— Не собрали нужную сумму с подотчетных вам структур?
— А у вас, Григорий Иванович, есть основания подозревать меня в мздоимстве? Я уж не говорю о вашей странной логике. Считайте: не очень люблю жаркие страны, — как можно нейтральней ответил я важному и чему-то неизвестному мне гневающемуся соседу по столу, хотя было желание подерзить более серьезно. Даже не подерзить, а поставить на место человека, так грубо поставившего под сомнения мою честь. Известно же: душу — Богу, жизнь — Отчизне, честь — никому. А тут такие пассажи. И в первый же день отдыха! Вот так начало! Посмотрим — посмотрим, чем отпуск закончится. И не столько незнание, с кем оказался за столом (чинопочитанием не страдаю, могу зарядить межи очи за такие слова кому угодно), а исключительно присутствие дам, остановило.
— Я вижу, вы тоже любите отдых в лесу — безуспешно пытаясь придать голосу толику вежливости, все же произнес я в завершение фразы (совсем не той, что в одну секунду сформировалась в моих быстрых мозгах).
— Это не ваше дело, молодой человек, — упорно продолжая грубить, промолвил с загадочным интонационным нажимом собеседник.
— Прошу прощения, но такое пристальное внимание к моей персоне, проявленное вопросами исключительно с вашей стороны, дало мне право задать встречный вопрос, из элементарной вежливости, и только об окружающей нас в этом прекрасном месте природе. Всем приятного аппетита, — пожелал я всем, кратко кивнув головой, хотя мне его основательно подпортил господин Перминов.
В общем, ужин проглотил, даже не успел распробовать, как следует блюда. Одним глотком, как стопку водки, выпил чашку чая, и торопливо откланялся, испытывая раздражение и чувство брезгливости, явно проявившиеся на моем обычно невозмутимом лице — находиться в обществе этого человека мне становилось неприятно и даже противно.
Вышел на берег озера, там размещались места для курения. Достал сигарету настоящего американского «Честерфилда» — люблю чередовать его с «Мальборо», чтобы на контрасте обе марки были мне всегда «вкусными», и задымил, зло глядя на вмиг присмиревшую воду.
— Владислав, вы разрешите рядом присесть? — поинтересовалась, неизвестно откуда появившаяся Мария. — Я хочу извиниться за резкость папы.
— Пожалуйста, присаживайтесь, места достаточно. А по поводу резкости папы, скорее хамства, замечу — я, например, сам привык отвечать за свои слова и просить прощение за незаслуженно высказанные совершенно незнакомому человеку подозрения и неприятие. Но, учитывая, сколь прекрасен обликом секундант, я готов отозвать вызов на дуэль вашему грозному отцу и простить ему все, ну почти все — то есть незначительные и невольные грубости, до известного предела. Надеюсь, вас он не подозревает во всех смертных грехах? Кстати, вам сигаретный дым не повредит?
— Хотела у вас попросить сигаретку. Знаете, я иногда позволяю себе выкурить одну сигарету в неделю.
— Родитель ругаться не будет?
— Он у меня хороший. Просто сложились так обстоятельства, и теперь он во всех молодых людях, вроде вас, видит одних проходимцев, — грустно сказала девушка, дымя сигаретой.
— Это вроде каких? Есть печальный опыт?
— Печальней не придумаешь, — сказала Мария, и задумчиво отвернулась в сторону затихшего к вечеру озера, отражающего как зеркало густой орешник, робко пристроившийся на самом берегу и молодую пару, ожидающую развитие ситуации.
— Если вам эта тема разговора неприятна, то давайте ее оставим, посмотрите, как красиво на частокол лесных верхушек нанизывается уставшее за день солнце.
— Действительно, красиво. Но я хочу принести вам извинения от нашей семьи.
— Извинения приняты, ничего не было.
— А еще мне нужно с кем-то поговорить. Столько всего в душе накопилось…
— То есть вам нужны свободные уши, и человек, которому можно поплакаться в жилетку.
— Что-то вроде того.
— Здесь могут появиться отдыхающие санатория, и услышать нашу беседу. Я так понимаю, вы не хотите, чтобы ваши слова слушали многие и утром к завтраку стали достоянием всех местных кумушек, которых здесь, видимо, хоть пруд пруди?
— Правильно понимаете, Владислав, — задумчиво ответила девушка.
— Тогда есть предложение покататься на лодке, до темноты еще часа два.
— Согласна.
