Кэндис Проктор - Что остается от небес

– Так Прескотт мог еще быть жив, когда отец Эрншоу обнаружил его? – удивленно глянул виконт.

– Мог, но это не существенно. Даже отправься священник вначале за врачом, а не за магистратом, пострадавшему уже ничем нельзя было помочь.

Себастьян посмотрел на длинные пальцы и ухоженные, чистые ногти жертвы.

– Никаких следов борьбы?

– Никаких, – Гибсон отбросил в сторону холщовое полотенце. – Газеты пишут, что его преосвященство спугнул расхитителя могил, пробравшегося в открытую крипту.

– Думаю, эта история более убедительна, чем версия, что кто-то намеренно размозжил череп епископу Лондонскому.

– Есть предположения? – покосился хирург на друга. 

– Никакой зацепки. Даже ни единого подозреваемого, – Девлин наклонился, вглядываясь в окровавленную голову покойника. – А что ты можешь рассказать об убийце?

– Боюсь, немного. Судя по расположению раны, Прескотта ударили спереди. Злоумышленник был правшой. Он либо очень высок, либо епископ находился ниже него – возможно, присел или наклонился.

– Почему ты так считаешь?

– Если присмотреться, заметишь, что рана не совсем на боковой части черепа, а ближе к темени. Единственная возможность нанести такой удар – приподняться над епископом или быть выше его ростом – причем второе навряд ли, поскольку убитый и сам был отнюдь не коротышкой.

– Думаешь, Прескотт склонился над ним? – кивнул Себастьян в сторону накрытых носилок.

– Судя по положению, в котором были найдены тела, это представляется весьма вероятным. Епископ лежал чуть ли не сверху первой жертвы.

Неохотно откинув покрывало с покойника из прошлого столетия, виконт с присвистом выдохнул:

– Господи Боже!

– Дух захватывает, да? – заметил подковылявший Гибсон.

– Подходящее выражение.

– Увы, у меня еще не было времени осмотреть этот труп, но я весь в предвкушении.

– Правда? – недоверчиво покосился Себастьян на воодушевленное лицо друга. – Тогда тебе понравилось бы в крипте церкви Святой Маргариты.

– Ясное дело. Такие возможности!

Девлин наклонил голову, пряча улыбку.

Под пеной кружев, некогда ясно-синим бархатным сюртуком и атласным жилетом скрывалась высохшая и сморщенная плоть. Тем не менее, было очевидно, что тело принадлежало необыкновенно крупному мужчине, ширококостному и плотному. Под действием испарений в крипте и времени черты лица исказились и усохли, а кожа сделалась темной, как у пожилого мавра с марокканских гор. Нижняя челюсть покойника не была подвязана, и открытый рот устрашающе зиял, зато в глазницах было полно каких-то клочков, похожих на обрывки бумаги

– Оболочки мушиных куколок, – ответил Гибсон на вопросительный взгляд Себастьяна.

Девлин прокашлялся, подавляя порыв натянуть простыню обратно на этот кошмар.

– Его, как я понял, ударили в спину ножом?

– Верно, – хирург похромал к лавке и взял с нее некий предмет. – Вот этим.

Почерневший кинжал был длинным и тонким. Его отлили вместе с рукояткой, а затем выковали клинок ромбовидного сечения без острых кромок. Это было оружие, предназначенное не резать, а глубоко колоть.

– Неплохой образчик, – заметил Себастьян, проводя пальцем по изящному орнаменту из цветов и листьев аканта на рукоятке. – Эпохи Ренессанса, наверное?

– Думаю, да. Итальянский.

Виконт перевел взгляд на сморщенную мумию у своих ног.

– Что мне хотелось бы знать в первую очередь, так это какого черта наш бархатно-кружевной джентльмен делал в склепе?

– Неизвестно. Но чем бы он там ни занимался, он был явно не один.

Выделив своему юному груму достаточно времени, чтобы тот, разинув рот, налюбовался на вожделенную мумию в анатомической комнате Гибсона, виконт затем направился на Сент-Джеймс-сквер, где просторный особняк, известный под названием Лондон-хаус, служил как официальной резиденцией, так и жилищем епископу Лондонскому. На мостовой перед домом номер тридцать два уже расстелили толстый слой соломы[10], шторы на всех окнах были задернуты и каждый проем занавешен черным крепом. Когда Себастьян позвонил в тяжелый дверной колокольчик, похоронного вида слуга впустил посетителя в сумрачный холл.

– Полагаю, вы – виконт Девлин? – произнес приглушенный голос за спиной посетителя.

Обернувшись, Себастьян увидел худощавого, светловолосого священнослужителя, стоявшего на пороге небольшой часовенки, расположенной сразу справа от входа.

– Да.

От ступившего ближе церковника повеяло ладаном.

– Я доктор Саймон Эшли, капеллан епископа. Его высокопреосвященство просил меня оказать всю требуемую помощь, дабы облегчить ваши старания пролить свет на эту ужасную трагедию.