Татьяна Тронина - Чужая женщина

А тут, впервые за много лет, эта обжигающая, увлекательная игра в неизвестность… Лара не знала, что ее ждет, когда флиртовала с Феликсом. Страсть? Банальная интрижка? Бессмертная любовь? Гадкие воспоминания? Надолго ли все это? На день, на два, до конца путешествия или – до самой смерти?..

Лара, отправляясь с мужем на отдых (обычно к морю), вольно или невольно наблюдала со стороны эти так называемые курортные романы. Они ведь протекали у всех на глазах.

И редко когда это выглядело красиво… Только когда он и она были молоды, симпатичны и романтичны. И более-менее искренни. Тогда на фоне пальм, волн и оранжевого заката (чем не Эдем?) эти двое напоминали Адама и Еву… Ведь юным сам бог велел любить, веселиться и прочее.

Но все остальные истории, свидетельницей которых была Лара, особой красотой не отличались. Все банально, пошло (начиная с первых, заезженных фраз и заканчивая скомканным, стыдливым прощанием в аэропорту), а иногда и вовсе дело венчалось шумным скандалом – еще там, среди олеандров, возле раздачи у шведского стола. Взрослые, заезженные семьей и работой люди в отпуске отрывались по полной и в погоне за удовольствиями напоминали животных. Никакой романтики, одна похоть. Хотя, наверное, люди, знакомясь, мечтали о счастье, о чем-то красивом, что должно запомниться навсегда. Но в результате получалось – алкоголь плюс презервативы. Это даже курортным романом назвать было сложно – так, случка…

И вот она, Лара, тоже на грани курортного романа. Пусть не на берегу южного моря, не за границей, а здесь, на родине, находясь в речном круизе… Какая разница. Все одно, все едино, все стремится к одному и тому же.

«Надо ли мне это?» – забравшись с ногами на кровать, думала Лара. Мстить Саше – око за око, измена за измену – она не собиралась. Это уже не месть. Сашу она таким образом не ранит. И самой легче не станет… В новую любовь, в новое счастье (с Феликсом или с кем-то еще) Лара не верила. То есть теоретически такое возможно, но… надо быть реалисткой.

А тогда зачем она переоделась к сегодняшнему ужину в это платье, зачем сделала прическу, вечерний макияж? Но это так приятно – когда тобой восхищаются…

Это-то понятно, непонятно другое – зачем она позволила Феликсу зайти в ее каюту? Не подумала! Отвыкла от жизни холостой, одинокой… Наверное, Феликс воспринял это однозначно, потому и руки распустил.

Но она попросила его уйти – ушел. Уже одно хорошо – этот мужчина по крайней мере ее слышит. Значит, не все так гадко, не все так банально…

Через час в дверь постучали.

Лара, так и не решившая ничего, крикнула:

– Иду!

Слезла с кровати, накинула на плечи теплый палантин и вышла из каюты.

Феликс стоял в коридоре, скрестив руки на груди – и в позе его и во взгляде было такое напряжение, такая мука, что Лара даже пожалела мужчину.

…Было еще светло, оранжевый закат расползся на все небо, солнце – малиновое, огромное – замерло над горизонтом.

Лара с Феликсом прошли в бар.

– Закажите вина, красного, один бокал, – попросила Лара. Напиваться она не хотела – уже прошел тот период, когда алкоголем Лара пыталась загасить тоску.

Но Феликс принес бутылку. Значит, вечер будет долгим…

Они устроились в углу, возле окна, за которым малиновым золотом пылал закат. Бубнил телевизор, бармен протирал стойку, еще несколько парочек сидели за соседними столиками…

– Давайте на «ты»?.. – предложил Феликс.

– Хорошо. За знакомство… – Лара чокнулась с ним бокалом. – Расскажи о себе, Феликс.

– А нечего рассказывать.

– Совсем-совсем? – нахмурилась Лара.

– Есть такое слово – бобыль… Я – бобыль. Живу один, в своем доме в Подмосковье. Ни семьи, ни детей. Хотя, вру – дочь уже взрослая, но я давно ее не видел, – спокойно, без всякого сожаления, произнес Феликс.

– Скучно же! – невольно вырвалось у Лары.

– Почему скучно? Наоборот, весело… В том смысле, что никто мне не досаждает.

– Понятно… – кивнула Лара.

– А ты?

– Я? Я, в общем, тоже бобылка… – с коротким смешком ответила она. – Ни семьи, ни детей. Ни работы, кстати.

Феликс отпил из бокала, задумался. Потом вдруг заявил:

– Я тебе не верю.

– Почему? – оживилась Лара.

– Такая красивая девушка не может быть одна.

– Спасибо за комплимент… Но я говорю правду. Хочешь подробностей? – лениво произнесла Лара. – Да пожалуйста! Я десять лет была замужем, этой весной мы с мужем расстались.

– Ты его бросила?

– Нет. Он – меня.

