Диана Гэблдон - Чужеземец. Книга 2. Запах серы

— Джейми?

— М-м?

— Ты сильно ранен?

Он проснулся и посмотрел мне в лицо, потом закрыл глаза и затрясся. Встревожившись, я решила, что задела какое-то непереносимое воспоминание, но вдруг поняла — он смеется, да так сильно, что из глаз потекли слезы.

— Сасснек, — сказал он, наконец, задыхаясь от смеха. — У меня осталось, может, шесть квадратных дюймов не порванной, не обожженной и не покрытой кровоподтеками кожи. Ранен ли я? — И снова затрясся, да так, что набитый сеном матрац зашуршал.

Немного сердито я сказала:

— Я имела в виду…

Но Джейми остановил меня, взяв здоровой рукой мою руку и поднеся ее к губам.

— Я знаю, что ты имела в виду, Сасснек, — повернул он ко мне голову. — Не бойся, те шесть дюймов, что остались целыми — у меня между ног.

Я оценила попытку пошутить, хотя шутка получилась довольно жалкая, и легонько шлепнула его по губам.

— Ты пьян, Джейми Фрэзер, — сказала я и задумалась. — Шесть, да?

— Ага, верно. Может, даже семь. О Боже, Сасснек, не заставляй меня опять смеяться, ребра этого не выдержат. — Я вытерла ему глаза подолом и дала глотнуть воды, приподняв коленом голову.

— В любом случае, я спрашивала не об этом, — произнесла я.

Сделавшись серьезным, Джейми сжал мою руку.

— Я знаю, — сказал он. — И не надо деликатничать. — Осторожно вздохнул и поморщился. — Я не ошибался, это не так больно, как порка. — Он закрыл глаза. — Но и удовольствие невелико. — Уголок его рта тронула горькая улыбка. — Во всяком случае, теперь я не буду страдать запорами.

Я вздрогнула, а Джейми стиснул зубы и отрывисто задышал.

— Прости, Сасснек. Я… я не думал, что меня это так заденет. А то, о чем ты спрашиваешь… это… все нормально. Никаких повреждений.

Я сделала над собой усилие и заставила голос звучать ровно и уверенно.

— Если не хочешь, можешь мне об этом не рассказывать. Но если тебе от этого станет легче… — Голос потерялся в неловком молчании.

— Я не хочу. — Джейми неожиданно заговорил горько и выразительно. — Я не хочу даже думать об этом, но, поскольку не собираюсь перерезать себе глотку, боюсь, выбора у меня нет. Нет, девочка, я не хочу рассказывать тебе об этом так же сильно, как ты не хочешь слушать… Но думаю, мне придется выложить все это, если я не хочу, чтобы оно меня задушило. — Это был просто взрыв горечи.

— Он хотел, чтобы я пресмыкался и умолял, Сасснек, и, клянусь Христом, я это делал. Я как-то говорил тебе, что можно сломать кого угодно, если по-настоящему хочешь причинить ему боль. Так вот он — хотел. Он заставил меня пресмыкаться, и заставил меня умолять. Он заставил меня делать и более ужасные вещи, и задолго до конца он заставил меня очень сильно желать смерти.

Джейми немного помолчал, глядя в огонь, потом глубоко вздохнул, поморщившись от боли.

— Хотел бы я, чтобы ты смогла облегчить мне этот груз, Сасснек, я страстно этого хочу, потому что теперь во мне нет покоя. Но это не ядовитая колючка, которую можно вытащить, если хорошо зацепишь. — Его здоровая рука лежала у меня на колене. Он сжал пальцы, потом распрямил их. Пламя камина окрашивало руку в красноватый цвет. — Это не перелом, который можно мало-помалу вправить, как ты сделала с моей рукой — я бы с радостью вытерпел эту боль. — Он сжал пальцы в кулак, положил его на мое колено и, нахмурившись, посмотрел на него.

— Это… трудно объяснить. Это… это как… думаю, у каждого где-то внутри есть такое местечко, очень личное, которое остается только твоим. Это как небольшая крепость, где живет самая личная часть тебя — может, это душа, а может, просто то, что делает тебя тобой, а не кем-то другим. — Он машинально потрогал языком распухшую губу.

— И ты никому этого не показываешь, только — иногда — тому, кого очень любишь. — Кулак разжался, пальцы охватили мое колено. Джейми опять закрыл глаза.

— Ну и вот, это как… как мою крепость взорвали черным порохом… и от нее ничего не осталось, только зола и дымящаяся балка, и то маленькое, нагое создание, которое в ней жило, оказалось снаружи, оно пищит и хнычет от страха, оно пытается спрятаться за травинкой или под листиком., но… ничего не п-получается… — Голос его прервался, и он повернул голову, спрятав лицо в подоле моего халата. Беспомощная, я могла только гладить его по голове.

