Светлана Тимина - Черная Орхидея

       Три, два... Один!

       - МНЕ ТОЖЕ БЫЛО БОЛЬНО!

Дима

       Почему самые глубокие потрясения не могут растянуться во времени? Отмерить каждому стрессу - приятному или же нет - продолжительные часы, дни, недели для того, чтобы прочувствовать всеми фибрами, оценить острые ребра каждой грани, изучить так, что потом априори будешь готов к новому виражу судьбы-юмористки? Зачем обрывать их на пике самых оголенных эмоций острыми, неподконтрольными разуму взлетами-падениями? Никому не дано замедлить этот полет сменяющих друг друга событий, поставить на паузу определенный момент. Ненадолго! Особенно, если знать, что очень скоро все это будет безвозвратно потеряно. Отобрано самым жестоким образом, намеренно выкручено именно так, чтобы бить цикличными круговыми разрядами по обнаженным нервам, пытаясь подобным артобстрелом достучаться до тех глубин сущности, где долгие годы пряталась никем не опознанная и не замеченная слабость.

       У таких, как я, ее нет? Да ладно, ее есть и не в таком уж ничтожном количестве. Просто у каждого она своя. Она может находиться за самыми крепкими замками, она может спать коматозным сном, но о ее существовании забыть невозможно! Вопрос в другом, как ты ею воспользуешься. Позволишь одержать над собой верх, утратить контроль, нажать красную кнопку, выпустив тем самым на свободу? Рано или поздно многие устают удерживать рычаг засова, позволяют ей взорвать все шлюзы и отсеки, - но я никогда не стоял в одном ряду со многими. Слабость - она женского рода. Изменчивая и непостоянная. И не стоит отмахиваться от нее, не признавая самого факта существования - не простит подобного игнора, ударит в эпицентр жизненного уклада беспощадным движением, как и любая отвергнутая и намеренно забытая женщина. Не проще ли принять существующее положение вещей при первом ознакомлении? Принять, а не отмахнуться - первый этап. Это открывает полезные грани, дает возможность изучить ее природу и выявить слабые стороны. Да, именно так. У слабости тоже много слабых сторон, непризнанная философская тавтология. Принять и изучить, но, ни в коем случае с этим не смириться. Потому что все, абсолютно все ты можешь взять под контроль при правильном подходе! 

       Моя слабость умеет сопротивляться. Так же, как ее первопричина с воинственным именем Юля. И так же, как и она - думает, что умеет!

       Я не позволю ей увидеть солнечный свет. Даже попытаться вскрыть защитный код. Хотела вырваться и отравить своим неадекватным бессилием? Да ты должна быть благодарна, что я позволил тебе выжить в собственном сознании! Мало тебе свободолюбивого кайфа было в детстве? До тех пор, пока я не протянул руку холодному цинизму, скрепляя наши договора. Без подписи и печати, поэтому они не могли по всем пунктам истребить эту суку на букву С, но, по крайней мере, и не обещали этого. Научить меня жить с ней и не позволять одержать над собой верх цинизму было как раз под силу.

       Много ли надо, чтобы однажды проржавели замки ее темницы, сбился под воздействием лазерного импульса магнитный код, да что там - чтобы ее же обладатель в растерянности оборонил ключ подле широкой решетки?

       Когда она подобралась ко мне с совершенно иной стороны, с которой ее не ждал никто, а, посему, не выставил ряд вооруженной охраны? А если бы даже там стоял взвод спецназа с нашивками "воинство цинизма", никто бы не разглядел ее истинных намерений под маской гребаного миротворца. Я и сам не мог этого понять и отдать приказ "открыть огонь". Мне казалось, что Тьма устала сражаться со мной, ушла на поиски слабохарактерной жертвы, впервые за все время, расставив все по своим истинным местам.

       Разрушение всегда тупик. Оно может быть полезным только в определенных количествах, и нужно четко понимать, когда ты должен остановиться. Отставим прочь предположения, что не стоило всего этого допускать. За свои чувства и главную цель - стоило трижды.

       В какой момент я это понял? В какой временной отрезок ударило по натянутым нервам осознание того, что я больше никогда не смогу причинить ей боль? То, что раньше вызывало издевательскую презрительную улыбку, грозилось затопить все прежние пределы половодьем персональной Амазонки.

