Какая самонадеянность.
— Я отойду, — бросил Виталий Сергеевич Максу.
— Вит, только не вздумай сбежать! — моментально среагировал друг, по привычке называя его студенческим прозвищем.
— Отлить можно? — уточнил Кислицын.
— Валяй, — благодушно разрешил Макс. — Но я бдю!
— Бди, — вздохнул Виталий Сергеевич. Приятель считал, что ему сегодня необходимо как минимум нажраться, как максимум — еще и затащить телочку в постель и от души потрахаться. «А то у тебя на лице все признаки хронического сперматоксикоза!» — издевался приятель.
Виталий Сергеевич прошел в совмещенный туалет: вот еще новомодная тенденция — не делить уборные на женские и мужские. Это вообще было вне границ его разумения.
Выйдя из кабинки, он застыл перед зеркалом, откуда на него смотрел уставший мужчина с первой проседью в смоляных, коротко стриженных волосах. Высокий, чуть сутуловатый, обычного телосложения, но без изысков, вроде пивного пузика — за собой следил в рамках разумного. Равнодушные темно-карие глаза, волевой подбородок, тонкая линия изогнутых губ, легкая небритость — лень было с утра с бритвой возиться. Свою внешность Кислицын никак не оценивал: он всегда считал, что в мужчине главное не красота, а его умение выстоять и не спасовать перед любыми обстоятельствами — некий твердый внутренний стержень.
Хлопнула входная дверь. Виталий Сергеевич вздрогнул и обернулся: в туалетную комнату зашла девушка… Нет, наверное, молодая женщина лет тридцати. Отчего-то хохотнув, видимо, тоже проникнувшись двусмысленностью обстановки, она мотнула пышными золотистыми локонами и весело бросила:
— ЧуднО, не правда ли?
— Да уж, — пробурчал Виталий Сергеевич и собирался было ретироваться, но застрял.
В девушке ему что-то смутно показалось знакомым. Цепким взглядом он отсканировал ее с головы до ног — нет, не клиентка. Незнакомка отличалась пышностью форм — не полная, не толстая, а именно пышная: покатые плечи, высокая грудь, выдающиеся бедра, но при этом тонкая талия — очень женственная фигура, редкая. Сейчас все стремятся довести себя до состояния анорексичного супового набора. Невысокого роста. Чистая молочная кожа — тоже редкость: солярий — наше все. Лицо узкое с правильными чертами, но не без занятных деталей: смешливый взгляд глаз непонятного от местного освещения цвета, с сеточками-лучиками мимических морщинок, выразительные губы — свои, натуральные, следы от ямочек на щеках, веснушки.
Опять царапнуло. Но нет, нет, вряд ли.
Шикарные волосы. Просто шикарные! И не сказать, чтобы визитерша отличалась сногсшибательной красотой, но в ней было главное — индивидуальность, та, которой так не хватало Кислицыну. Он откровенно на нее засмотрелся.
Девушка — пусть будет девушка — подошла к умывальнику, ответила лукавым взором из-под опущенных ресниц и вдруг выдала:
— Мы с вами — как муж и жена по утру в одной ванной!
— Что? — не понял Виталий Сергеевич.
— Ну знаете, вы, я, одно зеркало и один умывальник на двоих. А… Еще один туалет! Милый, подай полотенце! — рассмеялась незнакомка.
— А… Да, — кивнул растерянно Кислицын.
— Виталина Веселова, — девушка протянула пухлую ладошку с аккуратным бледно-розовым маникюром. — Можно просто Вита.
— Виталий, — пробормотал Кислицын. — Можно просто…. Виталий Сергеевич.
— Аахахаха! — заразительно расхохоталась Вита. — Но это забавно, не находите? Виталий и Виталина.
— Вероятно, — уклончиво произнес Кислицын. Открытость девушки его несколько насторожила: в чем подвох?
— Я вообще в таких заведениях лет сто не была, — доверчиво сообщила Вита. — Но сегодня особый случай — гуляем на девичнике. Еще одна подруга выходит замуж, — несколько грустно добавила она.
— Вы так говорите, как будто это плохо, — заметил Кислицын.
— Нет, это просто замечательно, — отозвалась девушка с улыбкой. — Особенно по любви и за подходящего тебе человека. Наверное, я ей просто немного завидую… Или много, — он опять улыбнулась.
— Вы не замужем? — у Виталия Сергеевича против воли в голосе обозначилась легкая насмешка. По его мнению, незамужняя женщина старше тридцати — это уже диагноз. К мужчинам не относится. Несправедливо, конечно, но в его голове еще упрямо гнездились некоторые мамины стереотипы.
