Марина быстро юркнула в ванную, включила воду, налила пены, бальзама и приготовила халат. Сейчас ее пупсик завалится в пену, размякнет – и его потянет в сон, это уже проверено. А у нее еще дела. Да и затянувшиеся отношения со старичком Матюшей принимают опасный оборот. Наследника требует, а с подарками в виде недвижимости не торопится... А так не хочется разводиться без бонуса! Неужели годы семейной жизни коту под хвост? Ладно, решила Маринка, остается проиграть последний вариант: раз Каркашин так все настойчиво просит ребенка, придется сватать ему Ольгу. Девчонка не глупа, хороша собой, молода, хватило бы ума родить, и жила бы в шоколаде! А у Каркашина будет чем украсить Олечкину жизнь. Ой, только бы Ольга не кинулась в эти всякие любови! Маринку уже просто тошнило от этих розовых слюней! Вот уж точно говорится – любовь придумали, чтобы денег не платить, но с Маринкой такой вариант фиг пролезет.

– Мусечка, а Матюша хочет чаю с клубничным ликером! А его никто не угощает, – капризно тянул Каркашин. Сегодня он хотел насладиться Маринкиной беготней вовсю.

– Матюша сначала залезет в ванночку, а потом Мусечка принесет ему ликерчику, – высунула мордашку из ванной Маринка. – Ну! И где мой карасик? А почему он еще не в аквариуме?

Каркашин погрузился в пенную ванну, а Маринка побежала на кухню. Сейчас она ему ликерчика... Да где же успокоительные таблетки-то? Надо ж убаюкать Матюшу по всем правилам, а то и в самом деле сдуру кинется наследника соображать.

После двадцати минут плюханья и двух чашечек чаю с ликером Каркашин едва выполз из ванной. Маринке осталось только дотолкать его до спальни, укрыть и свято пообещать прийти немедленно – «только белье надену». Уже через три минуты стены спальни сотрясали мощные раскаты богатырского храпа.

– Ну и славно... – выдохнула Маринка. – Теперь можно немного расслабиться, а завтра... а завтра опять на работу... На охоту. Теперь уже на этого Ирбиса.

Утром Матвей Борисович оставался в роли боевитого изготовителя наследника. И от его откровенных посягательств Маринку спасла только прислуга. Маринка не могла выносить прислугу. И не потому, что считала себя барыней, вовсе нет, она просто не могла себя чувствовать спокойно, когда кто-то посторонний убирал их комнаты, стирал их белье, мыл окна. Ко всем мужьям у Маринки было одно требование – либо прислуги не будет вообще, либо прислуга станет приходить в определенные дни и часы. Конечно же, Каркашин настоял, чтобы прислуга приходила хотя бы три раза в неделю. Маринка не возражала. Но все же, когда появлялась женщина с тряпкой, Маринка неизменно куда-нибудь убегала. Сейчас она унеслась в тренажерный зал, потом в бассейн и только после этого отдала себя в руки мастеров. Она придумала себе очаровательный образ к купленному платью, и теперь девочки из салона красоты порхали вокруг нее, делая молодое лицо и тело еще более молодыми и совершенно прекрасными.


В знакомый ресторан Марина Субботина заявилась ровно в девять часов вечера. Она подсчитала, что к этому времени гости будут еще не окончательно пьяными, но уже не недосягаемо трезвыми. То есть как раз такими, с которыми можно работать.

Она впорхнула в зал легким эльфом – платье из тонкой, полупрозрачной материи, высокие каблучки. А в руках большая корзина с пестрыми веселыми цветами.

Конечно, она немедленно обратила на себя внимание. За столом послышался одобрительный рокот и даже хмельные выкрики гостей мужеского полу, однако на них Маринка не стала обращать совершенно никакого внимания. Она сразу же направилась к юбиляру, который вальяжно развалился на самом почетном месте.

– Леониду Владимировичу от работников СМИ, – подарила она Ирбису самую обворожительную улыбку и потупила взор.

– Да что вы?! – приятно изумился тот. Встал и победным взором окинул гостей: «Видали? Уважают!» Но тут же делано засмущался. – Ах, разбойники! И как только узнали?! Я ведь никакой информации не давал! Совершеннейшим образом никакой!

– Эта корзина – знак уважения всего нашего города... – прощебетала Маринка.

– И ваших сотрудников, – тут же вставила свои пять копеек худенькая, нелепая секретарша Ирбиса, которую звали, кажется... ах да, Алена ее звали.

Которая через минуту дернула Маринку за подол:

– А где фильм? – прошипела она. – Вы обещали фильм про Леонида Владимировича!

