Когда к дому подъехали, увидел кучу машин, обслуги, охраны, и захотелось уехать на хрен. Представил, как он Зоряну при мне обнимать будет, и понял, что иду на пытку каленым железом. Не зря думал… едва увидел ее, сразу кипятком ошпарило, как и всегда, когда она рядом. С первой встречи и по нарастающей. Красивая и чужая. Бл***ь. Как же чужая… я же ее волосы между пальцами пропускал, она же мне писала, как любит запах на кончиках моих пальцев, писала, как у нее во рту вкус ее счастья горчит, потому что меня рядом нет. И чужая… мать ее, чужая. И от мыслей, что ему то же самое писать и говорить могла, крышу рвет вместе с мозгами.
Смотрю на нее, и руки сами сжимаются в кулаки, я даже забываю, что рядом со мной Ира. Под руку держит, и от нее сильно пахнет сладкими духами. Кажется, они мне раньше нравились. А сейчас… сейчас они мне казались навязчиво приторными, как и весь этот фарс с возвращением.
Особенно когда смотрю на эту сучку с распущенными волосами и каким-то незамысловатым узлом на макушке в черном платье до колен, закрытом по самое горло. Вроде одета, и платье не вычурное строгое, ни одного украшения или разреза, но она в нем выглядит так, словно вышла в сверкающих бриллиантах и совершенно голая. Чтоб у каждого заныло в паху, и слюна выделилась. Чтоб каждый ночью драл свою женщину и представлял эту ведьму в черном бархате, обтянувшем ее стройное тело, как еще одна кожа. Разрез сзади открывал кусочек резинки черных чулок со швом посередине.
Я видел, как на нее дружно обернулись мужчины и женщины. Ее походка и прямая спина, то, как преподносит себя, вызывали восхищение. Я это восхищение и вместе с ним дичайшую женскую зависть впитал кожей. Как и мужскую похоть. На вечеринку впустили журналистов, и они дружно щелкали камерами. Особенно когда рядом с ней появился Денис и, обняв за талию, притянул ее к себе, позируя на публику. Он явно проигрывал рядом с ней, и его лысина лоснилась в свете люстр, а светлый костюм подчеркнул небольшое брюшко.
— Я где-то видела жену твоего друга… какое-то лицо у нее знакомое. Мы могли встречаться?
— Не знаю. Она известная балерина… Но ты вроде с балетом совсем не на "ты".
— Вот да. Совсем. Но я ее все же видела. Красивая девушка. Яркая. Понятно теперь, отчего он повернут на ней.
— Кто?
— Муж ее. Смотрит и жрет взглядом.
— Да ее тут ползала взглядом жрет.
— И ты тоже?
Я оставил вопрос без ответа. Он показался мне неуместным… и да, я жрал ее взглядом. И думал о том, как она крутит своим мужем. Наверняка, тот исполняет каждый ее каприз. Я даже не сомневался, что она крепко держала его рядом своей хваткой ведьмовской, как и меня.
Денис точно ей все спускал с рук. Его точно вело от одного взгляда на нее, впрочем, как и меня, как и многих здесь присутствующих. Эта женщина обладала особой харизмой и редким магнетизмом. Я специально отходил все дальше и дальше. Отодвигая момент поздравления именинницы. Я не был готов оказаться настолько близко. И все же ревниво следил за каждым, кто подходил к ней и кому она улыбалась и принимала цветы. Мне, как истинному повернутому на ней психу, казалось, что каждый из них хочет ее трахнуть или уже трахал. Ведь что мешало ей иметь любовников до меня, во время меня и после? Снова вернулось желание свернуть ей шею.
Зоряна заметила меня давно и, когда ее ненадолго оставляли гости, смотрела на меня, и я видел, как хмурятся ее аккуратные брови, и как она отворачивается, едва взглянув на Ирину рядом со мной. И я ликовал. Мне хотелось, чтоб она ревновала, чтоб ее корежило, как и меня, чтоб ее рвало в клочья… если она способна на такие эмоции вообще. Встречался с ней взглядом, и меня опять окатывало кипятком. Денис обнимал ее и демонстративно целовал то в шею, то в плечо. Какого хера он делает это на людях? Но я прекрасно его понимал — он метил ее при всех. Чтоб видели, чья она.
Потом уже было не отвертеться, надо было сказать пару слов и поздороваться с Деней.
— Громище, если б я не знал тебя, я б решил, что ты меня избегаешь. И я давно мечтал познакомиться с женщиной, похитившей сердце моего лучшего друга.
— Это Ира — моя жена. Это Денис — мой братан, и его супруга Зоряна.
— Зоряна? — переспросила моя жена.
