Ральф почувствовал и услышал кавалерийские ряды еще до того, как увидел их. Майор Дэниел встретил его любезно, показал, куда привязать Титанию, как раздобыть еды для нее и для себя, а когда со всем этим было покончено и Ральф снова предстал перед ним, тот сказал:
– Теперь мне надо определить тебя к какому-нибудь опытному офицеру. Дай-ка подумать… пожалуй, капитан Хобарт подойдет лучше всего. Дженкинс, проводи мистера Морлэнда к капитану Хобарту, хорошо?
Хобарт оказался молодым человеком с приятным лицом, на пару лет старше Ральфа, он слегка прихрамывал, а по загорелой щеке у него тянулся продолговатый узкий шрам. Он приветствовал Ральфа доброжелательной улыбкой, а услышав его фамилию, слегка побледнел и спросил:
– Из Йоркшира? Это ведь йоркширская фамилия, верно?
– Да, сэр, – взволнованно ответил Ральф. Этот человек явно не был йоркширцем… да неужели Ральфу выпало несчастье служить под командованием офицера, которому знаком Йорк? – Это весьма распространенная фамилия в Йоркшире, – быстро добавил он.
Капитан, похоже, при этих словах немного пришел в себя.
– Я и сам был в Йоркшире, знаете ли, – любезно продолжал он, и сердце у Ральфа упало. – Во время осады Йорка. Меня ранило, и я находился в одной семье по фамилии Морлэнд – видите, какое совпадение? Всех раненых размещали в их доме. За нами самым любезным образом ухаживали, хотя семейство было роялистски настроено.
Ральф кивнул, во рту у него пересохло. Если они примут его за шпиона, то он угодит в большую беду. Это похуже дезертирства из вражеского лагеря. Но по тому, как говорил капитан, было не похоже, что он вот-вот упечет его за решетку. Голос Хобарта стал мечтательным и довольно печальным.
– Да, – проговорил он, – за нами ухаживали женщины этого дома. Вы случайно не знаете их? Не родственники ли они вам?
– Дальние родственники, сэр.
Капитан Хобарт рассеянно кивнул и продолжал:
– Там была одна молодая женщина… Ее звали Генриеттой. Дочка хозяев. Она ухаживала за мной. Мы шутили немного, что, мол, ее звали Генриеттой, а меня – Карлом, как короля и королеву. Она была такой прекрасной, такой доброй… Я был влюблен в нее.
Ральф так и вытаращил глаза. Ему в то время было тринадцать лет – не тот возраст, чтобы обращать внимание на одного взрослого человека из столь многих, но он смутно припоминал, что Гетта сидела в беседке в саду с одним из раненых… Неужели им был этот капитан?
– Я обещал Гетте, что вернусь за ней после войны, когда, не будет иметь значения, что мы принадлежали к противоборствующим сторонам. Все это было давным-давно. И похоже, что война вообще никогда не кончится. Но даже, если бы и пришел ей конец… для меня это уже слишком поздно. Она умерла, бедная девочка, а с нею – и моя надежда.
Теперь настала очередь побледнеть Ральфу, и голос ему полностью отказал. Возможно ли, чтобы печальное известие дошло до капитана так быстро? Гетта была вполне здорова, когда он сбежал из дома. Ну, конечно, конечно… Не могла же она… да возможно ли это?
– Умерла, сэр? – переспросил он.
Капитан Хобарт посмотрел на него, слегка улыбнулся и похлопал Ральфа по руке, тронутый волнением молодого человека.
– Да, бедная моя девочка, уже много времени прошло с тех пор. Вы разве не знали? Хотя, возможно, ведь они всего лишь ваши дальние родственники…
– Как это случилось? – с трудом спросил Ральф.
– Это произошло на Марстонской пустоши, – ответил Хобарт. – Я позднее услышал от одного из пленных солдат… она явилась на поле сражения, не знаю зачем, вместе с каким-то слугой и попала в нашу первую внезапную атаку. Оба они сразу же погибли. Для меня это была страшная весть. Я хотел найти ее тело, но обстоятельства помешали мне. Я только надеюсь, что кто-нибудь из ее семьи нашел бедняжку и похоронил надлежащим образом. Мне горестно даже подумать о том, что ее свалили вместе с остальными в какую-нибудь общую могилу.
– Но… Но… – Ральф никак не мог решить, признаваться Хобарту или нет. Ему казалось жестоким скрывать от такого доброго и приятного человека правду. – Это была не Гетта, а ее сестра, Анна, только и она осталась жива, хотя все мы некоторое время считали ее погибшей.
– Гетта? – переспросил Хобарт. – Выходит, вы ее знаете?
– Она моя тетушка.