– Я не верю. Такую красивую невозможно бросить… – Феликс рассматривал ее в упор.

– Она моложе меня на десять лет.

– Ты тоже молода.

– Мне тридцать два, – мрачно призналась Лара. – К тому же она забеременела. Вот видишь – я ничего от тебя не скрываю…

– Я бы даже ради ребенка не смог бросить женщину, которую люблю. У меня может быть хоть сто детей, но женщина, моя вторая половинка, – она ведь одна-единственная!

– Вот именно… Так он-то, муж мой, не любил меня! – раздраженно произнесла Лара.

Феликс хотел что-то сказать – явно нечто уничижительное в адрес Лариного мужа, – но сдержался, стиснул челюсти.

Лара с удивлением и любопытством, теперь нисколько не скрываясь, тоже разглядывала этого человека.

– Феликс… а тебе сколько лет?

– Мне? Сорок четыре.

– Ты выглядишь старше, – безжалостно произнесла она. Допила вино и поставила бокал на стол. – И ты весь седой уже… Так странно – когда рыжий становится седым! Но все равно, эту рыжину уже ничем не скроешь…

– Меня всю жизнь дразнили – рыжий-рыжий-конопатый… – скрипучим голосом, недовольно произнес он. – Верно, до старости дразнить будут.

Он подлил Ларе и себе вина.

– Ты похож на викинга. То есть я не знаю, как они выглядели, викинги эти, но почему-то представляю именно такими… – со смешком призналась Лара. – С квадратными челюстями, рыжими и с рыжими тоже, дикими глазами…

– Ну да, ну да… – усмехнулся и Феликс. – Эрик Рыжий. Вообще, спасибо. То, что ты сейчас сказала, – это тоже комплимент. Я, может, и правда из викингов. Отец у меня из Прибалтики. Лацис. Я – Феликс Лацис.

– Какая прелесть! – засмеялась Лара.

– Твой муж – дурак.

– Феликс! А, да что там… – махнула она рукой. – Ладно, буду считать твои слова очередным комплиментом. Но, если честно, меня в семье мужа никто не любил. Не приняли, что называется. С самого начала – не приняли.

– Вы жили вместе с родней мужа?

– Нет, что ты. Тогда бы мы точно друг друга поубивали… Отдельно жили, конечно.

– Они вредили тебе? Скандалили много? – с интересом спросил он.

– Нет. Если бы они вздумали воевать в открытую, я бы точно терпеть не стала. Они просто меня не любили. Особенно мать моего мужа. Она мечтала о другой женщине для сына… Не такой, как я. Для моей свекрови ее сын – идеал. Она не видела в нем недостатков, мне же не прощала и мелочей.

– Прощают только своим… – кивнул Феликс. – Я понимаю, о чем ты.

– Я бы хотела быть кому-то своей. Я хочу, чтобы меня любили и прощали – просто так, ни за что. Я понимаю, что глупа, инфантильна, что рассуждаю неправильно, что я сначала сама должна завоевать уважение и только потом рассчитывать на взаимность… Но я хочу все и сразу… – Лара болтала, уже не задумываясь. – Я не хочу, когда баш на баш. Я не хочу заслуживать. Пусть меня принимают такой, какая я есть. Вот видишь, какая я нехорошая, неправильная?..

Феликс вдруг взял ее руку и быстро поцеловал.

– Ты лучше всех, Лара. Не слушай никого. Я сам такой. Вернее – не такой. Не такой как все.

– Мило. И как мы только нашли общий язык – два таких жестоких эгоиста… И как ты на бутылку вина расщедрился, не понимаю! – Она в открытую ерничала.

– Но я – не жадный. Все могу отдать, – со значением произнес Феликс. – Пусть я сто раз эгоист, но и эгоисты когда-нибудь теряют голову…

– Феликс, Феликс, перестань! – совсем развеселилась Лара. Она воспринимала весь этот разговор как шутку, ни к чему не обязывающую беседу двух попутчиков…

– А чего ты больше всего не любишь? Что тебя раздражает?..

– Что?.. – она задумалась на миг, потом выпалила: – Я не люблю шашлык.

– Ты вегетарианка?

– Нет! Упаси бог! Пассия моего супруга – как раз вегетарианка… Я не люблю шашлык как… как ритуал! Как некое действо… Мы раньше с мужем каждые выходные ездили на шашлыки к его родне.

– Я тоже, оказывается, не признаю шашлыки! – удивленно признался Феликс. – Только сейчас понял. Ненавижу даже. Соберутся, нажрутся, напьются, нагадят, морды друг другу набьют или, наоборот, лизаться станут, в вечной любви клясться… Это я о людях вообще. Что-то в этом языческое, дикое, убогое. И ведь представь – это единственное, чем люди себя развлекают. Вершина цивилизации! Апогей человеческого счастья… Дождаться лета и поехать на шашлыки. Все. Другого ничего придумать не могут!