- Ноги!
Мне ни на секунду не позволят даже допустить мысли, что я смогу этому противостоять. Я и сама не знаю, что лучше - держаться или же облегчить свои страдания. Плевать, что для этого придется ползать в его ногах и тереться обо все выступающие поверхности... Но после этого я точно никогда не буду прежней, и мне остается только благодарить его безумие за бесценный подарок в виде кляпа, потому как пытку мягким полотенцем я с трудом пережила. Держаться... Рано или поздно он успокоится, никогда его приступы мстительного эгоизма не длятся так долго. Только ждать, время лучший помощник...
Я не могу даже двигаться, колени прошибает противной слабостью, пригибая к полу. Мелькает даже легкое подобие благодарности, когда он снова поднимает меня на руки.
- Есть хочешь? Пить? Советую подумать, до утра у тебя такой возможности не будет.
Я снова могу говорить, но просто не хочу, да и не о чем. Разминаю напряженные мышцы челюсти. Больно, но снова, как всегда, недостаточно! Чем бы тебе помешали мои крики... Чувство надвигающейся катастрофы сжимает виски, я бы, наверное, могла ее предотвратить, будь у меня больше сил! Уже не ищу никакой коварной логики в своих действиях, смаргиваю слезы и, наплевав на все запреты, просто смотрю в его глаза. Впервые без страха ... Ну, может, тщательно задавив в себе желание, отшатнуться и опустить веки.
Абсолютная платина пустых, холодных зеркал теплеет перед визуальной атакой почти сломленной жертвы. Коварные кофейные разветвления замедленными вспышками молний вытесняют этот безжизненный лед. Можешь сколько угодно сводить брови и сжимать губы! Я знаю тебя прежнего. Я помню тех нас, что могли существовать, не разрушая внутренний мир друг друга! Почему-то я хочу запомнить именно это. Не оттенок платины, мимо которой, если выживу, пройду в ювелирном магазине. Теплый, согревающий в холода кофе разной степени интенсивности... От латте до эспрессо, все равно, как... Цепляюсь за выступы подводных скал в неотвратимо втягивающем водовороте, ощущая пылающей кожей неумолимый дрейф арктических ледников, неотвратимые разломы там, где неумолимым кровотоком пробежали горячие кофейные разряды. Мне больше не страшно! Страх не вернется до тех пор, пока я держу руку на пульсе этого глобального потепления, которое не прекращалось никогда, и нет того, что может его уничтожить. До тех пор, пока я могу плавить эту сталь усилием непрерывающейся ментальной связи - я хочу запомнить и ощутить... Даже когда растаявший ледник поглотит континент моей отчаянной храбрости! Даже когда я захлебнусь этим убойным коктейлем, не успев распознать его адские ингредиенты! Пальцы в тонкий скользящий шелк до ломоты в суставах. Это так просто, заменить шелк мягкостью его волос... Я не понимаю, что происходит, это не попытка спасти свою шкуру и избежать возмездия, это гребаный эмоциональный суицид на пороге больше не пугающего самоотречения!
У меня получается. Судорога по телу аккурат с гаснущим холодным сиянием расколотых льдов. Платина - она светлая. Кофе - омут самой тьмы. Почему он стал моим спасением и негаснущей надеждой на то, чего я не понимаю сама? Не успеваю отследить эту мысль, найти ей логическое пояснение... Неотвратимое цунами потемневшего взгляда бьет в доверчиво распахнутые нервные отсеки, разрывая их своим безжалостным давлением, это, мать вашу, больно! Но не так, как прежде! Я наблюдаю эту боль со стороны, словно зависшую между нами шаровую молнию, не в состоянии уклониться от ее мерцающих всполохов, оставляющих ожоги на моем сознании.
Б..дь, сделай что-нибудь! Не молчи! Разбей этот огненный шар между вами - ты освободила его сама, просто уничтожь вместе с вашим общим кошмаром! Просто... Это ярко. Это солнечным светом по глазам. Это серпом непонятно уже чьей боли - моей ли собственной, его ли, вымышленной ли - по горлу поверх стали ошейника! Я не кричу. И даже не зажмуриваюсь в инстинктивном порыве, просто отвожу взгляд в двух шагах от того, чтобы считать сигнал, очень похожий на S.O.S. Охотники не умеют взывать к своей жертве в мольбе на спасение...
...Она вздрагивает, пытаясь справиться с аритмией от быстрого шага, находит спасительную опору - столб ли, стену дома ли, да может, она на коленях в пыли, а ее ладони зарылись пальцами в этот еще неостывший прах. Она сдалась? Она не умеет! Она поднимает голову, вытягивая шею, как та прикольная Белка из мультика, учуяв орешек. Вглядывается в непроглядную тьму. Я поспешила! Я рано ушла. Может, вернуться? Пока еще не все потеряно?!
