— А как по-вашему, разумно ли заставлять женщину выбирать между замужеством и сумасшедшим домом, если она нетитулованная особа?
— Разве обычная женщина в здравом уме откажется от хорошей партии?
— Мне сейчас не до юмора, милорд. Вы полагаете справедливым, когда кто-то заставляет женщину выходить замуж, будь то отец, брат, опекун или король?
— Нет, я убежденный сторонник Хардвикского акта, и существуют также другие законы, защищающие женщин от насилия. Мы должны считаться с реальностью этого мира. Если король предложит вам достойного жениха, едва ли удастся отказаться, не обидев его и не подвергнув себя опасности прослыть безумной. Но мы можем избежать этого, если вы будете действовать рассудительно.
Диана подозрительно посмотрела на него:
— Что значит рассудительно?
— Вы уже однажды сумели сыграть роль служанки и, думаю, сможете так же хорошо сыграть роль простой добропорядочной леди.
— Я и есть добропорядочная леди, лорд Родгар.
— Не придирайтесь к словам. Если вы приедете в Лондон и будете вести себя разумно, то сможете успокоить короля и развеять его подозрения.
— А если он представит мне будущего мужа?
— Тогда вы попросите его разрешения самой сделать выбор. Король очень любит королеву и с уважением относится к идеалам супружеской любви. Это может поколебать его решимость.
— А если нет?
— Из письма следует, что время вашего пребывания в Лондоне ограничено. В августе королева должна родить, и тогда супружеская чета потеряет интерес ко всему остальному. Они очень заботливые родители. Если вам удастся убаюкать их бдительность, вам, несомненно, разрешат вернуться сюда.
— Тогда я буду петь им самые нежные колыбельные песни.
— Я вижу, вы поняли меня.
— Мне позволят вернуться домой, но с подрезанными крыльями, чтобы я больше никогда не высовывалась, — с досадой проговорила она.
— Если вы не встревожите короля своим поведением, то сможете продолжать жить здесь, как обычно.
— Да, птичка в клетке знает, что окружена прутьями.
— Леди Аррадейл, я предлагаю вам наиболее удачный выход из положения.
Диана осушила свой бокал.
— Что произойдет, — спросила она, — если события будут развиваться не так, как вы ожидаете? Что, если король будет настаивать на моем замужестве, предложив одного из своих фаворитов? Что, если в случае моего отказа он все-таки попытается заявить о моем безумии?
— Тогда, — сказал маркиз, — вы выйдете замуж за меня.
Диана вздрогнула от неожиданности и едва сдержалась, чтобы не ответить грубостью, но промолчала.
— Что ж, разумно, — наконец признала она.
Маркиз слегка наклонил голову.
— Я доволен, что ваш рассудок взял верх над инстинктами.
— Это самая лучшая гарантия моей безопасности, — сказала Диана, скрывая замешательство. — Это спасет меня от угрозы насильственного замужества или сумасшедшего дома, поскольку вы можете оказать влияние на короля.
— Ну разумеется, если дойдет до этого, брак будет лишь фиктивным, и вы по-прежнему сможете распоряжаться своим имуществом и своей судьбой.
Она подперла рукой подбородок и устремила на собеседника внимательный взгляд.
— В таком случае, милорд…
Маркиз поднялся.
— Нет. Я предлагаю это только для того, чтобы вы могли избежать незавидной участи, леди Аррадейл.
Она тоже встала и ответила ему искренней благодарной улыбкой.
— Благодарю вас, милорд.
— Если вы будете вести себя осмотрительно, нам не потребуется заключать брак.
— Боюсь, я могу поддаться искушению и повести себя неразумно, отчего потом, вероятно, целая армия женщин будет рвать с досады волосы на голове.
Он понял намек и усмехнулся в ответ:
— Не стоит этого делать — я буду колотить вас каждый день.
— Не будете. Я пожалуюсь, Элф.
Маркиз рассмеялся.
— Значит, говорите «целая армия женщин». Запомните, леди Аррадейл, при дворе вы не должны проявлять остроумие. Ваша задача — изображать обычную, не слишком умную женщину.
— Иначе?..
— Иначе я предоставлю вас самой себе.
Маркиз повернулся, чтобы уйти, но она вдруг неожиданно для себя коснулась его руки, чем немало его удивила.
— Мы могли бы скрепить нашу договоренность хотя бы поцелуем, милорд.
