Сара Ней - Что говорят лжецы (ЛП)

— Хм, — должно быть я пробормотала это вслух, поскольку он смотрит на меня и замечает, что я на него похотливо пялюсь. Открываю свой рот, чтобы сказать что-нибудь, и зажимаю, закрывая его. Сделай глубокий вдох, Грейсон. Просто сделай глубокий вдох и выскажись.

Он заслуживает объяснения.

— Ладно. Когда расскажу, как я дошла до того, чтобы придумать парня, надеюсь, что ты не… — я безучастно и нервно взмахиваю рукой в воздухе. — Суди меня по всей строгости. Пожалуйста.

Мы продолжаем идти, достигая тупика. Кэл кивает, указывая на противоположную сторону пустынной дороги, и вместе мы переходим на другую сторону, продолжая брести в том направлении, откуда пришли.

Делаю глубокий вдох и выдыхаю.

— Начнем с того, что я председатель благотворительного комитета в сестричестве.

Он фыркает, и я закатываю глаза, совершенно не удивленная реакцией студентов, не входящих в братства, на мое звание в обществе.

— Это благотворительная организация, мы помогаем с помощью сбора средств и пожертвований, — делаю еще один глубокий бесшумный вдох. — В любом случае, в этом году у нас будет большой праздник. Самый большой из тех, что мы делали, у нас огромное количество участников. Это… по-настоящему тяжело. У нас есть комитет, но ты ведь знаешь, каково это. Не каждый потянет. И совсем остальным приходится вытворять чудеса… — Кэл молча слушает, в то время как я продолжаю, мои объяснения стремительно подходят к исходному собранию. —…школа, оценки, работа, спорт. Не ожидаю, что тебе это небезразлично, но… ты ведь понимаешь, о чем я. Так вот, некоторые из них, как бы это сказать, помешаны на парнях, — я бросаю на его взгляд искоса, но он стоически глядит вперед. — Все, о чем они хотят поговорить при встрече, это их пары на празднике, и они не оставили бы меня в покое, пока не узнали бы, с кем я туда иду. Ну и бла-бла-бла, Кэл Томпсон.

Словно это все объясняет.

— Подожди. Ты только что использовала бла-бла-бла, как свое оправдание? Где такое видано? — бормочет Кэл и внезапно останавливается на тротуаре, пытаясь не рассмеяться, но терпит неудачу, издавая глубокий отрывистый звук.

— Неужели тебе не нравится бла-бла-бла? — я посылаю ему застенчивую улыбку. — Что тут такого?

— Ты говоришь, как будто слегка «того», — поддразнивает он, в уголках его глаз появляются веселые морщинки. — И я думаю, пришло время рассказать, как, черт возьми, ты додумалась использовать мое имя? Как ты узнала обо мне? Мы живем даже не в одном и том же слое атмосферы.

— Вот это да, малыш, не то чтобы ты был известным. Давай не будем полными идиотами, — возвращаю ему права и студенческий, которые были у меня в руках, и по моему телу пробегает дрожь, когда наши пальцы соприкасаются.

— Поверь мне, я понятия не имела, что ты существуешь. Я взяла твое имя из воздуха. К тому же я была воодушевлена. У нас в столовой висит плакат про фермерское молоко из Калифорнии. Калифорния — Кэл. Видишь? Итак, затем мои друзья хотели узнать фамилию, и я, окинув взглядом помещение, увидела девушку из моего класса по экономике, Брианну…

— Томпсон, — произносим мы одновременно.

— Да. Брианна Томпсон, — я смеюсь. — Итак, в этот день ты Кэл Томпсон был создан. Или, как в этом случае, выдуман.

— Что на счет твитов?

— Ну, моя подруга Джемма, специализирующаяся на информации и знающая все в соцсетях, она представитель по связям с общественностью в Тета и глава отдела маркетинга, и та самая, которая настаивала на твитах. Она считает, что это очень «важно». — Да, я показываю в воздухе кавычки. — Джемма буквально заставляет нас писать твиты во время нашей встречи, чтобы добиться внимания людей! Полезно для нее. В смысле, я люблю ее до смерти, лишь теперь это становится противным.

— Джемма — двоюродная сестра моего соседа Мейсона, он подписан на нее в Твиттере.

— Вот как. Все части головоломки становятся на места, — я продолжаю идти и замечаю, как Кэл смотрит на мои ноги. Я делаю вид, что не замечаю; мои шаги становятся изящными.

— Что Мейсон думает обо всем этом?