Теперь в полное замешательство пришел уже капитан. Он уставился на Ральфа с отвисшей челюстью, в глазах его царило недоумение, но уже мелькали искорки пробуждавшейся надежды. И тогда Ральф сказал:
– Сначала я вам солгал, потому что решил: вы сочтете меня шпионом, если узнаете, что я происхожу из роялистской семьи. Я, видите ли, сбежал из дома, чтобы вступить в армию, и не хотел, чтобы меня отправили домой… или еще что похуже. Но я Ральф Морлэнд из Морлэнда, и Гетта – младшая сестра моего отца. А на Марстонскую пустошь сбежала моя тетушка Анна, но ее там не убили: она спряталась, а потом последовала за армией. Она вышла замуж за одного лейтенанта и уехала с ним к нему домой, в Нортумберленд.
Хобарт выглядел совершенно ошеломленным.
– Так на Марстонской пустоши была ее сестра? Мне это никогда и в голову не приходило. Я, конечно, знал, что у нее есть сестра, но я ее почти не видел. Мои мысли были настолько заняты Геттой, что я просто предположил, что… – он остановился, и Ральф ждал в сочувственном молчании. – Так Гетта жива?
Теперь пришел черед улыбнуться Ральфу.
– Так же, как вы, и находится дома, в полной безопасности.
На какое-то мгновение лицо капитана просияло, а потом по нему прошла тень.
– Но ведь ей, должно быть… девятнадцать? Или двадцать? Она теперь, наверное, уже замужем или обручена…
Ральф ухмыльнулся во весь рот.
– Ничуть не бывало. Да, ей девятнадцать, и она еще не вышла замуж. И даже никакого поклонника нет. И меня не удивило бы, если бы я узнал, что она до сих пор дожидается вас.
Капитан Хобарт схватил его руку и потряс ее в безмолвной радости.
– Так, значит, вы вернетесь за ней? – спросил Ральф.
– Клянусь Господом, вернусь! – закричал Хобарт. – Как только я смогу достойно уволиться из армии. И вы тоже… вы не хотите поехать домой вместе со мной?
– Я же приехал в армию сражаться. Хобарт печально посмотрел на него.
– Я тоже когда-то испытывал подобное. Я вижу в ваших глазах страстное стремление к действиям, к приключениям, к славе… Но война совсем другая. Грязно, утомительно и грешно убивать людей, которые ничем от нас не отличаются, они ведь так же сильно, искренне и преданно верят в свое дело. Гражданская война – кровавая вещь, и никто не может в ней победить. Я продолжал воевать, потому что… раз уж Генриетта мертва… как я считал… то мне незачем больше жить. Это давало мне, во всяком случае, повод просыпаться по утрам. Но для вас… Нет-нет, вы не должны здесь находиться.
Ральф пожал плечами.
– Мужчина должен чем-то заниматься.
– Но только не этим.
На следующий день они двинулись маршем на Престон и узнали, что объединенная армия роялистов уже близко и идет по этой же дороге на юг, гигантское войско: десять тысяч шотландцев, четыре тысячи конницы Лэнгдейла с севера, испытанных ветеранов так называемой «первой войны», и еще около трех тысяч ирландцев. В армии парламента насчитывалось всего около девяти тысяч человек, и Кромвель решил положиться на внезапность и атаковать немедленно, прежде чем роялисты смогут быть предупреждены об их присутствии.
Вот почему капитану Хобарту еще не пришло время оставить военную службу. В этот день, семнадцатого августа, Ральфу впервые довелось отведать вкус битвы, когда сторонники парламента обрушились на роялистов у самого Престона. Армия лорда Гамильтона растянулась на многие мили, разбившись на группы в соответствии со скоростью похода. Авангард был уже близ Уигана, тогда как арьергард отставал на один дневной переход и даже еще не добрался до Кендала. Одно сражение сменяло другое, силы парламента последовательно атаковали разные части объединенной армии роялистов, убивая и обращая в бегство как опытных ветеранов, так и необученных новобранцев. Бойня продолжалась в течение всего августа, и к концу месяца армия короля была полностью уничтожена, а сторонники парламента готовы были снова двинуться на юг.
Именно на этом этапе Хобарт и подал в отставку. У Карла и прежде не было большого пристрастия к военной службе, его удерживал только долг чести. Он был в ужасе, потому что его могли убить как раз в тот момент, когда ему вновь захотелось жить, но он прошел через все испытания и остался цел и невредим. Вообще-то по-настоящему не было ничего такого, что напоминало бы генеральное сражение, так что опасность для него была сравнительно невелика. И вот в начале сентября он отправился в Йорк в сопровождении своего слуги и Ральфа. Нет, не сражения и не убийства, и не какие-либо моральные сомнения позволили Карлу убедить Ральфа оставить армию и вернуться домой – дело заключалось просто в отсутствии удобств и в плохом питании. Ральф из-за своей гордости пытался найти какой-нибудь довод подостойнее. Но Карл, весьма восприимчивый к подобной гордыне, изобразил перед ним яркую картину всеобщего горя в семействе в связи с его отсутствием и бурной радости при грядущей встрече с ним. В итоге Ральф возвращался в Морлэнд, убежденный в том, что делает это ради спокойствия своих близких.