миф. Только я хотел бы кое-что узнать. — «В который раз он меня напрягает сменой настроения? Ах да, это происходит постоянно». — Ты помнишь, что говорила мне? Там… в коттедже.
Я растерянно развела руками.
— «Стайлс, я ненавижу тебя, сволочь, подонок», и тому подобное, — процитировал меня парень и подпер рукой подбородок. Я вскользь оглядела царапины на его предплечье. Сглотнула. Куда он постоянно встревает? Гарри поймал мой взгляд, провел пальцами по свежим ранкам, а я подумала: «Он вообще к доку обращался?». Его обожженный локоть до сих пор не забинтован. Хотя мне-то что? — Подружка была горячей, — задумчиво произнес Гарри, и я моргнула, посмотрев на него непонимающе.
— Оу… — дошло до меня, когда Стайлс качнул головой, тихо посмеиваясь над моей несообразительностью. — Ясно…
— Ну так что там насчет твоей ненависти? — напомнил он. — Как понимать твою просьбу после таких слов?
Я в долгу не осталась.
— А как понимать тебя? Грозишься убить, связываешь, в итоге спасаешь из огня — это что?
— Угу, еще поцеловал тебя.
Почему я сегодня так смущаюсь взгляда Стайлса? Знаю сама почему. Да потому что ненавидеть и воевать привычнее и удобнее. Не то чтобы даже привычнее, просто в отношении Гарри я все это время испытывала злость и желание избить его… палкой. Хорошенько так. Ох, меня это даже слегка заводило, и я мысленно хохотнула над своим садизмом. В каждой женщине сидит эта порой доминирующая сучка. Даже в самой тихой «серой мышке».
— Я не отказываюсь от своих слов. Но иногда ты бываешь вполне сносным. Когда спишь, Гарри.
— Зачтено, Джен. Иди, — он снова стал серьезным, поднялся и вернулся в кресло. — Я должен поработать.
Я уже вышла за дверь, когда вдруг решила спросить, вновь заглянув в кабинет:
— А я могу сегодня переночевать у себя? — «Я спрашиваю у него разрешения. Теперь ненавижу себя за покладистость». — Или «господин» решит запереть меня в спальне?
Взгляд исподлобья.
— Мне нравится этот вариант, — я замерла в ожидании того самого «но». Его не последовало.
— Ты не ответил.
Он склонил голову набок, будто задумавшись над моими словами.
— Хорошо. Ночуй у себя.
Отлегло. Я впервые искренне улыбнулась ему, на что Гарри снова качнул головой и уткнулся взглядом в бумаги. Я вернулась в спальню, решив позволить себе наглость напоследок: ванна с пышной пеной.
Harry
Я могу сегодня нормально доделать работу? Нахрена она сказала это свое «запереть в спальне»? У нее отличная задница, и мои мысли, чаще всего, при виде таких задниц сползают ниже пояса.
Она постояла, потаращилась на меня своими черными глазищами, а я уже мысленно сорвал с нее одежду. Да мне сейчас плевать, с кого именно я ее сорвал бы. Я просто снова хочу секса. Это нормально. Раньше было меньше забот, и я едва ли не каждый вечер таскался в «Фелисити». Игра в Покер, парочка смазливых красоток рядом, томный или, напротив, жаркий вечер где-нибудь в спальне одной из них и все отлично. Сейчас уже не так. Отец насолил мне. Я разгребал за ним ошибки в отчетах, намеренные ошибки. Все так раздражало. Это постоянное напряжение…