— Вы можете не отвечать сразу, — сказал лорд Хартфорд — Однако, нам пора присоединиться к гостям, иначе моя жена заподозрит заговор.
Алекс машинально сунул бумажку в карман и последовал за хозяином по коридору. Салон был наполнен музыкой. Синсирити сидела за фортепьяно, сэр Чарльз стоял возле нее и переворачивал ноты. Транквилити ослепительно улыбнулась Алексу и указала на свободное место рядом с ней. Алекс улыбнулся в ответ, присаживаясь на диван.
Транквилити игриво шлепнула его по руке и зачирикала в самой очаровательной манере.
Алекс оставался неподвижен. Он даже не мог сказать, почему на него нашло это оцепенение. Проведя четыре года на полуострове, ему следовало бы научиться что-нибудь чувствовать. Он так мечтал о возвращении к цивилизованной жизни, в светское общество дам, одетых в изящные наряды. Однако реальность поразила его своей скукой. Его вновь охватило нетерпение. Он получил задание — его мало интересовали причуды высшего света. Четыре года сражений, подчинения приказам и чувству долга совершенно изменили его, и теперь он хотел только выполнять порученное ему дело.
Он посмотрел в дальний угол комнаты, где сидела в одиночестве Честити. Впрочем, не совсем в одиночестве. Возле нее расположился пастор, его тихий храп тонул в звуках музыки.
К дивану мелкими шажками подошел Рубин Оксуорт и произнес:
— Мисс Транквилити, я надеюсь, вы окажете нам честь и исполните одну-две мелодии, — и, обращаясь к Алексу, добавил: — у нее изумительный голос. Любой может сойти с ума от ее голоса.
— О, мистер Оксуорт, вы заставляете меня краснеть.
Алекс перевел взгляд с лица юной девушки на потрепанную физиономию Оксуорта. Тот был в два раза старше ее и, по-видимому, уже несколько пьян.
С озорным блеском в глазах Алекс сказал:
— Я жду этого с нетерпением. Вы извините меня? — и с этими словами он поднялся, внутренне посмеиваясь над тем, как Оксуорт поспешно плюхнулся на освободившееся место рядом с Транквилити.
Алекс взглянул в ее лицо: то ли она вела ловкий флирт, то ли действительно была рада такой перестановке.
Оставшись наедине с самим собой, Алекс оглядел зал, с интересом рассматривая группы людей, и принялся наблюдать за Честити. Девушка отыскивала взглядом мать, смотрела на нее, затем скромно опускала глаза и продолжала рассматривать свои руки, сложенные на коленях. Эта процедура повторялась через регулярные промежутки времени.
Он приблизился к ней на несколько шагов и облокотился о доску холодного мраморного камина. Как ужасно и одиноко, наверное, быть старой девой и не пользоваться расположением матери. Неожиданно приступ болезненной симпатии сменился удивлением. Крошка вовсе не умирала от одиночества и скромности, она… читала! О, было бы жаль упускать такую возможность и не подразнить ее.
Он направился к дивану, делая вид, что рассматривает живопись на стене, и краешком глаза наблюдая за Честити. Заметив его, та принялась украдкой поправлять свои юбки.
Алекс опустился на стоящий рядом стул, коснувшись своим коленом ее ноги. Честити отодвинулась, но ее движению помешал спящий пастор, издавший особенно громкий свист. Алекс протянул руку, чтобы взять книгу с ее колен, но девушка неожиданно встала, и книга упала на пол с глухим стуком.
— Честити, пожалуйста, позови Петри, — раздался голос леди Хартфорд.
Алекс поразился, с какой ловкостью хозяйка нагнулась и подняла книгу. После чего наградила свою старшую дочь особенно уничижительным взглядом.
— Благодарю вас, миледи, — произнес Алекс, протягивая руку за книгой. — Я взял ее в библиотеке и спрашивал мисс Честити, читала ли она ее.
Леди Хартфорд просверлила его взглядом бледно-голубых глаз, затем взглянула на свою дочь, потом на томик в своей руке. Протянув книгу Алексу, она сладко сказала:
— Я уверена, что нет. Мои дочери не забивают себе головы фривольными романами. Позови Петри, Честити. Пора начинать нашу игру.
Леди Хартфорд совершенно не желала, чтобы Алекс и Честити вновь остались наедине.
Честити удалилась, одарив Алекса непозволительно хмурым взглядом. Через несколько минут появился дворецкий, внесший небольшую вазу, и леди Хартфорд постучала по вазе веером, призывая к вниманию всех присутствующих. Гости столпились вокруг; Алекс стоял позади.