       Я привык мыслить резкими, на грани фола, категориями. Ощущать адреналиновые сотрясения при виде чужой подчиненной слабости. У меня хватало смелости признаваться в этом самому себе! Ничто и никогда прежде не вызывало во мне подобных эмоций. Я любил ее крики. Ее зажмуренные глаза и подрагивающие губы. Ее слезы и отчаянные попытки сопротивления. В какой момент он перестали быть объектом повышенного желания? Всегда работал по установленной программе лишь один сценарий. Ломка. Покорность. Гаснущий интерес. Пора на новую охоту. Когда сбился весь алгоритм, перевернув сознание с ног на голову? В какой момент это произошло - когда однажды я проснулся, ощущая тепло ее доверчиво прижавшегося тела, или гораздо раньше, прочувствовав на интуитивном уровне мораль распространенного анекдота: "ты не путай, это твоя женщина - корова, а моя - львица!"?

       В определенный день незаметно рушатся стены между тобой прежним и тобой настоящим. Это осознание даже не бьет под дых, оно, скорее, обнимает ласковыми объятиями, усыпляя бдительность и гася взрывы протеста. Потому что ты не хочешь этому протестовать, это твой выход в конце тоннеля, где не просто свет... Где обволакивающие весенним теплом солнечные лучи, вместо сжигающего огня, и впервые в жизни ты им радуешься по-настоящему. Да ты просто раньше не принимал, что они имеют место быть и в твоей жизни тоже!

       Я всегда, наверное, не признаваясь самому себе, хотел чего-то иного. Не было спасительных страховочных тросов, спасательного круга в омуте добровольно принятой за основу... Нет, даже схваченной обеими руками Тьмы! Стоило на пороге пропасти принять эту протянутую ладонь, и через прикосновение увидеть предполагаемую картину. Кто знал, что от того, что я увижу, меня накроет не просто волной затяжного удовольствия, граничащего со счастьем, а сразу девятым валом?

... Увидев подобные кадры из растиражированных кинолент, я бы, скорее всего, рассмеялся театральным, леденящим кровь смехом. Предполагать, что однажды подобное случится со мной, было выше всякого понимания.

       Просыпаться одновременно... нет, лучше на четверть часа раньше. Если не на часы, чтобы иметь возможность наблюдать за тем, как она спит, долго, не замечая боли в затекших локтях, лишь ради одного - не потревожить этот глубокий сон, в котором она так часто улыбается... И впервые знать, что эта улыбка не сотрется с ее пухлых, впервые не искусанных от невысказанного протеста губах, когда она откроет глаза. Когда не отшатнется, забившись в угол кровати в неосознанной попытке натянуть на себя одеяло... Наверное, мне с самого первого дня морально тяжело было наблюдать подобную реакцию. Всегда хотелось верить, что она принимает свою роль с показательным ненамеренным сопротивлением. Эти две сущности боролись внутри, а я не мог понять, что именно происходит, приходил к выводу, что мне нравится именно агрессивная дерзость и страх перед неизвестным в ее широко распахнутых глазах...

       Я не хочу больше видеть ничего подобного. Я сам в этом виноват, и, если ты позволишь, мы сотрем это совместными усилиями. Ты же позволишь? Я знаю, что именно ты прячешь за кирасой неотразимой стервозности. Я сам был рад этим обмануться при первой встрече. Твое сердце не из стали, и совсем не в силу неискушенной молодости. Ты просто не умеешь ненавидеть, не попытавшись найти в каждом что-то хорошее. Я не знаю, что произошло у тебя в детстве, и то, что я готов был назвать исключительным эгоизмом, подразумевает собой что-то кардинально противоположное. Ты пока еще не смогла понять нестандартную заботу собственной матери о своем будущем, но на подсознании забрала себе подобную линию поведения. Мне достаточно было того, что я увидел.

       Ты хотела использовать мою слабость против меня же. Помнишь, Юля? Обмануть друг друга уже практически невозможно. Подобная эмоциональная связь возникает раз на сто лет, о ней мало кто мог рассказать - просто молчали те единицы, которым довелось ее испытать. Ты не утратила способности переживать и видеть все грани даже сейчас. Простого спасибо мало... И я не знаю, кто сделал этот выбор за меня.