«Зачем я ее встретил, зачем? – сидя в убогом гостиничном номере, думал Феликс. – Ведь знал, что ничего хорошего не выйдет, что рано или поздно она предаст меня… Хотя звоночки были – мог бы и раньше догадаться, какая она есть на самом деле. Сколько раз она уезжала в Москву? Уже и не сосчитать. Может, с мужем там встречалась! О-о, нет… Больше никто и никогда. Больше никто мне не нужен!»

В том, что с Ларой и его соседями все в порядке, Феликс даже не сомневался.

* * *

Лара никогда раньше не догадывалась даже, что огонь – живой. Что он может бежать, ползти, замирать и снова рваться вперед, догоняя свою жертву. Что он может играть с человеком, как кошка с мышкой… Что он может быть и бесшумным, и реветь, словно двигатель у самолета.

Сначала огонь подступил к деревне с одной стороны, потом развернулся и стал наступать с другой…

У Лары было такое чувство, будто огонь заметил ее. Заметил и погнался за ней – для того чтобы сожрать ее. Ее и Ваню.

Она бежала по дороге, прижав к себе ребенка, и старалась не смотреть в ту сторону, откуда наступала огненная стена.

Она чувствовала огненное дыхание прямо на себе… Дым. Было много дыма, он застил глаза. На ходу Лара укутала голову Вани краем своей кофточки – чтобы тот не дышал едким воздухом.

Она задыхалась, но остановиться, отдышаться, перехватить Ваню поудобнее не могла. Слишком близко огонь, ни мгновения нельзя было терять.

Споткнулась, но удержалась на ногах.

Поморгала, пытаясь сообразить, куда бежать дальше.

И, кажется, услышала человеческие голоса сквозь рев и треск, которые кружили вокруг нее.

– Помогите! – закричала Лара. – Люди! Мы здесь!

Она уже ничего не видела в темноте, в дыму, в то и дело меняющихся отблесках огня, которые искажали пространство вокруг. У нее кружилась голова.

– Люди-и! – снова позвала Лара, и собственный голос показался ей таким тоненьким, смешным.

В этот момент кто-то подхватил ее под локти, выхватил Ваню, потащил за собой… Топот нескольких ног.

– Сюда, сюда давайте… Женщину с ребенком нашли!

– Туда их! Быстрей!

Лару буквально несли на руках, потом – резко, вдруг – она почувствовала, что уже стоит на ногах. Вытерла тыльной стороной ладони слезящиеся глаза, и закричала:

– Ваня! Где Ваня?! Ваня!..

– Тут он, ваш Ваня… Целы? Руки-ноги на месте? Бегом к автобусу!

От волнения, от пережитого Лара почти не соображала, она видела только, как мечутся перед ней в розоватом сумраке чьи-то темные тени.

Кто-то подтолкнул к ней Ваню, повернул в нужном направлении:

– Туда… В деревне кто остался?

– Маша! – опомнилась Лара и вновь обрела чувство реальности, вспомнив о своей подруге. – Там женщина в доме! Спасите ее!

– Что говорит? – отозвался чей-то голос.

– Еще люди есть в деревне…

– Ребята, вперед! Еще там люди, вон говорят…

– А вы к автобусу, женщина… Да быстрее же шевелитесь! – с яростной досадой закричал у Лары кто-то над ухом.

Через несколько мгновений Лару с Ваней уже втолкнули в автобус, полный людей. Ларе пришлось посадить Ваню к себе на колени – на сиденье рядом буквально волоком дотащили и бросили грузную немолодую женщину. И в следующее мгновение автобус уже сорвался с места.

– Ваня, ты как? – дрожащим голосом спросила Лара.

Ваня повернул к ней лицо со слезами сажи на щеках:

– А мама?

– Ищут ее. Найдут и к нам приведут, – ответила Лара.

– О-ох… были бы живы! – простонала рядом женщина. – Прямо как в войну… Не дай бог!

В автобусе возбужденными, плачущими голосами переговаривались другие люди.

– Кого потеряли? – обмахиваясь платком, спросила женщина Лару.

– Маму его, – ответила Лара, указав подбородком на Ваню. – Нашу соседку. Она за документами побежала, а мальчика мне оставила. Но ее найдут.

– Обязательно найдут! – кивнула женщина, глядя на Ваню. – Ты, парень, даже не переживай. Меня Екатериной Петровной зовут, – она снова повернулась к Ларе. – Говорят, Михнево тоже… не обошло стороной.

– А куда мы едем? – тихо спросила Лара.