Он спешит отвести свои глаза и смотрит в направлении моего двора.

— Мейсон и Аарон придурки, и выводят меня из себя. Они пришли сегодня в предвкушении драки.

Я сжимаю кулаки и выбрасываю руки вверх, балансируя на четырехдюймовых танкетках.

— Еще не поздно!

Он снова оценивающе окидывает меня взглядом насыщенно-голубых глаз, но не извращенным и бросающим в дрожь.

— Хорошо, Мэйвезер, держи в стороне свою плохую сущность. — Кэл рассматривает меня, почесывая легкую щетину на своем лице. — Видишь ли, я никогда не думал, что у меня будет свой собственный персональный преследователь.

Я смеюсь, чувствуя облегчение, что он несерьезно относится к ситуации.

— Перестань. Если бы я тебя преследовала, ты бы об этом знал. Я бы нашла более удачный способ довести тебя до состояния ужаса, нежели пара несчастных твитов, — слегка подталкиваю его локтем, начиная осознавать, что наслаждаюсь шутливой беседой, и мне нравится ее тема. — Может быть, ехала бы за тобой до дома, выучила бы твое расписание… сделала бы себе маленькую куклу Кэла, чтобы обнимать ночью… — скрещиваю руки и обнимаю себя, притворяясь, что обнимаю игрушечное животное. — Хм, да. Эта часть, кажется, звучит, ненормально.

— Это. Звучит. Пугающе, — он вздрагивает. — Странность в том, что увидеть мое имя в твитах можно было только совершенно случайно. Кэл Томпсон — не то имя, которое я использую в соцсетях. Я не пользовался им со школы.

— Нет? Не оставляй меня в неизвестности. Какой твой реальный ник?

Он смеется.

— Тайтхэд Томпсон. Тайтхэд — это термин из регби.

Это объясняет глубокие раны, царапины и синяки.

— Оу. Регби? В нашем кампусе его нет.

— Уверен, здесь где-то есть внутреннее подобие лиги. Большая часть школ предлагает такое. Это правило — играть на конкурсной основе в школах поменьше, и в некоторых школах Лиги Плюща.

— Как давно ты играешь? — спрашиваю, чувствуя себя с ним непринужденно и искренне желая узнать больше.

— Три года до травмы, — Кэл останавливается на тротуаре, когда мы стоим напротив моего дома, но не двигаемся, чтобы перейти улицу. — Я играл в футбол в течение многих лет, и меня уже слегка тошнит от него. У меня есть стипендия в D1 школе, но… — он умолкает, пожимая плечами. — Я просто не хочу такого рода давления.

Мои брови поднимаются.

— Что твои родители говорят про то, чтобы ты отказался от стипендии?

— Они поддерживают меня; хотят, чтобы я был счастлив.

— Ничего себе, они кажутся замечательными.

— Они лучшие, — соглашается он с легкой усмешкой, кивая в сторону моего убогого маленького домика. — Ладно, значит, так… Я думаю, теперь твоя очередь, — он засовывает руки в карманы, и мы шагаем на дорогу, чтобы пересечь ее.

— Ну да. Мне так жаль. Это была настоящая глупость, безумная вещь.

— Да, но… — уступает он. — Никто не пострадал.

— За исключением той части, где ты проделал весь этот путь, чтобы надрать мне задницу, — стойко напоминаю я.

— Да, — соглашается он. — За исключением той части, где я проделал весь этот путь, чтобы надрать тебе задницу, — он делает грустное лицо, откашливается, и его взгляд падает на мою грудь и задерживается там. Он краснеет и отводит глаза в сторону. — На самом деле я очень разочарован, что не получилось.

— Ну, спасибо, тогда надери мне зад. Думаю, я это заслужила, — пробегаю рукой по своей длинной светлой косе, и яркие очарованные глаза Кэла следят за движением, вызывая покалывание в моем позвоночнике. Хочу снова это сделать и увидеть его реакцию. — И спасибо, что ты не полный придурок.

— Не пойми неправильно. Я был очень зол.

— Держу пари… — поднимаю подбородок, и его взгляд натыкается на мой рот. — С другой стороны, это был лишь час езды, и мы дали нашим друзья что-то, что они будут вспоминать в течение многих лет. Тьфу. Лет.

— Несколько лет точно. Просто посмотри, как они счастливы.

Наши друзья все еще стоят на крыльце, весело болтая и разглядывая нас с Кэлом с жадным любопытством, наблюдая за тем, как мы возвращаемся во двор.