– Успокойтесь, – шлепнула ее по руке Маринка. – Фильм будет, когда вы его оплатите. Мы еще от вас ни копейки не получили, даже цветы из собственного фонда пришлось покупать! А у нас знаете, сколько таких юбиляров!

– О-о-о, прекрасная незнакомка-а-а, – взвыл потный толстяк, сидевший напротив Ирбиса. – Присаживайтесь рядышком со мной! Я буду дарить вам свое внимание!

Ирбис уже потерял к Маринке интерес, и потому пришлось сесть с толстяком. Это место было тоже неплохим – Маринкина добыча сидела прямо перед глазами. И все же хотелось бы, чтобы этот архитектор, или кто он там, посадил дарительницу рядом. Вяло переговариваясь с толстяком, который вел ее за стол, Марина размышляла. Да, однако ж, этот дядька Ирбис оказался совсем не лопушок. Во всяком случае, с одного взгляда он молодой красавицей не покорился. Ну что ж... она его все равно добьется. Во всяком случае, конкуренток, достойных ее, здесь не наблюдается, а если так...

И Маринка легко опустилась на предложенный стул.

Едва она села, как в нос нестерпимо ударил резкий запах дешевых духов.

– О боже! Неужели это я купила этот смрад? – буркнула Маринка и натужно улыбнулась.

– Позвольте... – раздался за спиной скромный голос, и перед госпожой Субботиной появились чистые столовые приборы.

Она обернулась и... у нее сперло дыхание. Приборы принесла Кристина, и это от нее так нестерпимо воняло! Маринка еле удержалась, чтобы прямо здесь не закатить подруге взбучку!

– Простите, – подскочила она и обернулась к Кристине. – А вы не проводите меня в туалетную комнату? Я здесь впервые и совершенно не знаю, где можно попудрить носик!

– Я! Я провожу! – рявкнул ее кавалер и даже с грохотом отодвинул стул, намереваясь самолично проводить свою даму по нужде. Но Маринка вздернула бровь и чуть насмешливо, совсем не легкомысленным тоном спросила:

– Вы что же, в самом деле решили, что я с вами теперь и по туалетам ходить буду? – Она фыркнула и бросила легкий взгляд на юбиляра, будто приглашая вместе с ней подивиться человеческой глупости.

Ирбис заметил, что его выделили, с усмешкой помотал головой и произнес:

– Макар Фомич, ты чего это девушку засмущал, это моя гостья, не забывайся! – и затем уже обратился к Маринке: – Сейчас вас официантка проводит, а потом сразу ко мне садитесь. А то этот старый ловелас оставит меня сегодня без сладкого!

Марина с улыбкой склонила голову и поспешила за Кристиной.

Конечно же, ни в какой туалет она не пошла – Кристина быстро затолкала ее в подсобное помещение и взволнованно затараторила:

– Я все сделала как ты говорила – поросенка Нонна подаст сама, и этих всех... ну кто рядом с дядькой сидит, я уже твоими вонючими духами облила... вроде бы случайно, когда они курить выходили. А как мой фартучек? Классные кружева?

– Да не подходи ты ко мне близко! Ты мне скажи – на кой черт ты сама этими духами набузовалась?! – метала молнии Маринка. – Я ж тебе говорила – он не переносит, когда от тебя воняет! А от тебя несет, как... мало того что от тебя всей этой студенческой столовкой разит, так еще и сиренью! Ты посмотри он какой – он даже на меня не сразу клюнул, а ты... Я ж говорила!

Кристина отошла от подруги подальше и виновато шмыгнула носом:

– Марин... а может, не надо его... этого старика, а? Ну как я с ним говорить-то буду? А он же еще... он же целоваться полезет.

Маринка в изнеможении откинула голову:

– Боже мой, ну почему ты так обидел эту бедняжку? Кому-то либо красоту, либо ум, а этой ну ни того ни другого!!! Одну только меня в подруги подбросил... Криська, ты должна из кожи вылезти, чтобы этому старику вздумалось тебя поцеловать! Поняла?! Ты должна оч-чень постараться! Просто оч-чень!!! Хотя... Вижу, что сегодня ты уже постаралась. Ладно, сделаем так. Я постараюсь отбить его от этой своры, возьму, так сказать, огонь на себя, а уж потом... при самых благоприятных условиях попробуем его перекинуть на тебя, ясно?

– Ага, – обрадованно блеснула глазами Криська. – А если не получится, так ты его себе забирай, точно? Я не обижусь. Мне потом кого помоложе подыщем, и... и я честно постараюсь его полюбить!