К моему удивлению, мне понравилась легкая атлетика, гимнастика и борьба самбо. Не забывал и о «железе», пристрастился к гиревому спорту. Не сказать, что я стал профессиональным спортсменом, но за честь нашего факультета выступал регулярно, иногда брал призы. Из самых дельных тренерских советов запомнился один (армейский юмор я, его тоже полюбил): готовясь к забегу с низкого старта, не забудь убедиться, что сзади никто не бежит с шестом! Были и такие советы командиров, занимающихся с нами на плацу строевой подготовкой: «Товарищи курсанты! Песню надо орать так, чтобы мышцы на заднице дрожали!» Но это так, к слову.
Скажу так, из стен военного университета вышел молодой, стройный и довольно симпатичный лейтенант, не потерявший чувства юмора и веселого нрава (просьба не путать с выражением лица лихого и придурковатого, как того требовал в своих наставлениях Петр I). А совсем негрозная моя фигура носила обманчивый характер, что впоследствии сослужило мне хорошую службу — кто ж такой прыти и физической выносливости от меня мог ожидать??? Пусть противник подольше остается в неведении в этом отношении тоже. В том деле, в которое я был вынужден ввязаться (вернее — меня ввязали) лучше демонстрировать взаимоисключающие качества. При природном уме и смекалке — прикидываться наивным простачком, при силе — слабаком, при умении действовать быстро и реагировать мгновенно — демонстрировать флегматичность характера и так далее. Это бывает очень полезно — практика показывает, что я не ошибаюсь.
Вот я сказал «симпатичный». И к своему удивлению понял, что много чего о себе поведал, но, по большому счету, не описывал ничего кроме очертаний мужской фигуры и глаз, из-за которых меня в детстве пытались дразнить «светофором» — впрочем, очень непродолжительное время, так как я был не то, чтобы драчуном, но…мог банально наставить таких «фингалов», что… Что после приобретения переливчатого цвета территории головы, прилегающей к глазным впадинам, этим, словом начинали дразнить неосторожного шутника. Причем уже навсегда. А после такого воспитательного момента подобные типы стали различать только один цвет и вес моих глаз — стальной и еще раз стальной, который с возрастом становился все «стальнее». Знаете, по тому же принципу, что долго висящую на небосклоне красочную радугу не замечают, только наоборот.
Что ж попробую создать свой фотокомпозиционный портрет или, как говорят в народе — фоторобот. Никогда не пробовал заниматься подобным делом, за качество не ручаюсь. Возможно, по этому портрету кому-то представится уродец. Ну и ладно. Главное, чтобы меня девушки не разлюбили. А они уж меня любили! И не раз!
Короче, я примерно таков есть. Волосы — темно-русые, густые, немного волнистые, умеренной жесткости (не топорщатся во все стороны, но и не мягкие), очень хорошо выстрижены очень хорошим мастером, что называется волосок к волоску. Случайно когда-то попал «в руки» парикмахера — совсем молоденькой девушки — Виктории. Надо было срочно привести себя в порядок перед строевым смотром в университете. Думал: ну, все, попал к практикантке, изуродует. А вышел таким красавцем, что любо-дорого поглядеть. Кстати, да, дорого, но такая модельная стрижка того стоила. Вот так первое обманчивое впечатление о человеке, складывающееся на основе его внешних данных! Так и обо мне многие складывают неверное впечатление, что мне и на руку. С тех пор, грешен, пару раз в месяц прихожу к своему мастеру, или как я стал ее по-свойски называть — к Вике. Вот моя Вика и поддерживает мою прическу в надлежащем виде. Это знаете, как дорогая, вычищенная обувь для мужчины при прочей простецкой одежде.
Лоб мой не семи пядей, нормальный, средней высоты, шрамами морщин пока не украшен. Темные брови обыкновенны. Губы очерчены красиво, волнисто так, чувствуется легкий намек на то, что их краешки очень легко в подходящий момент готовы превратиться в улыбку или даже легкую приятную усмешку, располагающую к общению с ее владельцем. Поэтому проблем с общением с различными доброжелательными людьми никогда не имел, да и пустосмехом — дурносмехом в окружающем меня обществе не слыл.