– В Удомское. Вот там, говорят, обошлось. Обещают в школе разместить. А я в Кирюшино к дочке погостить приехала, за домом присмотреть. Молодые-то уехали по делам, в другой город, я одна осталась… А телефона-то на память ихнего и не помню!

Через полчаса автобус привез людей в Удомское. Была поздняя ночь, впрочем, Лара времени уже не замечала.

В спортивном зале лежали маты – их разобрали приехавшие. Лара взяла один мат, оттащила в угол.

– Ваня, ты устал… Давай спать.

– А мама?

– Завтра, милый мой, завтра все узнаем!

Они легли. Екатерина Петровна, которая оказалась рядом с Ларой, пыталась еще о чем-то поговорить, но у Лары не осталось сил.

Они так и уснули с Ваней – чумазые, неумытые. Лара сквозь сон слышала, как тревожно переговариваются люди в зале, но даже это не могло ее разбудить…

Утро.

Лара проснулась раньше всех. Она повернулась и посмотрела на Ваню. Тот еще спал, но выражение его лица было тревожным, печальным. Сколько же он вчера пережил…

«Только бы все обошлось, только бы Маша выжила! – с отчаянием подумала Лара. – Ведь это так ужасно, когда ребенок теряет мать…»

Лара осторожно, тихо встала, выбралась из зала, обходя спящих, и вышла на улицу.

Рассвет только-только наступил – сквозь голубовато-серую дымку пробивалось солнце. Было тепло – хотя обычно в середине августа утренники уже холодные.

Кто-то за зданием школы, причитая, плакал, повторяя, словно заклинание:

– Все сгорело, все… Дом, сарай, баня… Все сгорело, все! Вещи, мебель, одежда… Как жить-то теперь!

«Зачем жалеть о вещах, о доме? Главное – чтобы все остались живы. Надо радоваться, что только вещи потеряли…» Лара вернулась в здание школы.

Ваня сидел и тревожно вертел головой по сторонам. Увидел Лару, немного успокоился.

– Лара! Лара! А где мама? – бросился к ней мальчик.

Сердце у Лары сжалось, но она ответила максимально спокойно, даже весело:

– Не знаю, Ваня. Может, ее куда-то в другое место отвезли.

Она отвела его в туалет, умыла, умылась сама.

Потом к школе подвезли передвижную кухню, людей накормили кашей.

Люди ждали вестей, а вестей пока не было. Ходили слухи, что пожарные еще тушат дома в Кирюшине, что еще где-то горит лес и надо пока оставаться на месте. Обещали, что к вечеру обстановка прояснится.

Весь день Лара провела с Ваней. Привезли еще погорельцев, но уже из другой деревни.

Наступил вечер, потом ночь – и опять полная неопределенность… Лара несколько раз отлучалась – ходила к зданию местной администрации – за новостями. Лара обзвонила все близлежащие больницы, куда свозили пострадавших от огня людей, но Маши среди них не оказалось. И среди погибших тоже ее не было – ни одной женщины, даже близко похожей по описанию. Все это не могло не вселять в Лару надежду – значит, Маша жива!

Только вот где она сейчас?..

Ваня во время Лариных отлучек оставался на попечении Екатерины Петровны. Пожилая женщина, бывшая их попутчицей, оказалась человеком душевным и добрым. И тоже переживала за мать мальчика… К счастью, у Екатерины Петровны хватило ума и такта не обсуждать все это при Ване.

На второй день, днем, когда Ваня спал, Лара рассказала женщине свою историю – как после ухода мужа познакомилась с Феликсом, как они жили в Кирюшине и все было хорошо… вернее, относительно хорошо.

– Он был против, когда я куда-то уходила, нервничал, злился.

– Ревновал, может? – предположила Екатерина Петровна.

– Может. Феликсу не нравилось в принципе, что я с кем-то общаюсь.

– Есть такие мужики. К фонарному столбу приревнуют!

Лара рассказала и о той страшной ночи, как Феликс не позволил Маше и Ване сесть в машину.

– Ну и я с ним не поехала… А потом… Потом случилось все это.

– Вот гад-то… Могли ведь все спастись! – шепотом произнесла Екатерина Петровна, глядя на спящего мальчика. – Лар… Лар, ты мне вот что скажи… Как жить-то дальше будешь?

– Я не знаю.

– А… если? – Женщина недоговорила, но Лара поняла ее вопрос.

– У него нет родных больше. Отец погиб. Маша рассказывала… – едва слышно ответила Лара, тоже глядя на мальчика. – Он один. Я даже боюсь думать… Но я не могу оставить Ваню. Я не могу его бросить.

– Себе возьмешь?

Лара вздрогнула. Она о таком повороте событий даже не думала. Но и представить, что Ваню придется отдать в приют, тоже не могла.