Кэндис Проктор - Что остается от небес

У конюха, худощавого, жилистого мужчины ростом чуть ниже среднего и возрастом лет пятидесяти были густые и курчавые коротко стриженые седые волосы и костлявое лицо, заросшее недельной щетиной.

– Я и не удивился, прослышав, что хозяин все эти годы был мертв, – заметил Купер. – Сразу подумал, что с ним что-то нехорошее приключилось, когда нашли Леди Джейн.

– Леди Джейн? – непонимающе нахмурился виконт.

– Лошадь сэра Нигеля, серая в яблоках и с белыми носочками. Такую красотку было еще поискать. Хозяин сам ее объезжал.

Себастьян прислонился спиной к выбеленной стене, скрестив руки на груди.

– А кобылу потом нашли бегавшей по пустоши?

– Верно, на следующее утро.

– И тогда вы решили, что на сэра Нигеля напали ночные грабители?

–Я-то? – глянул на виконта конюх поверх лошадиного крупа. – Не-а. Ни минуты в такое не верил.

– Почему?

– Не могло такого случиться, чтоб Леди Джейн убежала и хозяина бросила. Она ж ему как дите была. Если бы сэр Нигель был ранен, ни в жисть бы его не оставила.

– Как долго вы прослужили в Прескотт-Грейндж?

– Почти десять лет.

– А почему ушли?

Джеб потер пальцем нос и подмигнул:

– Впутался в историю с одной из служанок, понимаете, да? Леди Прескотт сама попросила меня уволиться. Да и потом, она на меня взъелась еще с того вечера.

– С того вечера, как сэр Нигель пропал? – снова нахмурился Девлин.

– Ага. Наверху в доме тогда такая ругань неслась, – хмыкнул конюх. – В аккурат после ужина.

– И кто же ссорился?

– Ясное дело, кто – сэр Нигель и леди Розамонда.

– И часто они бранились?

Джеб помолчал, собираясь с мыслями.

– Ну, у хозяина норов был, что у самого дьявола. Вечно то на одного наорет, то на другого. Только ее милость не часто супротив мужа шла.

– А в тот вечер пошла?

– Ну да. Я слышал, как она упрашивала, когда сэр Нигель выскочил, бахнув дверью, и потребовал лошадь. «Пожалуйста, не делай этого!» – смешно вытаращив глаза, фальцетом пропищал конюх.

– Не делай чего?

– Наверное, не уезжай, – понизив голос до обычного, предположил собеседник.

– Но баронет все равно ускакал? Несмотря на мольбы супруги?

– Ага. Я оседлал Леди Джейн, и он отправился в Лондон.

Себастьян выглянул через открытую дверь конюшни на неторопливо текущий мимо мельничный ручей. Деревня лежала как раз по пути из имения на главную лондонскую дорогу.

– Сэр Нигель действительно говорил, что едет в Лондон?

Джеб Купер сложил губы трубочкой, силясь припомнить.

– Нет, точно не скажу – столько лет прошло.

– А вы не знаете, из-за чего Прескотты разругались?

– Не, не знаю, – покачал головой конюх. – Но, может, Бесси вам объяснит.

– Бесси?

– Бесси Данлоп, бывшая нянька ее милости – а потом и сэра Питера. Многие из деревни твердят, что она ведьма, – Джеб замолчал, его взгляд сделался каким-то странно отсутствующим. – Понимаете, я не поручусь, что Бесси не ведьма. Но точно скажу, что она все примечает. Конечно, еще вопрос, захочется ли ей с вами потолковать…

– И где мне найти эту Бесси Данлоп?

– Она живет выше по ручью. Где-то с полмили отсюда, в Брайар-коттедж.

– Спасибо, – Девлин выпрямился и сунул в ладонь конюха гинею. – Вы очень помогли.

Виконт уже подтягивал во дворе подпругу на седле своей арабской кобылки, когда Джеб Купер подошел поближе.

– Я тут подумал – в тот вечер еще кой-что чудное было, о чем вам, наверное, интересно узнать.

– Да? – опустив стремя, повернулся к собеседнику Себастьян.

– Не прошло и пяти минут с отъезда хозяина, как леди Прескотт велела седлать ее коня. Умчалась даже без грума.

– Вы хотите сказать, леди Розамонда последовала за супругом?

– Про то не знаю, но двинулась хозяйка в сторону Лондона, это точно.

– Когда она вернулась?

– Понятия не имею, – поджав губы, покачал головой конюх. – Я когда на следующее утро проснулся, лошадь ее милости стояла в конюшне не расседланная.

