Каллум подошел к птичьей клетке, вне сомнения, в надежде успокоиться, наблюдая за красивыми маленькими, поглощенными собой созданиями, которые прыгали по веткам; каждая птичка — целый закрытый мир.
Тут снаружи раздались крики, которые отвлекли меня. Отсюда, с верхотуры, я хорошо видела поля за замком до самого озера. Оттуда скакала небольшая группа всадников, они возбужденно кричали, улепетывая от дождя.
Всадники приближались, и я разглядела, что это не взрослые мужчины, а мальчишки, в большинстве своем подростки, но среди них были и младшие, изо всех сил старавшиеся не отстать от старших. Я подумала, нет ли среди них Хеймиша, и быстро нашла предательски яркие волосы, блестевшие, несмотря на дождь. Мальчик сидел верхом на Кобхэре.
Вся компания стремилась к замку, направляясь к одной из бесчисленного множества каменных стен, отделявших поля друг от друга. Один, два, три, четыре — старшие мальчики верхом на своих пони перепрыгивали через стену с беспечной легкостью, приходящей с опытом.
Несомненно, гнедой притормозил на мгновенье только в моем воображении, потому что Кобхэр следовал за другими очень охотно. Он доскакал до ограды, собрался, напрягся и прыгнул.
Он делал все так же, как и остальные, но все же что-то пошло не так. Возможно, всадник заколебался, или слишком сильно натянул поводья, или не очень устойчиво сидел… Только передние копыта ударились о стену, и лошадь вместе со всадником кувыркнулась через стену по самой эффектной дуге, какую я когда-либо видела.
— О!
Каллум, привлеченный моим восклицанием, повернул голову к окну как раз в тот момент, когда Кобхэр тяжело упал на бок, прижав к земле маленькую фигурку Хеймиша. Несмотря на свою хромоту, передвигался Каллум очень быстро. Он подбежал ко мне и высунулся из окна еще до того, как пони попытался встать на ноги.
В комнату ворвался ветер, дождь тут же промочил бархатный камзол Каллума. С волнением глядя поверх его плеча, я увидела мальчишек, толкавших друг друга в стремлении помочь. Мне показалось, что прошло много времени, прежде, чем толпа распалась, и мы увидели маленькую, крепкую фигурку, выбирающуюся из толчеи, держась за живот. Он помотал головой, отказываясь от помощи, и заковылял к стене, перегнулся через нее, и тут его вырвало. Потом мальчик скользнул вниз по стене и сел на мокрую траву, раскинув ноги и подняв лицо к дождю. Когда я увидела, что он высунул язык и ловит им капли дождя, то положила руку на плечо Каллума.
— С ним все в порядке, — сказала я. — Только дух вышибло.
Каллум закрыл глаза и перевел дыхание. Напряжение отпустило его, и он будто обмяк. Я сочувственно смотрела на него.
— Вы заботитесь о нем, как будто он ваш собственный сын, правда?
Внезапно в серых глазах, смотрящих на меня, сверкнуло крайне необычное выражение тревоги. Какое-то время в комнате не раздавалось ни звука, только тикали позолоченные часы на полке. Потом по носу Каллума скатилась дождевая капля и повисла на самом кончике. Я невольно потянулась, чтобы промокнуть ее носовым платком, и напряжение в его лице исчезло.
— Да, — просто ответил он.
В конце концов я рассказала Джейми только о планах Каллума отправить его на охоту с герцогом. К этому времени я уже убедилась, что его чувства к Лири были ничем иным, как рыцарской дружбой, но все равно не знала, как он поступит, если узнает, что его дядюшка соблазнил девушку, и она забеременела. Совершенно очевидно, что Каллум не собирался обращаться за помощью к Гейли Дункан. Я гадала, обвенчают ли девушку с Дугалом или же Каллум подыщет для нее другого мужа до того, как беременность станет заметной. В любом случае, раз уж Джейми и Дугалу предстояло на некоторое время оказаться вместе в охотничьей хижине, решила я, не стоит присоединять к ним тень Лири.
— Хм-м, — задумчиво протянул Джейми. — Попытаться стоит. Когда целый день охотишься, а потом вместе пьешь виски у очага, можно очень сдружиться. — Он закончил застегивать мне платье на спине и наклонился, чтобы поцеловать меня в плечо.
— Мне очень жаль оставлять тебя, Сасснек, но это, пожалуй, лучше всего.
— Не думай обо мне, — откликнулась я. До сих пор я как-то не понимала, что после его отъезда останусь в замке одна, и при этой мысли заметно занервничала. И все же я была полна решимости справиться, если только это поможет ему.
