- Заткнись. - В глазах темнеет. Завело меня не хило. Школьная блузка рвется под моими руками, пуговицы на пол. Марина пытается меня оттолкнуть, но я вижу, как из последних сил она гасит дьявольскую улыбку. Школьница-шлюха. Бесподобно. Уже раза четыре сделал с ней все, что хотел, особо не церемонясь, а она продолжает строить из себя недотрогу-принцессу из завоеванной крепости. Но мне это даже нравится.
Мне повезло встретить такое же исчадие ада с улыбкой ангела, свое зеркальное отражение... Если бы еще хватило мозгов ее удержать! Но какие мозги в 17 лет, когда от вседозволенности и сладкой, сытой жизни сносит крышу, и кажется, что весь мир обязан жить только по твоим законам? Когда весь твой интеллект шарахает ниже пояса при виде объекта страсти?
У меня хватило сил разорвать даже кожаную мини-юбку. Собственно, из-за этого вопиющего нарушения дресс-кода Маришку и погнали с уроков. Чему она совсем не расстроилась.
Долго наслаждаться непередаваемым восторгом победителя, этакого варвара-захватчика рядом с прекрасной строптивой пленницей, не получилось. Спустив джинсы до колен, я овладел ею прямо на полу. Яростно, неистово, наблюдая, как расширились ее глаза от заливающего удовольствия. Все выше и выше. Резче и резче.
Знакомо вам это выражение - "из глаз посыпались искры"? Вот-вот. Именно это произошло и со мной. Вместе с потусторонней силой, носком под ребра отбросившей меня прочь.
Папе моей девочки задрот-завуч моментально слил всю инфу. И про мини-юбку, и про дерзкое поведение на уроках, и про то, что на уроки после выговора она так и не вернулась в юбке положенного фасона. Не вернулась совсем, точнее. Только вот член клана Забегайко еще не знал, что вызывающая одежда дочурки не самая большая его проблема.
Как там поет Харчишин... "небо лягло, вдарило током?" Что-то подобное я тогда ощутил сполна.
Сперва мне пересчитали ребра. Ну не мог я драться со спущенными портками. А если бы даже и мог? Страшно подумать. Потому что вскоре отцу семейства стало плохо с сердцем. И тут Марина запела свое соло.
Она не хотела. Я сам пришел и заставил. Сказал, что расскажу ему про ее юбку и то, что она иногда ругается матом.
Я плохо соображал. Вытирал кровь из разбитого носа пушистой белоснежной мягкой игрушкой и даже едва не рассмеялся на эту изобретательную ложь. Чего я ожидал? "Папа, мы любим друг друга и поженимся прямо завтра?" Глупо. Эта малолетняя эгоистичная тварь проигнорировала все симптомы гипертонического криза у своего отца, движимая лишь одной целью - обелить себя в его глазах, а после хоть не расти трава.
Тогда от ее предательства я даже перестал соображать. Краем уха отметил, что вызвали наряд ментов, и что влетевшая в комнату Стелла требовала моей смерти. Маринка ревела, как натуральная жертва насилия, обвиняя меня едва ли не в убийстве Кеннеди.
Очнулся я лишь с появлением обоих своих родителей. И впервые за все время спесь слетела с моего эго, и я ощутил горячее чувство стыда и неотвратимости произошедшего.
- Твоему ублюдку не место в гетеросексуальном обществе! - вообще-то, Стелла была не столь изящна в своих речевых оборотах, но я опустил их из-за... уважения, наверное. По крайней мере, стало понятно, у кого Марина училась искусству высокого речевого стиля.
Мать оставалась королевой в любой ситуации. Жестом велев отцу стоять на месте, властно обняла за плечи Стеллу, что-то тихо прошептав ей на ухо. Маринкина маман вздрогнула и, словно под гипнозом, согласно кивнула. Отец, оценив обстановку, подложил подушку под шею Забегайко и начал методичные переговоры по спасению ситуации. Вовремя. Потому что минут через десять влетел участковый элитного коттеджного поселка в компании четырех вооруженных головорезов.
В обществе сильных и всемогущих города сего царят свои законы. Если вам хоть раз доводилось присутствовать при подобных переговорах, вы поймете, о чем речь.
