Даша опустила голову, медленно кивнула.
— Я не знаю, как правильно.
— Никто не знает. Поступай так, как тебе подсказывает сердце. Пойдем… Нечего тебе здесь делать.
Люба стремительно развернулась и, не глядя больше на девочку, зашагала к выходу.
— Ты как сюда добралась?
— На утреннем автобусе.
— Почему в область подалась, а не сделала все в городе?
— Да ты что… Там все друг друга знают. Врачи за несовершеннолетних не берутся. Наши девочки только тут делали…
— И часто такое случается? — Люба не знала, зачем расспрашивала Дашку, ведь ей полученная информация солью на раны сыпалась.
— Частенько. Люб, ты теперь не… — Девочка запнулась, потому что с губ чуть было не сорвалось слово «любишь», но она вовремя исправилась: — Не уважаешь меня, да?
— Нет. Я так не думаю. Мне просто безумно жаль, что в нашей жизни все настолько… ужасно. — Любовь остановилась посреди парка, который до встречи с Дашей ей казался таким уютным и красивым, а теперь вдруг утратил всю свою прелесть, став холодным и неприветливым. — Ты обдумаешь все еще раз?
— Я ведь пообещала.
— Хорошо… Если ты не против, я попрошу кого-нибудь отвезти тебя домой. Не нужно тебе в автобусе лишний раз трястись. Ты, кстати, как себя чувствуешь?
— Нормально, — тихонько ответила Даша, так и не поднимая глаз.
— Это хорошо. Очень…
Люба устало опустилась на скамейку. Позвонила отцу и попросила организовать машину для Даши. Для себя она уже решила, что не станет ничего говорить Ставру, пока девочка не определится. Ему не нужны лишние волнения и переживания. Вот, если Дашка решится рожать, тогда и скажет. Люба была уверена, что муж ни за что не будет противиться ее помощи Дашке. Ну, а если та решит от ребенка отказаться — Ставр станет малышу достойным отцом. Возможно, им все-таки предстоит стать родителями…
Эпилог
Почти 2 года спустя.
— Да, не крутись, что ж ты, как уж на сковородке вертишься!
— Надоела мне эта башня на голове! И шпильки колют в голову, и платье жмёт!
Люба тяжело вздохнула и, сделав шаг назад, окинула Дашку изучающим взглядом:
— Ты настоящая красавица.
— Ну, да. Скажешь тоже!
— Скажу! Не понимаю, почему ты сама этого не замечаешь, — сокрушенно пожала плечами Люба и тут же возмутилась: — Нет, ну зачем ты опять дергаешь эти шлейки?!
— Мне они трут! — капризничала девушка.
Любовь упёрла руки в бока, прикинула что-то в уме. Кивнула решительно головой:
— Раздевайся!
— В смысле? — удивилась Дашка, машинально касаясь крестика на груди, который ей в их самый первый Новый год подарили Люба со Ставром.
— Снимай это чертово платье! И башню рушь!
— З-зачем?!
— Это красиво, конечно, но это не ты!
— А к-кто? — запинаясь, поинтересовалась девушка.
— Понятия не имею. Какая-то другая красивая девушка. Ну, чего стоишь?! Снимай!
— А что мне надеть?
— Что хочешь! Джинсы, футболку, кеды! То, в чем тебе будет комфортно, — пояснила Люба, вытаскивая из волос девушки тяжелые серебряные гребни, которые дала ей поносить.
— А как же фотосессия? Праздник?!
— Сфотографируешься так! Да и праздник от твоего наряда вряд ли пострадает.
За дверью послышались шаги, потом кто-то коротко постучал, и тут же в комнату заглянул Ставр:
— Ну, вы ещё долго тут будете торчать? Все уже давно готово.
— Дашка решила изменить концепцию фотосессии и праздника. У нас будет джинсовая вечеринка! — захлопала в ладоши Люба, обрадовавшись пришедшей в голову идее.
Ставр зашёл в комнату, и только теперь они увидели, что на руках у него притаился маленький Ян, который и был виновником всеобщего переполоха. Малышу исполнился целый год, и по этому случаю на базе Ставших затевался грандиозный праздник.
— Я уже надел Яну смокинг, — озвучил очевидное мужчина. Дашка, с растрепанными волосами, подбежала к сынишке, который выглядел просто очаровательно в строгом костюмчике. Состроила ему смешную рожицу и забрала из рук Ставра, приговаривая:
— Это что у нас тут за красавчик?! Это чей такой красивый мальчик?
— Па-па! — звонко ответил ребёнок, заставляя девушку рассмеяться:
— Папин, значит? Вот как?!
