Зря она это сказала. Серьезно.
- Надя, - прервав ее, Тарас поднялся со своего табурета.
И медленно обошел стол, подозревая, что сейчас в его движениях имеется нечто, что насторожило бы любую здравомыслящую девушку.
Но Надя не повернулась, чтобы посмотреть на него.
И, возможно, это было хорошо. Иначе, Тарас не мог бы гарантировать, что она не испугалась бы того яростного и неприкрытого, алчного желания, которое он уже не пытался скрыть ни в выражении глаз, ни в каждом жесте. Он понимал, что его странное, немного неадекватное стремление обладать ею, здесь, сейчас, в этот момент, хоть на кухонном столе, хоть на полу, проскальзывает даже в повороте головы и обманчиво неторопливом шаге. Но уже не в силах оказался повлиять на себя.
Тарас решил, что предоставит ей выбирать.
Если Надежда ответит "нет", он просто очень, очень быстро уйдет. Чтобы избежать искуса убедить ее передумать.
Во всяком случае, Тарас надеялся, что у него достанет здравости и благородства, чтобы уйти, а не продолжать уговаривать Надю, наглядно демонстрируя, насколько хорошо он может ей сделать…
- Тарас? - наверное, не дождавшись ответа, она повернулась к нему.
И он увидел, как округлились в полувздохе губы Нади. И как, черт все раздери(!), по ним порхнул язычок, выдавая ее напряжение.
- Да, - Тарас стоял уже почти впритык к ней, немного нависая над Надей. - Я хочу что-то другое…
Он осторожно протянул руку, обхватив ее плечо, и плавным, но неоспариваемым давлением, заставил Надю отступить в сторону от плиты. На всякий случай, памятуя о ее свойстве притягивать неприятности.
Она уперлась спиной в стену. Тарас сделал шаг вперед, повернул ручку, выключив конфорку, и опять остановился впритык к Наде.
- Тарас? - в ее голосе звучал вопрос, но в серо-голубых глазах он читал, что она и без объяснений догадалась о том, чего же именно Тарас хотел.
Однако он собирался ответить. О, да! Совершенно точно, собирался!
Его ладонь отпустила плечо Нади, и уперлась в стену у ее щеки, отрезав путь к отступлению. Она моргнула, но так и не сказала ничего. Будто оказалась не в силах оторвать свой взгляд от его глаз.
Ему понравилось такое объяснение.
Губы самопроизвольно растянулись в искушающей и немного хищной, он ощущал это, усмешке. А голос, когда Тарас заговорил, звучал еще ниже.
- Я хочу наклониться к твоим губам, девочка, и медленно-медленно обвести их контур своим языком, - он протянул свободную руку, и плавно, самым кончиком большого пальца, коснулся кожи Нади, наглядно демонстрируя, что именно хотел бы сделать языком.
Она задохнулась, когда он потер левый уголок ее рта. И опять облизнулась. Тарас резко вдохнул, раздув ноздри, ощутив влажное касание ее язычка.
- Да, ты так бы и ответила мне, девочка, правда? - он приподнял бровь. Не спрашивая, утверждая. - Ты бы потянулась мне навстречу, а я бы впился в твои губы. Иисусе! Как же я хочу этого! - откровенно признался Тарас, еще ниже наклонившись к ней. Так, что между ее и его губами осталось не больше пары сантиметров, и палец Тараса, который все еще скользил по губам Нади.
- Тарас, - казалось, Надя наконец-то собралась что-то сказать. Она очень постаралась прочистить горло. Вероятно, чтобы образумить его и поставить на место.
Но ее голос, все равно, прозвучал уж очень тихо. А Тарас пока не был готов позволить ей прервать себя.
- Я хочу целовать тебя. Долго. Медленно, - таким же хриплым шепотом ответил он ей. И немного надавил пальцем, заставив чуть больше приоткрыть губы. - Так, чтобы тебе не хватало воздуха. И ты бы стала дышать мной, - Тарас ощутил, как ее губа под его прикосновением задрожала.
Дрожь прошлась по всему телу Нади.
И он мог бы поклясться, что она выгнулась, будто хотела стать еще ближе к нему. А потом Тарас почувствовал, как ее грудь, скрытая от него тканью майки и тонким кружевом белья, контуры которого просматривались сквозь хлопок, коснулась его груди.
Тарас прошептал проклятие, не заметив, что прижался своим лбом к ее.
- Да, так, девочка, - сипло пробормотал он. Его рука скользнула по ее щеке, спускаясь к шее. - Я хочу, чтобы ты тянулась ко мне. Нуждалась во мне, так же, как я сейчас нуждаюсь в тебе.