— Друзья мои, я придумала забавное развлечение для молодых людей. Эта игра называется «охота за безделушками». — Выслушав вежливый ропот публики, она продолжила: — Я поместила имена всех молодых дам в эту вазу, а джентльмены будут тянуть жребий. Имя мисс Бишоп, разумеется, здесь отсутствует, потому что она захочет иметь своим партнером только мистера Пичеса.
— А как же я, моя дорогая леди Хартфорд? Я тоже хочу играть. — Это сказала леди Костейн.
— О, разумеется, леди Костейн, и вы выберете своего мужа.
Невозможно было понять, кто воскликнул первым, но оба, и лорд и леди Костейн, бурно запротестовали. Лорд Костейн заявил:
— Я не играю. Маргарет может делать, что пожелает, но меня вычеркните.
Леди Хартфорд побледнела.
— Но тогда у нас нечетное количество участников. Ну, ничего. Честити не будет возражать и уступит свое место.
Честити склонила голову в знак неизбежного согласия, но тут вмешался отец:
— Ерунда, Дивинити. Разумеется, она будет играть. Я уверен, что один из джентльменов согласится стать недостающим партнером.
Честити благодарно улыбнулась отцу. Она любила всевозможные игры, и исключение из охоты за безделушками очень обидело бы ее.
Леди Хартфорд посмотрела на своего кузена Вирджила, раздумывая, можно ли включить его в игру. Но тут вперед выступил Рубин Оксуорт.
— Я вступаю в игру, леди Хартфорд, если только дамы не будут протестовать против возможности иметь партнером старого холостяка.
Молодые дамы поспешили успокоить его. Записки с именами леди Костейн были опущены в кувшин, и лорд Рэйвенвуд вышел вперед, чтобы тянуть жребий первым.
— Мисс Синсирити, — провозгласил он радостно и сделал шаг к своей партнерше. Следующим был сэр Чарльз: леди Хартфорд ждала, затаив дыхание. В своих мыслях она уже представляла сэра Чарльза в качестве наиболее подходящего мужа для Транквилити. Они оба были такими жизнерадостными! И она бросила ядовитый взгляд на леди Костейн. когда он назвал ее имя.
— Мистер Фицсиммонс, вы следующий, — сладко произнесла она.
Алекс посмотрел на Транквилити. которая притворно улыбалась, потом на Честити — та спокойно ожидала своей участи. Он вынул руку из кармана, затем опустил ее в вазу и предъявил бумажку, которую ему дал лорд Хартфорд.
— Мисс Честити!
Честити вздрогнула от неожиданности: он не мог понять, рассердилась ли она на него или просто испугалась внезапно побагровевшего лица матери.
— О, я полагаю, мисс Транквилити досталась мне, — лицо Рубена Оксуорта прямо-таки светилось от восторга.
— Мама, скажи нам, что мы должны найти, — сказала Транквилити.
— Да, мама, скажи скорее, — повторила за ней Синсирити.
— Ну, хорошо. Для каждого из вас у меня есть список. Одни предметы достать легко, другие посложнее. Но запомните: вы не должны покупать эти предметы, и вы обязаны показать их всем. — Она кивнула Петри, который раздал листы, по одному для каждой пары.
Алекс и Честити потянулись за своим листом одновременно; их руки соприкоснулись и инстинктивно разжались — лист полетел на пол.
— Позвольте мне, — сказал Алекс, поднимая лист.
Они прочли первую строчку, и Честити невольно отступила назад. Нервное хихиканье и басовитый раскатистый смех заполнили комнату.
— Слишком смело, леди Хартфорд.
Ее светлость рассмеялась и слегка ударила Алекса по руке.
— Не говорите мне, что вы у нас сопротивляющийся холостяк, мистер Фицсиммонс. Я ожидала краску стыда на лицах молодых леди, но никак не у вас, джентльмены.
— С разрешения мисс Транквилити, — произнес Рубин. Та кивнула, и он запечатлел сдержанный поцелуй на ее щеке.
Очевидно поддавшись этому живому примеру, мистер Пичес набрался храбрости и поцеловал свою невесту. Лорд Рэйвенвуд выглядел довольно разочарованным, однако и он коснулся губами щеки Синсирити.
— Слишком скучно для меня, — сказал сэр Чарльз, тем не менее бросая вожделенный взгляд на леди Костейн, а затем поцеловал ее, но не в щеку, а в губы. Все засмеялись, поражаясь его дерзости, даже лорд Костейн.