Любовь, ты не просто сука. Ты еще и оптимистка...
Замерзает льдом отчужденной ненависти девятый вал на пике своего подъема, его больше не греет огонь моего взгляда. Мы только что потеряли что-то очень ценное и до конца не опознанное. Наделенные даром речи, но и лишенные его в один момент посредством неосязаемых воображаемых кляпов...
Желанная вспышка боли в истертом запястье, миг, и в кровь врывается новая порция холодных серых льдинок. Мне не нужна сейчас никакая анестезия! Слезы катятся по щекам, расплавляя металл недавней решительности. Почему меня лишают боли? За что?! Кратковременная пауза, соединение двух взглядов погасило пожар возбуждения в моем теле. Но ему этого оказалось недостаточно. Перетянутые нежными шелковыми платками руки - снова под убивающий диктат стали и цепей. С ногами я попыталась воспротивиться, но когда у меня было достаточно сил, чтобы противостоять ему? Новая инъекция холода в щиколотки, безжалостно притянутые к столбикам кровати. Ты никогда не знал пощады в своей безумной одержимости! Вздрагиваю от непонятного звука, прежде чем понимаю, что это шипение минералки в пластиковой бутылке со скрученной пробкой. Если захочу пить, легко могу дотянуться руками... И вместе с этой мыслью сердце принимает новую порцию ледяной паники. Что это значит? Ты... Не останешься?
Он не произносит ни слова. Чувствую прижигающий взгляд, но отворачиваю голову. Не хочу смотреть! И говорить, тоже! Пусть катится ко всем чертям, в родной вигвам! "Выполнить!" - вздыхает Ангел-Хранитель, резанув удушающую тишину удаляющейся поступью его шагов, а мои зарождающиеся экстрасенсорные способности цепляются за лирическое отступление... Совсем скоро я пойму, почему вспомнился Маяковский с его бессмертными строками. "Дай же последней нежностью выстелить твой уходящий шаг..."
Яркие световые полосы разрывают тьму, бегут по потолку, вместе с шумом поднимающегося ролета ворот и урчанием мотора. Кусаю губы, но все это бесполезно, слезы не остановить! Черт с тобой! Выметайся! Доминант хренов, даже я читала в сети, что нельзя оставлять сабмиссива связанным без присмотра! Таким, как ты, правила не писаны! Добровольность уже послали в топку, Разумность с Безопасностью - туда же! Горло сдавливает тисками, пытаюсь сглотнуть набежавшую слюну, но ничего не выходит! Твою ж мать!!! Натягиваю цепи, не замечая долгожданной боли в раненных запястьях, ухватываю бутылку... Сердце оглушает своим неистовым стуком, я из последних сил скручиваю зубами крышечку... Глоток... Ничего! Второй... Когда мне удается расслабить горло и проглотить воду, тело колотит спазмами отходняка. Я не знаю, что это было! Он хоть понимает, что я могла умереть? Захлебнуться водой, что вероятнее всего?
Лучше бы так! Может, только после этого до него дойдет... Но мне уже будет все равно, мертвые не злорадствуют...
Когда паническая дрожь утихает, я пытаюсь заснуть. Тщетно. Отголоски паники и некстати проснувшегося сексуального возбуждения вновь завладевают телом. Настойчивая пульсация между ног отдается в губах, висках, напрягшихся сосках, превращая шелк в еще одно орудие пытки. Забываясь в этом наркотическом безумии, пытаюсь сдвинуть ноги - резко, жестко, словно копируя его неповторимый стиль... И в тот же момент правую щиколотку обжигает нешуточная боль - край металлического браслета соскальзывает в выемку голеностопа. Я, кажется, кричу в темноту пустого дома, вместе с непонятным чувством облегчения! Ощущение, будто боль раскроила кожу, и через эту фантомную рану вырвалась прочь часть моей душевной агонии. Кратковременное, желанное облегчение длится около минуты, пока полыхают отголоски затихающей боли. Снова! Так тяжело сделать над собой это усилие, инстинкт самосохранения не убиваем - но у меня получается! Снова, до холодного пота у корней волос, безжалостная атака в глубину почти отказавшего сознания, вырывая новый клок самоистязания и безысходности. Физическая боль поглощает эти терзания, захватывая в свой капкан, и унося за собой, туда, где больше не достать! Я прекращаю на четвертом повторе - сейчас мое сознание сбросило эту гребаную вторую кожу и прекрасно понимает, что можно повредить себе суставы вместе с сухожилиями. На щеках засыхающая корочка соли, боль и слезы неотделимы друг от друга.