— Па-па! — подтвердил ребёнок. Он ещё ничего не умел говорить. Только «па-па». Ставра он называл именно так.
— Он наделал в штаны, — заметил Ставр, целуя Любу в висок.
— Ну, смею тебя заверить, что наш парень скоро исправится, — рассмеялась женщина. Провела по нежной щечке мальчишки. Не удержалась, чмокнула в пухлую ручку.
— Люб, там уже фотограф ждет…
— Да-да, дай нам пару минут, и мы выходим.
— Только пару минут, а не так, как обычно. Даша, давай малого сюда, хватит его на руках таскать. Поди, не принц.
— Ишь, какой строгий! — рассмеялась Дашка, когда за мужчиной с ребенком закрылась дверь. — А кто его к рукам приучил, спрашивается? Не он ли?
— Ребенка нельзя приучить к рукам. Это биологическая потребность быть ближе к телу…
— Родителя, — уверенно закончила за женщину Дашка.
— Да…
В тот момент, когда Даша Иванова только решила, что все же будет рожать, Ставр был совсем не в восторге от этой затеи. Люба понимала, что муж не верил в то, что Даша сможет стать нормальной матерью малышу. Почему-то он очень скептично относился к девушке. Холодно даже. Нет, он, конечно, этого не показывал, но разве от влюбленной женщины можно было хоть что-то скрыть? Он даже после родов не слишком изменил свое мнение, хотя молодая мамочка вела себя безупречно. Что-то дрогнуло в нем только тогда, когда Дашка озвучила имя сына. Ян. Все понимали, в честь кого был назван ребенок, но девушка никак этого не комментировала. Только неловко отводила взгляд, как и всегда в моменты смущения. Оттаивал Ставр постепенно. Поначалу просто бросал взгляды на маленького из-за Любиного плеча — та частенько забирала малыша к себе, давая возможность Дашке отоспаться. Мужчина действовал тайком, не демонстрируя своего интереса. Со временем он стал брать мальчика на руки, мотивируя это тем, что Любе тяжело было его носить. А вот в том, что муж окончательно пал, сраженный ребенком, Люба убедилась лишь в начале зимы, когда у Яна полезли зубы. Процесс прорезывания у малыша сопровождался целой кучей осложнений. Он поносил, температурил, хныча дни и ночи напролет. Даша и Люба валилась с ног, в попытке успокоить ребенка, и Ставр отправил их отдыхать, настояв на том, что справится сам. Женщины послушно разошлись по комнатам. Но, если Дашка мгновенно отрубилась, то к Любе, несмотря на усталость, сон не шел. Она крутилась с боку на бок, пока не плюнула на безуспешные попытки уснуть. Встала с кровати. Скользнула за дверь и замерла, закусив губу, сраженная открывшейся картиной:
— Ну, ты чего хулиганишь? Ммм? Плачешь чего? Мужчины не плачут, знаешь? Бывает, очень-очень хочется, но — нельзя. Ты не будешь плакать? Будешь? Тогда ладно, поплачь… Я никому не скажу.
— Ты шикарно смотришься, — прошептала Люба, когда муж ее, наконец, заметил. — Так жаль, что я не могу подарить тебе малыша…
— Не жалей. — Ставр вплотную подошел к жене и, удерживая ребенка одной рукой, второй нежно-нежно провел по ее щеке, стирая с нее одинокую слезинку, которую та себе позволила. — У нас детей полон дом — Дашка, Ян… Хоть бы с этими двумя справиться.
— Ты… жалеешь? Теперь, когда знаешь, как могло бы быть? — спросила женщина о том, что не давало покоя.
— Нет. Мне хватает того, что есть. Главное, что ты здорова, что чертов Либман-Сакс забыл о тебе… Ни один младенец в мире не стоит того, чтобы подвергать твое здоровье опасности. И давай больше не будем об этом, ммм? Мы ведь уже и так все решили.
— Не будем, — сглотнула Люба, наблюдая за Яном, который с аппетитом грыз пальцы Ставра.
С тех пор прошло полгода, а чувства между маленьким и большим мужчинами только крепли. Да и сама Люба не могла нарадоваться на ребенка. Все-таки Дашка подарила ей бесценный подарок. И пусть у ребенка была мать. Это ведь не мешало Любе любить его так же сильно? Дарить свои внимание и заботу…
В реальность женщину вернул голос Даши:
— Что теперь скажешь? — спросила она и покрутилась, демонстрируя свой новый наряд — джинсы и простую белую футболку со знаменитым крокодильчиком на кармашке.