— Ты готов идти на ужин? — поинтересовалась я. Рука Джейми задержалась на моей талии, и я повернулась к нему лицом.
— Ммгм, — произнес он несколько мгновений спустя. — Я готов остаться голодным.
— Ну, а я — нет, — отрезала я. — Тебе придется немного подождать.
Сев за стол, я осмотрела комнату. Почти все были мне уже знакомы, некоторые довольно близко. Довольно пестрая компания, отметила я. Фрэнка бы такое сборище очаровало — столько разных типов лиц!
Мысли о Фрэнке походили на прикосновение к больному зубу — сразу захотелось переключиться на что-нибудь другое. Но приближалось время, когда откладывать дальше будет невозможно, и я заставила себя думать о нем, стала представлять себе его лицо, мысленно проводить пальцами по длинным, гладким дугам бровей, как делала это когда-то. И неважно, что в пальцах тотчас же возникло ощущение других, грубоватых густых бровей над глубокой синевой глаз.
Я поспешно переключилась на другое лицо — противоядие от тревожащих мыслей. Это оказался Муртаг. Ну, во всяком случае он не походит ни на одного из двух мужчин, завладевших моими мыслями.
Коротышка, худощавый, но жилистый, как гиббон, с длинными, как у обезьяны, руками, с низкими бровями и узкой челюстью, он почему-то заставлял меня вспоминать пещерных жителей или рисунки древнего человека в некоторых книгах Фрэнка. Только не неандертальца. Пикта, вот кого. В маленьком члене клана было что-то очень прочное, напоминавшее мне выветрившиеся фигурные камни, древние уже сейчас, сурово несущие свою стражу на перекрестках дорог и на кладбищах.
Эта мысль меня развеселила, и я стала разглядывать остальных ужинающих, пытаясь определить их этнические типы. Скажем, человек у очага по имени Джон Камерон был нормандцем, если бы я такового когда-нибудь видела (хотя такого не случалось) — высокие скулы, узкие брови, длинная верхняя губа, смуглая кожа галла.
Там и здесь странные светловолосые саксы… о, Лири — совершенный экземпляр. Бледная кожа, голубые глаза, и совсем чуть-чуть полноватая… Я прекратила жестокое наблюдение. Она старательно избегала смотреть на меня и Джейми, оживленно болтая со своими друзьями.
Я посмотрела в противоположную сторону, на стол, за которым сидел Дугал Маккензи, на этот раз отдельно от Каллума. Кровавый викинг, вот он кто. Впечатляющий рост, широкие, плоские скулы — я легко представила его командующим драккаром: глубоко посаженные глаза блестят алчностью и похотью, а он всматривается сквозь туман в скалистую прибрежную деревушку.
Мимо меня к подносу за овсяным хлебцем протянулась крупная кисть, на запястье — волоски медного цвета. Еще один скандинав, Джейми. Он напоминал мне легенды мистрисс Бэрд о расе великанов, которые когда-то явились в Шотландию и чьи длинные кости похоронены в северной земле.
Как всегда, разговаривали ни о чем, маленькие группки болтали между собой с набитыми ртами. Но тут мои уши уловили знакомое имя, произнесенное за соседним столом. Сэндрингэм. Мне показалось, что голос принадлежал Муртагу, и я обернулась, чтобы посмотреть. Он сидел рядом с Недом Гованом, усердно жуя.
— Сэндрингэм? А, старина Вилли, большой охотник внаглую попользоваться чужой задницей, — задумчиво произнес Нед.
— Что? — подавился элем один из юношей.
— Насколько я в этом разбираюсь, наш досточтимый герцог имеет слабость к мальчикам, — пояснил Нед.
— Угу. — согласился Руперт с полным ртом. Проглотил и добавил: — Если я ничего не путаю, в прошлый раз, когда он приезжал в наши места, то немного заглядывался на юного Джейми. Это когда было, Дугал? В тридцать восьмом? Тридцать девятом?
— В тридцать шестом, — ответил Дугал из-за соседнего стола и, прищурившись, посмотрел на племянника. — в шестнадцать лет был очень хорошеньким парнишкой, Джейми.
Джейми, жуя, кивнул.
— Ага. И быстрым.
Когда все отсмеялись, Дугал начал дразнить Джейми.
— Я и не знал, что ты стал любимчиком, малыш-Джейми. У герцога есть несколько таких, которые задницей заработали себе земли и должности.
— А ты не заметил, что у меня нет ни того, ни другого? — ухмыльнулся Джейми, вызвав новый взрыв хохота.