Он на мгновение задержал на ней взгляд, затем убрал ее руку.
— Вряд ли стоит это делать, леди Аррадейл. Вы будете готовы завтра к отъезду? При необходимости я мог бы задержаться на несколько дней.
Она немного подумала над его предложением задержаться, затем покачала головой.
— Это как визит к зубному врачу: чем скорее отделаешься от неприятностей, тем лучше. Если завтра мы отправимся в путь чуть позже, чем вы назначили, я смогу отменить намеченные встречи, дать распоряжения своим людям и подготовиться к путешествию.
— Очень хорошо, Я сожалею о таком развитии событий, однако оно сулит и много полезного для вас.
— Как и визит к зубному врачу — неприятно, но полезно в конце концов.
— Значит, вы согласны. Остается обсудить детали путешествия. Вы предпочитаете свою карету?
— Я с удовольствием поеду с вами, милорд. Разумеется, моя служанка тоже будет со мной.
— Как и мой слуга.
Не остался в долгу. Можно подумать, что он опасается атаки с ее стороны.
— Кроме того, мне нужны мои слуги и некоторые вещи, так что потребуются еще один экипаж и повозка для багажа.
— Разумеется.
Диана кивнула:
— В таком случае мы могли бы отправиться в путь в полдень.
Маркиз посмотрел на нее, и в его глазах промелькнуло что-то наподобие нежности. Он взял ее руку и поднес к губам.
— Даю вам слово, леди Аррадейл, что всегда буду оставаться вашим другом и постараюсь вернуть вас домой целой, невредимой и такой же независимой.
Она на мгновение задержала свою руку в его руке.
— Знаете, мне не хотелось бы искать у вас защиты.
Маркиз едва заметно улыбнулся.
— Ничего не поделаешь, — заметил он и, отпустив ее руку, направился в свою комнату.
Вздохнув, Диана сняла пеньюар, погасила свечи и забралась в постель, где ее внезапно охватила дрожь. Ее могут объявить сумасшедшей! Она жила в цивилизованном обществе, в стране, где власть королей была ограничена палатой лордов и обществом, и все же она подвергалась риску. И если бы не маркиз Родгар…
Маркиз заранее отослал Фетлера спать, не желая делать свидетелем визита к графине своего сдержанного, тактичного слугу.
Когда Родгар развязывал галстук и ленту, стягивающую сзади волосы, его глаза остановились на небольшом детском портрете, висящем над белым мраморным камином.
Хотя подпись художника отсутствовала, несомненно, это был великолепный мастер. На портрете был изображен ребенок, сидящий в естественной позе на траве на берегу реки и держащий в своих пухленьких ручках двух неугомонных котят. Пряди русых волос выглядели очень натуральными и шелковистыми, а голубая лента, которая должна была стягивать их на затылке, сползла на одну сторону. Простое белое платьице задралось кверху, открывая до колен одетую в чулок ножку, причем чулок собрался в складки у лодыжки.
Девочка беззаботно смотрела на мир: щечки ее нежно розовели, мягкие губы были слегка приоткрыты, а голубые глаза радостно сияли. Такого ребенка обычно хочется взять на руки и прижать к груди.
Только тут маркиз заметил завернутый в материю предмет, мешавший ему подойти поближе к портрету. Он вспомнил, что принес сюда механическую куклу, намереваясь проследить за тем, как ее будут укладывать утром в карету.
Он осторожно снял покрывало и начал сравнивать изображения детей. Они были очень похожими, хотя мальчик выглядел более серьезным. Была также еще одна схожая деталь, которую Родгар не сразу заметил: над плечом девочки на ветке сидела птичка с голубой спинкой.
Сын, которому не суждено было родиться, и прекрасная дочь, которая никогда не заменит желанного сына.
Если бы вдруг как по волшебству у графини появился брат и освободил бы ее от забот по управлению графством, интересно, вышла бы тогда она замуж?
Маловероятно. Не в ее натуре отступать от данного зарока, даже если он будет ей в тягость. Поступить так — значит сделать напрасными все ее труды и самоограничения.
Маркиз коснулся волос игрушечного мальчика и вдруг подумал о детях, которых у него тоже никогда не будет. В окружении маленьких Маллоренов он с особой остротой почувствовал одиночество. Он вовсе не осуждал поведение Брайта. В его положении он тоже обожал бы своего ребенка и злился, если бы другие не делали этого.