Даниэла Стил - Чудо

В том-то и дело, что Куинн считал, будто он не сделал всего, что мог, и это его убивало. Теперь этого не изменишь, время нельзя повернуть вспять. Он понимал: Джейн делала все, что могла. И Мэгги тоже. А он не делал. Муж Мэгги тоже не делал все, что мог, и теперь Куинну придется просто смириться с этим. Он не мог вычеркнуть из памяти боль, которую причинил тем, кто любил его. Он не хотел, чтобы Мэгги стала следующей пострадавшей, пусть даже пойдет на это по доброй воле. Он хотел для нее лучшей доли, даже если это означало защиту ее от себя самого. Куинн не считал, что заслуживает ее любви. Как не считал, что заслуживал любви Джейн. Веским доказательством этого были ее дневники и та боль, которую он прочел в них.

— Не суди себя слишком строго, — сказала Мэгги, уютно устраиваясь в темноте рядом с ним.

— Почему же? Не будь ко мне слишком снисходительной, — печально сказал он.

Куинн был опечален тем, что Джек не едет с ним. Опечален тем, что покидает Мэгги. Несмотря на радость, которую, несомненно, доставит ему яхта, он чувствовал, что его отплытие будет означать не победу, а поражение. Он не смог сделать для Джейн все, что было в его силах. Теперь то же самое повторялось с Мэгги. Она с готовностью согласилась, что их отношения продлятся определенное короткое время. Она, как он того хотел, любила его, а потом из любви к нему позволяла уйти. Это было наивысшим проявлением любви, но и это она тоже готова ему дать. Он понимал, что требует от нее очень многого. Слишком многого, если уж говорить честно.

— Я люблю тебя, Куинн, — прошептала она, взглянув на него.

В каюту заглянула луна, высветив его лицо на фоне окружающей тьмы. Крепко прижав ее к себе, он долго лежал молча. Ему хотелось сказать ей те же самые слова, потому что он чувствовал их в своем сердце. Но слова эти застряли в горле, так и не слетев с губ, а из уголка глаза скатилась по щеке слеза.

Июль и август были для них идиллией. Куинн закончил почти все дела, связанные с собственностью Джейн. Закончил почти все дела в доме, рассортировал и упаковал вещи, а кое-что отправил в Нью-Йорк на аукцион «Сотби». Он несколько раз звонил в Женеву дочери и спрашивал ее, что из мебели она хотела бы взять себе. Она попросила оставить для нее несколько памятных вещей, и портрет матери, а остальное отдать на хранение. Алекс сказала, что для большего у нее в доме в данный момент не найдется места. Каждый раз, когда он звонил, она старалась свести разговор до минимума. Как только деловая часть разговора заканчивалась, дочь спешила повесить трубку. Куинн не видел ее больше года, со дня похорон ее матери, и однажды заговорил об этом с Мэгги, когда они на палубе яхты наслаждались ласковым солнцем и вечерней морской прогулкой. В эти дни они большую часть времени проводили на яхте. А Джек каждую пятницу по-прежнему приходил поужинать с ними. Он не приводил с собой Мишель, потому что ему ни с кем не хотелось делить компанию Куинна и Мэгги. Однако он говорил, что счастлив с Мишель и что она нормально относится к его еженедельным вечерним отлучкам, чтобы побыть в компании своих друзей.

— Что мне с ней делать? — спросил Куинн у Мэгги об Алекс. — Она отгородилась от меня стеной, и я не могу до нее достучаться. — Он рассказал ей о телефонных разговорах относительно мебели. Ответив на его вопросы, Алекс благодарила его за звонок и торопливо вешала трубку.

— Она еще передумает. Поймет, когда что-нибудь случится у нее или что-нибудь ее испугает. Она не может отгородиться от тебя на всю жизнь, Куинн, ведь она твоя дочь. Ты нужен ей не меньше, чем она нужна тебе.

— Нет, я ей не нужен, — удрученно произнес Куинн. Этим он тоже причинил боль Джейн. Он понимал, что она очень расстроилась бы, узнав, как сильно они с дочерью отдалились друг от друга после ее смерти. — У нее есть муж и сыновья. Я ей не нужен.

— Она наказывает тебя. Но не может делать это всю жизнь. Настанет день, и она поймет, какой ты на самом деле, и даже если ты в прошлом не уделял ей столько времени, сколько ей хотелось бы, она наконец поймет, почему ты это делал.