— В разводе, — пожала плечами Вита. — А вы? Женаты? — в ее глазах промелькнул неподдельный интерес. Кислицын хмыкнул про себя: понятно — мадам присматривает себе кандидатуру.
— Нет, и пока не собираюсь, — бросил Виталий Сергеевич.
— Убежденный холостяк? — добродушно улыбнулась Вита — на ее лице обозначились глубокие ямочки, и Кислицын невольно залюбовался девушкой. В ней опять угадывалось что-то смутно знакомое, словно когда-то они были знакомы. Он пригляделся — да нет же, вроде нет.
— Возможно, — произнес Виталий Сергеевич, привыкший на любые вопросы, которые его могли вывести на нежелательные разговоры, отвечать расплывчато и кратко.
— Ну что ж, желаю вам как следует повеселиться — вам не помешает, — проговорила Вита.
— Почему? — зачем-то спросил Кислицын.
— У вас вид утомленного жизнью человека, — ответила прямо Вита и, еще раз улыбнувшись, вышла из туалета.
Кислицын задумался, еще раз глянул на себя в зеркало… И вдруг почувствовал острое желание развить случайное знакомство в обстоятельное. Вообще, он уже приготовился, что Вита сейчас произнесет что-то вроде: «Не угостите ли даму вином?» или тому подобную пошлость — девушки всех мастей и возрастов всегда сами делали первый шаг ему навстречу. И в данном случае ему показалось, что и Виталина нацелилась провести оставшийся вечер в компании — Кислицын снова глянул на себя в зеркало — в компании дорого одетого, стильного мужчины в самом расцвете сил и явно при деньгах. Как-то так.
Но она просто ушла.
Вернувшись за столик, Кислицын обвел зал глазами и тут же выцепил компанию шумных, веселых девиц, среди которых уже заливисто над чем-то смеялась Вита.
— Как тебе вон та девушка? — Виталий Сергеевич обратился к приятелю, кивая в сторону «цветника». — С копной роскошных волос.
— Никак, — отреагировал Макс, всмотревшись в указанную кандидатуру. — Простовата. Толстовата. Лоска нет.
— Надо брать, — пробормотал себе под нос Кислицын. Если Максу Вита не понравилась — значит, стоящий экземпляр. У друга отвратительный вкус: он всегда выбирает себе в подружки девиц, которые всем своим существом раздражали Кислицына.
Но Виталий Сергеевич не успел выработать стратегический план — компания празднующих девичник шумной стайкой покинула свой столик. И Вита ни разу даже не попыталась найти его взглядом… Самолюбие было задето.
Кислицын решительно встал, кинул деньги на стол за выпивку и произнес:
— Я ухожу.
— Вит, ну е-мое… Куда? Еще часа ночи нет! — возмутился Макс.
— Я не домой, — лаконично ответил Виталий Сергеевич.
— Ты реально на эту пышку повелся? — удивился приятель.
— Она не пышка, — Кислицын еще раз оценивающе скользнул взглядом по аппетитным, своим (!), формам девушки. — Она… — воображение подкинуло пикантную картинку, в которой он с наслаждением на ощупь проверяет натуральность всех выпуклостей Виталины. И тут же про себя смутился: эк его… Как престарелый эротоман, честное слово. — Она самая настоящая Даная, — закончил он.
— Чертов эстет. Я с тобой, — подорвался Макс. — Любопытно посмотреть, как ты ее будешь очаровывать.
Виталину Кислицын поймал под локоток уже на выходе и под удивленно-вопросительные взоры хмельных подружек спросил:
— Уезжаете?
— А, Виталий Сергеевич! — улыбнулась Вита. — Да, скучновато здесь. Мы решили поехать в караоке-клуб. Душа поет, — смешливо добавила она.
— Можно я и мой приятель составим вам компанию? — предложил Кислицын, выгнув бровь. Поражаясь себе: прямо ощутил, как в нем проснулся этакий разбиватель женских сердец. Виталина действовала на него загадочным образом — потянуло на подвиги.
— Эмм… — Вита поймала радостные многозначительные кивки согласия подруг. — Можно.
— Отлично, — Виталий Сергеевич подставил локоть. Вита сморгнула, пожала плечами и сжала его, оперевшись. До обострившегося обоняния Кислицына донесся легкий аромат ее духов, от которого по телу пробежалось электрическим всполохом ощутимое возбуждение. Надо же…