На следующий день они продолжили путешествие, ведя за собой лошадь без седока. Бездыханное, истерзанное тело мисс Фарминтон осталось лежать в скудной траве.
Они долго ехали верхом, и Мэнди цепко держалась за гриву своей лошади. Местность становилась все более гористой. К вечеру, перевалив через гребень горы, они достигли небольшой индейской деревушки, приютившейся под скалой.
Навстречу победителям выскочили из своих вигвамов женщины, за ними бежали улыбающиеся ребятишки, собаки встречали воинов радостным лаем.
Оглядев Мэнди и потрогав ее волосы, женщины стащили ее с лошади. Они рвали ее одежду и дрались из-за каждого лоскутка грязной материи и кружевного нижнего белья. Мэнди едва сдерживала нарастающую истерику. Ее волосы были грязными и спутанными, лицо распухло и посинело, глаза ввалились, но она была жива.
Женщины начали бить Мэнди прутьями, и она в конце концов упала на колени. Ее подняли и привязали к столбу на бугре, покрытом травой. Мэнди терзалась от стыда и унижения, но держала голову высоко, стараясь по возможности сохранять достоинство.
Вперед вышел вождь, и по его интонации Мэнди поняла, что он считает ее своей собственностью. У нее все сжалось внутри, и, желая, чтобы ее поскорее убили, она плюнула ему в лицо.
С диким рычанием разъяренный мужчина ударил ее по лицу. В ушах у Мэнди зазвенело. Она склонилась вперед и погрузилась в счастливое забытье.
Придя в себя, она услышала вокруг спорящие голоса. Голова ее бессильно склонилась на плечо. «Они решают, как мучить меня, — подумала она. — Спорят, как лучше это сделать». С большим трудом Мэнди подняла голову.
Перед ней стоял рослый воин. На нем была только набедренная повязка. Его обнаженные мускулистые ноги были напряжены. Казалось, он злился. Она посмотрела ему в глаза: зловещие черные круги на фоне страшной маски, нарисованной ярко-желтой краской. Все его тело также было разрисовано черными и желтыми геометрическими фигурами. Мэнди содрогнулась от страха и отвращения. У нее ужасно болели виски, но она не подавала виду. Мэнди попыталась сосредоточить взгляд на лице воина, но голова ее снова поникла, и она могла видеть только его широкую грудь. Она заставила себя поднять голову, но никак не могла разглядеть его глаза. Возможно, он убьет ее. Смерть предпочтительнее мучений, которые, по ее мнению, над ней замышляли.
Мэнди облизнула пересохшие губы и выдавила из себя:
— Если бы у меня была возможность… я бы убила тебя. Только попробуй взять меня силой… Я буду бороться с тобой, пока не умру. — Это было все, что она смогла прошептать, прежде чем снова уронила голову на грудь.
Большой индеец осторожно приподнял ее подбородок, взгляд его темно-карих глаз старался проникнуть сквозь пелену боли, застилавшую ее зрение.
— Ты часто боролась со мной, малышка, но в конце концов я всегда выходил победителем.
Мягко произнесенные английские слова привели ее в замешательство.
— Ястреб?..
Это был мучительный хриплый шепот, разрывавший ему сердце.
Мэнди открыла глаза. Должно быть, это бред, и ей только кажется, что она слышит голос Ястреба. Однако сильная рука держала ее за подбородок твердо, но нежно.
— Сам, послушай меня. Ты должна делать так, как я скажу.
Мэнди открыла глаза, сердце ее громко стучало. «Это Ястреб! Он действительно здесь!» Кажется, даже силы начали к ней возвращаться.
— Ты поняла меня, Сам? — Он осторожно встряхнул ее.
— Да, — прошептала она.
— Быстрый Орел объявил тебя своей добычей. Я сказал ему, что ты моя женщина, и он не может объявлять своей собственностью то, что уже принадлежит мне. Но он говорит, что ты его женщина. По обычаю шайенов, есть только один честный способ решить спор. Я буду драться за тебя. — Он смотрел на нее немигающим взглядом. Мэнди знала, что Ястреб пытается передать ей свои силы.
— Ты собираешься сражаться с ним? — спросила она более твердым, чем прежде, голосом. — Но он может убить тебя!
— Что ты говоришь, малышка? Разве ты не веришь в меня? — Улыбнувшись, он склонился и нежно коснулся губами ее распухших, окровавленных губ. — Не уходи далеко, — пошутил он. — Я скоро вернусь.
Повернувшись, Ястреб медленно направился к своему противнику.