Между лбом — бровями и губами, естественно находится мой нос, а что ж еще? Обычный такой нос. Не древнеримского профиля, правда, но спортом не искривлен и не орлиный, с небольшой утолщенной горбинкой. Крылья носа прорисованы намеком, не резко, не бросаются в глаза как раздувающиеся от гнева ноздри огнедышащего дракона. Короче, нормальный такой мужской нос с хорошим нюхом внутри. Да, совсем забыл, волосы из носа не торчат, как у некоторых. Может, просто еще время не пришло!
А вот уши… Уши, ограничивающие с боков мое удлиненно-овальной формы лицо, подкачали. Вернее правое. Самбо — это вам не фунт изюма, это вам не прогулки под луной. Выкручиваясь из крепкого, жесткого захвата на одном из межвузовских соревнований, в горячке схватки отдаленно даже не услышал, а почувствовал какой-то щелчок и боль, подобную сопровождающей «выбитый» палец, к примеру. Оказалось — небольшая травма ушной раковины, называемая в народе переломом уха. Подробности медицинской помощи описывать не стану, это не интересно. Теперь вот имею несколько ассиметричный вид своей наружности, так сказать. Но только чуть-чуть. Самую малость. Особо и не заметно. Я об этом давно позабыл, но иногда некоторые полуночные нетрезвые злодеи, обращая на это внимание, закурить у меня и не просят. Кто знает, как он даст прикурить-закурить, может и просто по-пролетарски в торец пудовым кулаком, может и через бедро, или вообще с разворота как-нибудь экзотически по-шаолиньски… Ну его, от греха подальше. И идут себе дальше с миром…
И да, еще раз грешен — курю также как и выпиваю — в меру и покрепче (уважаю штатовское «Мальборо», понравился и хороший «Беломор», безо всякой специфической набивки — ЭТО — НЕТ, НЕ МОЕ). Так что определенная выгода от припухшего уха есть, недаром я в тот раз извернулся и удачно припечатав соперника, одержал победу. Скулы умеренные, известные вам глаза расположены на среднем расстоянии, посажены, как говорится обычно и неглубоко. Подбородок. Подбородок, да, красив. Мне и самому нравится. Не такой тяжелый, как правый глаз. Но и не усеченно-скошенный, не острый и мелкий, но округлой средней формы. Мужественный и с легкой такой привлекательной для нежных женских (подчеркну особо — женских) губ ямочкой. Девчонкам очень нравится, особенно с моим разноцветьем глаз и добродушным, спокойным, веселым нравом. Да, и, конечно же, с романтично подломанным, брутальным, многообещающим для всяких мальчишей — плохишей ухом, куда ж без него. Да все это помноженное на щедрость, к сожалению, в рамках личного бюджета (никогда не жмотничал!)! Эх… Все остальные — внешние и внутренние органы у меня целы, переломам не подвергались, и функционируют исправно. Хвалят. Рекламаций не поступало.
Надо отметить, к окончанию университета, наши с отцом отношения несколько улучшились, я бы сказал несколько потеплели, имевшей ранее конфронтации не наблюдалось. Мое отношение к Виолетте не изменилось, я был холодно, сдержанно вежлив и не более.
Три года назад отец по случаю приобрел в Аргентине пришедшую в упадок фармацевтическую компанию. Правда, купил не в слепую, а после тщательной проработки бизнес-плана. Его фармацевтическая фабрика в Москве изготавливает жутко популярную биологически активную добавку, которая якобы помогает тучным дамам избавиться от лишних килограммов. В качестве исходного сырья используются листья какого-то дерева, произрастающего исключительно в Аргентине. Раньше доставляли листья океанскими сухогрузами. Но за период путешествия, листья теряли свои целебные свойства, из-за чего почти восемьдесят процентов сырья шло в отходы. Из оставшегося материала производили БАДы, продавая по очень высокой цене. И, что самое интересное, эти препараты раскупались через аптечные сети мигом, спрос значительно превышал предложение. Поэтому отец купил фармацевтическую компанию в Аргентине, стал производить БАДы на месте, сведя транспортные расходы и потери сырья к нулю. Однако стоимость готовой продукции в России осталась прежней, отец хотел на спросе заработать солидные деньги. Он придумал схему ухода от оплаты высоких таможенных пошлин на готовые фармацевтические препараты. Расфасованные в тару БАДы импортировались в Россию под видом сырья, пошлины оплачивались в установленном порядке. Затем это так называемое «сырье», пропускалось через одну из фабрик отца на территории России, где на всех баночках наклеивались этикетки. На выходе получали нормальный отечественный продукт.