Это когда представитель порядка и закона, осторожно оглядываясь, усаживается в кресло, словно остерегаясь испачкать белоснежную кожу, принимает из рук экономки чашку кофе и прикидывается шлангом, пока не получит указаний от хозяина дома. Когда тот самый хозяин, вызвавший его и заставивший явиться в кратчайшие сроки, сейчас обращает на него не больше внимания, чем на предметы интерьера, и, не стесняясь, обсуждает с оппонентом, в данном случае, отцом нападавшей стороны, размер денежной или иной компенсации. В данном случае - предоставление участка под застройку под покровительством городского совета. Мы - элита. Все наши дела решаются именно так. Как бы ни хотел Забегайко закатать меня, непутевого сына тогда еще кандидата в депутаты горсовета, в асфальт - эмоции в сторону. Мы всегда друг за друга. Наши разборки и непонятки - они только наши.
Милиционер, похожий на дядю Степу из одноименного мультика, несмело попросил еще одну чашку кофе ценой в его премию, спрятал конверт с купюрами за ложный вызов в портфель, почти искренне порадовался, что стороны достигли консенсуса, его вмешательство не требуется, и удалился с глаз долой.
Лишь ближе к вечеру принялись за мою скромную персону. С Забегайко произошли чудеса исцеления от гипертонического криза и сердечной недостаточности аккурат с подписями на документах и поздравлением юристов, которые вскоре так же незаметно растворились. Стелла увела мою возлюбленную наверх, а я остался в обществе троих нападающих, двое из которых были моими родителями.
Прессанули меня тогда не хило. Даже папаня жертвы насилия попытался смягчить ситуацию в стиле "детки, гормоны, сами такими были сорок лет тому назад". Не помогло. Отец лишил меня карманных расходов и тачки, а так же поездки на Ибицу в августе, мысли о которой помогли мне закончить школу на золотую медаль и почти с примерным поведением. Мать согласно кивала и за меня не заступалась, хотя, я понял потом, понимала меня и мои ненормальные желания как никто другой. Спустя десять лет для меня станет настоящим шокирующим открытием ее принадлежность к клубу Анубиса. Никогда не хотелось думать о ней и отце в таком ключе... Но, так или иначе, доминантские наклонности передались мне вовсе не от отца, как я считал вначале.
Вердикт разбил мне сердце на долгие годы. Мне запретили приближаться к Маринке на расстояние пушечного выстрела. Хотя я и понимал, что, сумей я удержать под контролем свою темную сторону, все бы закончилось просто отлично - две богатые семьи с обоюдной симпатией юных Ромео и Джульетты. Такие союзы не редкость. Только Забегайко сильно любил дочь, которая не опровергла позицию жертвы.
Больше мы так и не увиделись. Я лишь слышал, что моя несостоявшаяся любовь улетела учиться в Швейцарию. А потом мне стало все равно. Так я обманывал себя долгие годы, пытаясь отыскать ее подобие в каждой из моих девчонок.
А вот когда появилась Юлька, я понял, что все это время мне не нужна была копия Марины. Потому что в Юлии меня привлекла личность. Может, некие схожие черты, но сравнивать их больше не хотелось. Наваждение под именем Марина отпустило окончательно, сменившись неподконтрольной страстью по имени Юля.
Мне не нужно было быть Анубисом, чтобы вычислить ее натуру за пару встреч. Чтобы понять, насколько сильно она желает подчиниться. Если бы еще у нее хватило храбрости признаться в этом самой себе!
...В вечер субботы я в хлам напился с Вованом. Мне понадобилось три дня от нашей последней встречи, чтобы осознать: меня просто послали.
Надо ли говорить, что я был в бешенстве. В таком, что довел до слез женское царство бухгалтерии клуба. Что едва не раскурочил об столб свою машину. Что на полном серьезе собирался ворваться в квартиру Юльки и отходить ее кнутом до такой степени, чтобы ее язык разучился произносить слово "нет".
После бутылки " Хеннеси" на двоих с лучшим другом удалось немного прийти в себя. Я еще не проиграл. Просто не надо было давать ей время опомниться. Отправил к ней курьера с очередным веником из орхидей и забыл до завтрашнего вечера.
Владимир был в шикарном расположении духа.
- Хоть у тебя с грудастой все в ажуре, это радует, - не мог не отметить я. И ошибся.
- Ленка? Да забудь. Завтра объявлю ей окончательно, что любовь прошла, завяли помидоры. Мне столько не выпить, чтобы все это терпеть.
- Терпеть что?
- Ты видел эту комедию, как ее..."Избавиться от парня за десять дней"? Только там мужику портили жизнь по заданию редакции. А тут все всерьез. Хотя нет, серьезность - это не про нее.