Никогда в жизни он не был так собран, но спокойствие это было внешним, внутри у него все кипело от бешенства. Ему страшно хотелось разрезать веревки, связывающие эту маленькую храбрую женщину и голыми руками придушить Быстрого Орла. Но это означало бы смерть Мэнди. Если он хочет, чтобы она осталась жива, он должен соблюдать правила. Правила шайенов.
Глава 27
Приблизившись к противнику, Ястреб укрепился в своем решении драться.
Слухи о нападении на дилижанс быстро распространились в горах. Рассказывали также о красивой женщине с блестящими каштановыми волосами, храброй, как горная львица, которую Быстрый Орел объявил своей. Ястреб покинул отдаленную деревню, чтобы попытаться как-то помочь этой женщине.
Он мог бы дать выкуп за ее освобождение. Ястреб вовсе не ожидал увидеть здесь Саманту Эштон, женщину, которая занимала все его мысли. Они крепко поспорили с Быстрым Орлом и пришли к согласию, что спор можно разрешить только так, как того требовал обычай шайенов.
Ястреб содрогнулся, подумав, что бы случилось, не приди он сюда. Какая судьба ожидала бы ее? Он с сожалением думал о том, как плохо они расстались. Он обязательно должен победить в этой схватке, тогда появится хоть какая-то возможность помириться с ней.
Мэнди с ужасом наблюдала, как мужчины связали свои левые запястья сыромятным ремнем, оставив между собой расстояние в три фута. Каждый из них в правой руке сжимал нож. Они начали осторожно кружить. Оба были разрисованы краской и через несколько минут покрылись потом. Ястреб был шире в плечах и уже в талии по сравнению с Быстрым Орлом, и в его движениях была какая-то звериная гибкость, как у хищника, подкрадывающегося к своей добыче.
Движения противников были искусными и грациозными. Лезвия ножей со свистом рассекали воздух. Каждый из мужчин был ловок и хитер. Ястреб согнулся и прыгнул в сторону Быстрого Орла, затем отскочил назад. Быстрый Орел сделал то же самое. Мэнди ощутила новый приступ страха, когда серебристое лезвие слегка задело Ястреба, и на его теле появилась красная полоска, растекаясь по мускулистой груди и животу. Быстрый Орел снова сделал выпад, но Ястреб парировал его и нанес ответный удар. Быстрый Орел отбил его.
Быстрый Орел взмахнул рукой. Ястреб пригнулся, однако кончик лезвия задел его щеку. Затем он глубоко резанул Быстрого Орла по руке. Кружась, Ястреб отскакивал в сторону, когда противник делал выпады. Быстрый Орел никак не мог добиться цели, но нанес Ястребу глубокую рану в плечо. Оба они были в крови.
Мэнди не могла оторвать взгляд от этой страшной игры. Она не думала о себе, забыв о боли и усталости. Она знала, как близко к смерти был сейчас Ястреб, и с ужасом смотрела на схватку.
Еще один удар бросил Быстрого Орла на колени. Зарычав от страшной боли, он изо всех сил двинул Ястреба плечом в живот. Они покатились в пыли, два гладиатора, оба гордые и страшные, схватившись в смертельном объятии. Снова блеснули лезвия. У Мэнди перехватило дыхание. «Пожалуйста, Боже, не дай ему умереть».
Ястреб подмял под себя соперника. Мышцы его шеи и рук страшно напряглись. Он использовал свое превосходство и быстрым ударом вонзил нож меж ребер противника.
Лицо его было мрачным, когда он поднялся. Победа не принесла ему радости. Еще один окровавленный к безмолвный индеец лежал на пыльной земле. Быстрый Орел боролся против белых единственным известным ему способом. Нападение на дилижанс было символом того, что он не хотел просто так сдаться и умереть. Ястреб молча отдал честь храбрости мертвого воина, затем разрезал ремень, который связывал их, и направился к девушке.
Мэнди вся обмякла. Ястреб с мрачным выражением лица шел к ней, упруго ступая в своих мокасинах по влажной земле. Члены племени уступали ему дорогу, но за спиной его слышался ропот недовольства.
— Слава Богу, ты жив, — прошептала она, когда он начал освобождать ее от ремней.
— Сам, есть еще одна вещь, которую ты должна сделать. — Он приподнял ее испачканное лицо своей окровавленной рукой. — Ты должна добровольно пойти со мной. Необходимо продемонстрировать им правдивость моих слов. Можешь ты дойти до моей лошади? — Он мучительно просил ее проявить еще немного мужества.