Внезапно Джейми поднял голову. Его лицо так напряглось, словно готово было лопнуть по швам.

— Я несколько раз в жизни был близок к смерти, Клэр, но я никогда не хотел умирать. А в этот раз хотел. Я… — Голос снова прервался, и он замолчал, сильно сжимая мое колено, а когда заговорил, голос его был высоким и странно задыхающимся, будто он долго-долго бежал. — Клэр, ты можешь… я только… Клэр, держи меня. Если меня снова начнет трясти, я не смогу остановиться. Клэр, держи меня! — Он и в самом деле начал отчаянно дрожать и громко застонал, потому что дрожь передалась сломанным ребрам. Я боялась сделать ему больно, но еще больше боялась, что он не перестанет дрожать.

Я скорчилась над ним, обхватила за плечи и держала так сильно, как только могла, раскачиваясь взад и вперед, словно успокаивающий ритм мог остановить сотрясающие его спазмы. Одной рукой я охватила его затылок и впилась пальцами в мышцы, массировала их и надеялась, что они расслабятся. Наконец дрожь успокоилась, и голова измученного Джейми упала мне на колени.

— Прости, — пробормотал он через минуту нормальным голосом. — Я не хотел, чтобы так вышло. По правде говоря, мне действительно очень больно, кроме того, я чертовски пьян. Я не могу себя контролировать.

Чтобы шотландец признался, даже с глазу на глаз, что он пьян или что ему больно, подумала я — это нечто особенное.

— Тебе нужно поспать, — тихо произнесла я, все еще растирая ему шею. — Тебе это просто необходимо.

Я старалась, как могла, гладила и давила, и сумела добиться того, что он задремал.

— Мне холодно, — пробормотал Джейми. Горел яркий огонь, на кровати лежало несколько одеял, но пальцы его были ледяными.

— Ты в шоке, — рассудительно сказала я. — И потерял чертовски много крови.

Я огляделась, но и Макраннохи, и слуги давно отправились в собственные постели. Муртаг, надо полагать, все еще сидел в снегу и следил за тюрьмой Вентворт на случай преследования. Мысленно пожав плечами и наплевав на правила приличия, я сняла халат и ночную рубашку и забралась под одеяла.

Как можно осторожнее я прижалась к Джейми, согревая его теплом своего тела. Он, как маленький мальчик, уткнулся лицом мне в плечо. Я гладила его по голове, растирала застывшие мышцы на шее, стараясь не прикасаться к больным местам.

— Положи сюда голову, дружок, — сказала я, вспомнив Дженни и ее мальчика.

Джейми издал негромкий звук удовольствия.

— Так говорила мама, — пробормотал он. — Когда я был мальчишкой.

— Сасснек, — произнес он мне в плечо немного погодя.

— М-м?

— Кто такой, во имя Господа, Джон Уэйн?

— Ты, — ответила я. — Спи.

Поутру Джейми выглядел намного лучше, хотя синяки потемнели и покрывали большую часть его лица. Он глубоко вздохнул, тут же со стоном замер и выдохнул уже намного осторожнее.

— Как ты себя чувствуешь? — Я положила руку ему на лоб. Прохладный и влажный. Слава Богу, температуры нет.

Он поморщился, не открывая глаз.

— Сасснек, у меня все болит. — Он протянул здоровую руку. — Помоги сесть. Я похож на пудинг.

Снегопад прекратился к полудню. Небо оставалось серым, как шерсть, обещая новый буран, но угроза появления поискового отряда из Вентворта усилилась, поэтому как раз перед полуднем мы покинули Элдридж Холл, хорошенько закутавшись. У Муртага и Джейми под плащами было оружие, а у меня ничего, кроме хорошо спрятанного кинжала.

Против своей воли, я должна была изображать похищенную английскую заложницу, если случится самое худшее.

— Но они видели меня в тюрьме, — спорила я. — Сэр Флетчер уже знает, кто я такая.

— Ага. — Муртаг осторожно заряжал пистолеты, аккуратно разложив на полированном столе леди Аннабель пули, пыжи, порох, какие-то тряпки, шомполы и патронные сумки. — В том-то и дело, девица. Поэтому, что бы ни случилось, мы не должны подпускать тебя к тюрьме. Никому не будет хорошо, если ты окажешься там вместе с нами. — Он засунул в дуло большого пистолета короткий шомпол и утрамбовывал пыж сильными, расчетливыми толчками. — Сэр Флетчер не будет сам устраивать погоню, не в такой день. Так что, скорее всего, те красные мундиры, которых мы можем встретить, тебя не знают. Если нас обнаружат, скажешь, что мы силой заставили тебя идти с нами, и убедишь красных мундиров, что не имеешь ничего общего с такой шотландской шушерой, как я и этот твой шалопай. — Он мотнул головой на Джейми, который осторожно балансировал на табурете с миской теплого молока и хлеба.