Через десять минут я неспеша выгребал веслами в сторону противоположного от санатория берега.
— Весь во внимании, — улыбнулся я Марии, уложив весла в лодку.
— Хотела с вами поговорить, а, что говорить — сейчас растерялась.
— Начните, сначала.
— Я — дочь командира N-ской дивизии генерал-майора Перминова, — собравшись с духом, выдала Мария.
— Интересное начало, а я чуть не нагрубил человеку с большими звездами.
— А вы можете грубить?
— Могу, если надо, но не часто.
— А мне вы показались добрым и спокойным. Так вот, я — дочь генерала. Вы представляете, какое пристальное внимание таким перспективным девушкам как я, уделяют молодые офицеры?
— Догадываюсь.
— Мне тоже уделял внимание папин адъютант. Очень воспитанный и добропорядочный молодой человек, по крайней мере, он таковым тогда всем казался. Я, дура набитая, закончив, медицинский институт в Москве, и пройдя интернатуру, вернулась к родителям.
— Вы не москвичка?
— Папа служит в Казани. Я там нашла место в общей хирургии республиканской больницы. Работа ладилась, ухаживания адъютанта я приняла. Еще бы — красавец, эрудит, песни поет — заслушаешься, стихи сочиняет. Растаяла я как воск на солнце, буквально через три месяца мы поженились, родители не возражали. Папа служебное жилье выделил, чтобы нам, молодым, не мешать. Полгода просуществовала идиллия, а потом я стала замечать, что мой муженек как-то странно стал себя вести. Заподозрила неладное. Оказалась права, появилась у него восемнадцатилетняя пассия. Если честно сказать, там смотреть не на что, скелет обтянутый кожей, да большущие, на пол лица глаза, серые, на вид выцветшие.
Состоялся у нас с мужем серьезный разговор. Не отпирался, сказал, что наш брак был ошибкой, и он ее намерен исправить. Исправил, подал на развод. Я удерживать его не стала. Но для себя поинтересовалась личностью девушки. Выяснилось, что девушка — Алиса, дочка члена правления ЗАО «Казнефть».
— Дело запахло керосином.
— Что? Не поняла?
— Говорю, ваш муж променял красивую женщину на керосин от ЗАО «Казнефть».
— Примерно так. Я вернулась к родителям, а мой бывший муж не торопился освобождать служебное жилье. Папа разозлился, и перевел его служить в линейный батальон. С тех пор мы не знаем покоя. Бывший муж пишет кляузы во все инстанции, очерняя отца. Через не совсем порядочного нотариуса, в нарушение закона, переоформил служебную квартиру на себя. У отца проверка за проверкой. Должны были присвоить очередное звание после перевода на более высокую должность, теперь придерживают, пока не закончатся все проверки. Уже год мы живем в постоянном стрессе.
— Почему ваш отец не подключит знакомых, чтобы разобраться с нерадивым офицером?
— Для кого-то, отец бы все перевернул вверх тормашками, а для себя стесняется просить, в том числе и у друзей.
— Друзья познаются не только в радости.
— И я ему тоже это говорю, мама со мной согласна, да разве этого упертого генерала переубедишь.
— Не завидую я вам, целый год трепать нервы.
— Вот выговорилась, и знаете, стало легче на душе, вы умеете слушать. Давайте, будем править к берегу, спускаются сумерки.
Лодку я сдавал сторожу, под его ворчание, уже в полной темноте. Мария стояла на берегу, ожидая меня, обхватив руками за плечи. Как истинный джентльмен, я предложил ей свой пиджак. Отказа не последовало. Намеревался провести Марию в номер, но тут же получил альтернативное предложение. Девушка хотела провести именно меня, благо наши номера находились в одном корпусе, только мой в правом крыле.
Если я предложу ей переночевать у меня, она это может неправильно понять… И будет права!
Дальнейшее развитие событий доказало, что слабый пол сильнее сильного в силу сильной слабости сильного пола к слабому!
Скажу так, женщина, не ведавшая мужчину более года, способна творить чудеса. И мы эти чудеса вытворяли вместе. Если в двух словах, то нас пленила общая страсть, мы боролись, побеждая друг друга по очереди. До самого утра у нас не было не единой минуты передышки, был один дикий и безостановочный секс. Настоящий секс — это такой секс, после которого даже соседи выходят покурить! Может, кто-то из моих соседей и выходил курить, мы на это совершенно не обращали внимание.