– И выглядела так, словно долго скакала?

– Потной лошадка не была, это точно. Я б сказал, нет, на ней вообще далеко не ездили.

* * * * *

В детских представлениях Себастьяна домики ведьм были мрачные и ветхие, с покрытыми мхом стенами, хмурыми, затянутыми паутиной окнами и сломанными ставнями, зловеще скрипящими на ветру. Сами ведьмы, разумеется, являлись отталкивающими существами – согбенные костлявые старухи с всклокоченными волосами, крючковатым носом и беззубой слюнявой ухмылкой.

Но проехав по тенистой, заросшей тропе, вившейся между ив и дубов по берегу ручья, виконт добрался до опрятного, свежевыбеленного коттеджа с недавно перекрытой крышей, расположенного посреди изобилия вьющихся роз, буйствовавших алым и розовым цветением. В камышах у воды прихорашивался белоснежный гусь, на ветвях соседней ивы весело щебетали вьюрки. Возле открытой двери на низеньком стульчике сидела седоволосая женщина, зажав между коленей маслобойку. Когда Себастьян заехал во двор, старушка отложила в сторону утварь и ловко поднялась на ноги.

– А я все думала, когда же вы сюда доберетесь, – обронила она и добавила с улыбкой: – Милорд.

Девлин спрыгнул с седла, с удивлением примечая лань, спокойно щипавшую травку на краю лужайки, дикого кролика, рыскавшего рядом в кустах.

– Разве вы знали, что я приеду?

Бесси Данлоп тихонько хихикнула:

– А разве вас не упредили, что я ведьма?

Хоть ее волосы и поседели, но лицо было удивительно гладким, почти без морщин. Виконт предполагал, раз старушка нянчила сэра Питера, а до него леди Прескотт, ей, по крайней мере, перевалило за семьдесят. Однако щеки женщины по-молодому сияли здоровьем и жизненной силой. Невысокая и пухленькая, с черными глазами, от уголков которых разбегались веселые «гусиные лапки», Бесси Данлоп больше напоминала жизнерадостную женушку пекаря, чем колдунью.

– Мисси, – кивнула она девочке, высунувшей в дверь темноволосую головку, – возьми лошадь его милости и привяжи под навесом, чтоб не стыла на таком ветру.

– Благодарю, – гость передал девчушке поводья.

– Моя внучка, – обронила миссис Данлоп, изучая виконта внезапно сузившимися глазами. Ему пришла в голову мысль, что, хотя хозяйка и выглядит, как приветливая булочница, внешность может оказаться обманчивой.

– Вы знаете, кто я? – спросил Себастьян.

Старушка негромко и невесело хмыкнула:

– О, я-то знаю, кто вы такой, лорд Девлин, – а затем понизила голос и, наклонившись вперед, шепнула: – Вопрос в том, знаете ли вы сами? И главное, хотите ли знать?

– И как это понимать?

– Поймете, когда будете готовы понять, – выпрямилась бывшая нянька.

Девлин окинул поляну более пристальным взглядом.

– Наверное, Джеб Купер предупредил вас о моем визите? – он подумал, что ребенок, та же Мисси, пробежав более короткой тропой, мог добраться до коттеджа быстрее, чем всадник, следующий вдоль извилистого ручья.

– Можно и так сказать, – Бесси Данлоп повернулась и взяла с прибитой к стене домика полки увесистый мешочек.

– Конюх утверждает, что тридцать лет назад, когда пропал сэр Нигель, вы находились в Прескотт-Грейндж.

– Это правда, – развязав мешочек, старушка запустила туда руку, достала пригоршню пшеницы и сыпнула бегающим по двору курам. Ветер подхватил зерна и унес их неожиданно далеко.

Кудахча и обгоняя друг дружку, куры набросились на еду. Себастьян ощутил, как его первоначальное расположение к раздражающе улыбчивой хозяйке испаряется.

– Он также утверждает, что в тот вечер супруги ссорились, и что вам может быть известен предмет размолвки.

– Я знаю только то, что слышала, – повела старушка покрытым шалью плечом. – А слышала я то же самое, что и все домашние.

Виконт терпеливо ждал. Миссис Данлоп не сразу, но продолжила:

– После, конечно, об исчезновении сэра Нигеля пошли всякие нелепые толки. Особенно, когда стало известно, что ее милость в тягости.

– А когда родился сэр Питер? – глянул Девлин в полуотвернутое лицо.

– В конце февраля. Ребенок появился на свет до срока. Роды ожидались в апреле.