— Я и сам не вполне уверен, что понимаю. В те дни я всегда спешил сделать как можно больше. Я намеревался построить что-то, и я строил. Для меня это было важнее, чем дети или Джейн. Сместились все мои приоритеты. Меня волновали лишь империя, которую я строил, деньги, которые я делал, и соглашение о следующей сделке. Сам того, не подозревая, я упустил тогда самое важное. — Говоря это, он подумал о Дуге и Джейн, о том, как быстро меняется жизнь, и о навсегда упущенных возможностях. Он, наконец, понял это, но, увы, слишком поздно.

— Многие мужчины поступают так же, Куинн, — сказала, успокаивая его, Мэгги, и на какое-то мгновение он пожалел, что был женат не на ней, а на Джейн. При этой мысли он немедленно почувствовал себя виноватым, и Джейн предстала перед ним в образе жертвы. Но ведь Мэгги после всех страданий, выпавших на ее долю, действительно понимала его даже лучше, чем он сам. Эта женщина очень сильно отличалась от той, на которой он был женат. — Ты не единственный мужчина, который делал то, что сделал ты. Иногда из-за этого жены оставляют своих мужей, а дети злятся на них. Когда люди чего-то не получают, они чувствуют себя обманутыми. Они не видят того, что получили, а это и есть то большее, что человек мог для них сделать в то время. Невозможно сделать все и нельзя быть идеальным для всех, кого любишь. В наше время есть женщины, которые делают то же самое, сосредоточиваясь на собственной карьере в ущерб интересам своих семей. Трудно жонглировать, удерживая в воздухе слишком много шариков. — Она была права, однако шарики, которые у него упали, были людьми, которых он любил. Теперь он это знал. Но понял слишком поздно. — Почему бы тебе не пригласить Алекс на яхту в Голландию?

— Она терпеть не может лодки, — мрачно ответил он, лежа с закрытыми глазами рядом с Мэгги и поглаживая ее голову, лежащую на его груди.

— А как насчет мальчиков?

— Они слишком малы. Одному семь, другому десять. Она никогда не доверит их мне. К тому же я и своих-то детей в этом возрасте практически не видел. Откуда мне знать, чем занять пару ребятишек этого возраста на яхте? — Эта мысль показалась ему безумной.

— Я уверена, от общения с ними ты получил бы массу удовольствия. Они сейчас как раз в том возрасте, когда можно научить их ходить под парусами. К тому же на яхте такого размера, как «Ночной полет», они будут в полной безопасности. Против этого даже Алекс не сможет возразить. Если попросишь, то члены экипажа помогут тебе присмотреть за ними. Они отлично проведут время. Почему бы тебе не предложить взять их с собой на ходовые испытания?

Эта мысль приходила ему в голову, но у него не было ни малейшей надежды, что дочь согласится на это, особенно после того, что произошло с Дугом. Яхты были для нее проклятием, однако Мэгги была, конечно, права. На яхте такого размера, как «Ночной полет», мальчики были бы в полной безопасности, разве что если бы прыгнули за борт на полном ходу, чего, он был уверен, они делать не станут. Они были разумными и хорошо воспитанными детьми.

— Я об этом подумаю, — туманно пообещал он и повернулся, чтобы поцеловать Мэгги. — Мне так хорошо с тобой, — шепнул он ей, подумывая о том, чтобы заняться любовью. Их отношения развивались гладко, отличались теплотой, а временами пикантностью, как и сама Мэгги. Она представляла собой поразительное сочетание всего, что может пожелать мужчина. В уединении их каюты она умела разжигать в нем такую страсть, которой он никогда не испытывал раньше. Он любил ее все сильнее и сильнее, однако не мог заставить себя сказать ей об этом.

Пригласив на уик-энд Джека и Мишель, они медленно шли вдоль побережья к Санта-Барбаре. Море волновалось, но Мэгги это нравилось. Правда, Мишель на обратном пути испытала приступ морской болезни и извинилась перед Куинном за то, что оказалась таким плохим моряком. Когда они уезжали домой, она все еще чувствовала себя смущенной.

— Бедняжка, — сказала Мэгги, когда они с Куинном сели вечером ужинать. — Она милая девочка. — Но им обоим она показалась очень молоденькой, и Куинн опасался, что она недостаточно умна для Джека. — Ему с ней будет хорошо, — заверила его Мэгги.

Очевидно, она разглядела в девушке то, чего не сумел разглядеть Куинн. Ему все еще хотелось, чтобы Джек отправился с ним на «Ночном полете». Он считал, что это было бы самым волнующим событием в жизни. Но Джек не хотел волнений, он хотел стабильности, хотел пустить корни, создать семью, а также получить образование — всего этого у него никогда не было, а теперь появилась возможность получить это главным образом благодаря Куинну.