— Да, Зоряна, а Олег не говорил, какая у него красивая бывшая жена, — ответила Зоря и посмотрела Ире в глаза. Странные взгляды у обеих. Мне кажется, женщины на каком-то подсознательном уровне чувствуют свою соперницу. Иначе я не знал, как объяснить то, что Ира сжала мой локоть с бешеной силой.
— Я так понимаю, статус "бывшая" ненадолго? — улыбаясь, спросил Денис.
— Возможно, ненадолго.
Зоряна отвлеклась на других гостей и двинулась в сторону столов, на ходу сдернув бокал с подноса у официанта. И у меня зашкалил адреналин, когда увидел ее спину голую и ноги… б***ь… ее ноги — это долбаный фетиш. Каким-то образом отделался от Ирины и, не спуская взгляда с Зоряны, пошел в сторону коридоров, ведущих в глубь дома. Обернулась и пошла быстрее. И у меня проклятое дежа вю. Сколько раз я за ней вот так, как пес на манок. И сейчас следом, как на поводке невидимом и со стояком бешеным. И вдруг потерял ее из вида. Твою ж мать. Не дом, а лабиринт проклятый. Но одна из дверей вдруг приоткрылась, и она меня затащила в глубь комнаты. Развернулась к двери и щелкнула замком.
Короткий взгляд на обтянутые бархатом бедра, голую спину, длинные локоны распущенные, и у меня запульсировало в висках. Сука, для него вырядилась. Впечатал ее в дверь спиной, сильно навалился всем телом, сатанея от запаха волос, кожи, от ее близости.
— Ты… ты что творишь? — спросил и стиснул щеки ее пальцами, сдавил, заставляя рот открыть.
Молчит и, тяжело дыша, мне в глаза смотрит. А потом сама на мой рот набросилась. Я схватил ее за волосы. Презрение адское, бешеная потребность в этой гадине лживой, в сучке, которая под кожу змеей забралась, но от скольжения ее маленького язычка у меня во рту, трясет как в лихорадке. Целую ее, как голодный одичалый хищник, сминая губы жестко и больно, притягивая за волосы в дикой потребности сожрать не только взглядом. Отобрать то, что считал своим, отобрать хотя бы на несколько лживых минут. Воровать, отгрызать себе ошметки чужого счастья, присваивать каждый ее вздох кусками… чужое… то, что должно было быть моим, и не стало. Зоряна целовала меня с какой-то отчаянной тоской и дикостью, сжимала мои волосы дрожащими пальцами, и я усиливал хватку, давил до хруста ее тело. Впечатывал в дверь сильнее. Она задыхалась, мне было на это плевать, я хотел забрать даже ее дыхание, не давал сделать вдох, пожирал ее, высасывал свою одержимость из нее по глотку. Никогда меня так не вело. Не колотило от поцелуя. Я истосковался по ней до адского изнеможения, до ломоты в костях, до унизительного желания даже вот так… воровать ее для себя у него. И потом холодной волной окатило — а ведь он это не просто какой-то там… это Деня Златов. Друг мой. Оттолкнул ее от себя.
— Все… все. Хватит.
А она снова к губам моим своими опухшими тянется.
— Хватит, б***ь.
— Чего ты хочешь? Зачем за мной пошел… чего ты хочешь от меня, Олееег?
— Скажи… много лет назад перед твоим отъездом с родителями… ты приходила ко мне? Ты меня домой отвела?
И мне не понадобилось ответа, она вдруг побледнела, как полотно. Вот он и ответ — отчаянной болью в ее глазах и прерывистым дыханием. Придавил ее к двери.
— Я с тобой… твою ж мать… я тебя… черт.
Отвернулся, кусая губы, и вдруг услышал ее хриплый голос.
— Да… ты со мной и ты меня. Первый. Мой первый мужчина — это ты…
Обернулся и сдавил ее плечи.
— Это ты меня наказала таким образом? Отомстила мне, да?
И она расхохоталась вдруг истерически и запрокинув голову.
— Отомстила? О да, я тебе отомстила. Трахалась с тобой именно из мести. Как ты там говорил? С ним и с тобой? Ты ведь уже меня приговорил и все ярлыки повесил. Шлюха.
Я замахнулся, но не ударил, сжал ее волосы на затылке и вдруг замер. Вначале все похолодело внутри, и лишь потом я смог сделать вздох — на ее горле четкие следы от пальцев.
— Что за… — в ее глазах блеснули слезы. А я развернул спиной к себе и одернул змейку вниз, хрипло с шумом выдохнул. Никогда не видел такого, это пиз**ц какой-то — вся спина Зоряны в кровоподтеках и ссадинах. Я дернул верх платья вместе с рукавами и тихо сквозь зубы выматерился — на плечах взбухли следы от пряжки ремня. Я осторожно повернул ее к себе, а взгляд так на месте и застыл, он все еще видел не ее лицо, а багровые с черным пятна — следы от кулаков или от носков туфель.