Надя прерывисто втянула в себя воздух и…
Он понял, что до хруста сжал пальцы, упертые в стену, услышав ее тихий, придушиваемый стон.
Тарас потерся своим лбом о ее висок, упиваясь тем, что Надя, казалось, прижалась к нему еще ближе. А ее дыхание с головой выдавало, что и она хочет этого всего.
- Я хочу поцеловать каждый сантиметр твоей шеи, - тихо прошептал он почти ей на ухо, медленно скользя большим пальцем по пульсирующей жилке на горле Надежды. - Хочу спуститься губами сюда, - Тарас погладил впадинку у ее ключицы, - хочу втянуть твою кожу губами и легко прикусить. Оставить свой след, - он надавил, дразня ее тем, что намекал на ощущения, которые Надя могла бы почувствовать, если бы… Нет. Когда он это все сделает.
Она хотела что-то сказать.
Тарас даже ощутил, что ее рука дернулась, будто Надя собралась перехватить его пальцы и помешать ему. Но он уже не собирался такого допускать.
Немного быстрее, но все с тем же искушением, Тарас позволил своей ладони опуститься вниз. И сам задрожал, когда Надя застонала, почувствовав, что он с нажимом обхватил ее грудь.
Господи! Этого он хотел непередаваемо. Возможно даже, еще с их первой встречи, когда просто смотрел на нее.
Тарас глубоко вздохнул, но вместо того, чтобы хоть немного прояснить мозг, свежая порция кислорода только усугубила его возбуждение. Потому что он вдохнул аромат ее волос.
- Я хочу спуститься губами сюда, - его пальцы сжались чуть сильнее, сдавливая, перекатывая плоть ее груди. Заставляя сжиматься вершины под кружевом в острые и твердые горошины. - Хочу взять твой сосок в рот и ласкать его, упиваясь вкусом твоей кожи, - дыхание Нади стало еще надрывнее. А ее руки, протянутые, чтобы остановить Тараса, вцепились в его плечи, в поисках опоры. - Ты будешь сладкой, я точно знаю, - протяжно прошептал он ей на ухо.
- Ты не любишь сладкое, - Надя посмотрела ему в глаза, похоже, наконец-то сумев заставить себя говорить.
Тарас лениво усмехнулся, довольный тем, что она мимовольно включилась в эту игру. И наклонился еще ближе.
- Уверен, что твой вкус станет у меня самым любимым, - прошептал он, и потерся носом о шею Надежды. Но так и не коснулся губами. Хоть обоим этого уже хотелось. Он знал, что она ждет такого прикосновения. И продолжал искушать. - Ты не приторная, девочка. Ты мягкая и нежная, как сливочная карамель в твоем любимом макьято. Сладкая. Обволакивающая. Заставляющая облизывать губы, в попытке не потерять ни капли вкуса, и хотеть еще больше. Я хочу целовать твою кожу, твою грудь, твой живот, а потом перевернуть тебя на него, и поцеловать, облизать каждый миллиметр твоей спины, - его ладонь скользила по ее телу вслед за его словами, натирая, возбуждая, заставляя Надю снова дрожать, а ее кожу - покрываться мурашками.
- А потом, - его ладонь замерла, несильно, но властно сжав ягодицы Нади. - Потом, я хочу снять с тебя эти шорты, и наконец-то в полной мере насладиться видом самой сексуальной попки, которую мне только доводилось видеть. Черт, девочка, она меня преследует в воображении с того момента, как я зашел в твой кабинет и увидел тебя в той дурацкой фиолетовой юбке, - с тяжелым возбужденным вздохом, честно признался Тарас, так и не подняв лица от впадинки шеи Нади.
- Аметистовой, - тихо, с некоторым усилием прошептала Надежда.
- ? - он поднял лицо, вопросительно уставившись на Надю.
- Та юбка - аметистового цвета, - Надя старалась говорить более внятно, но возбужденное дыхание, похоже, не очень помогало в этом. - В тон кружев белья, которое я надела в тот день под одежду.
Он осмыслил это миг. А потом тихо выругался.
- Ты покажешь мне его, - потребовал Тарас, продолжая сжимать ягодицы Нади, массируя ее тело пальцами. - Правда же? Без всяких юбок и рубашек.
У Нади оказалось достаточно выдержки, чтобы немного удивленно приподнять брови на такое его требование. Да, Тарас явно несся на нее на всех парах, но чего уж тут притворяться и юлить, когда обоим ясно, что они заводят друг друга с одного взгляда?
Он решил, что стоит активнее стараться и без всякого стеснения спустился пальцами ниже, скользя между ее бедер ладонью.
Надя ахнула. Ее пальцы сильнее вжались в его плечи, а бедра дернулись. Навстречу его ладони.