— Какие ещё бабки? — подскочила Галина. — Разве я брала у тебя деньги?

— Успокойся, — сказала ей Таня укоризненно. — Куда же они теперь пойдут?

— А тогда вперёд, поехали, — Галина сбросила с себя халат и улеглась на спину, раздвинув ноги. — Кто первый?

Никто из нас не шевельнулся, хотя обнажённой эта женщина казалась привлекательнее, чем в халате. Ян глотнул самогонки и вдруг спросил, возможно ли окончательное искоренение проституции при социализме. Я постучал пальцем по лбу, а Таня, которая, очевидно, понимала болгарский, поинтересовалась у меня, откуда этот господин — из Болгарии приехал или с луны свалился? А потом добавила:

— Даже в лагерях е…ся.

— Хотят на х… сесть и рыбку съесть… Не надо тут нас воспитывать, — отозвалась Галина. — Пошли вон! — и прикрыла своё соблазнительное тело. — Танька, кого ты мне притащила?

Тут чех Зденек сел рядом с Галиной; на нём теперь были только рубашка и нижнее бельё. Но эта краля повернулась к нему спиной.

Таня принесла бутылку желтоватого самогона и потребовала у меня, самого трезвого, пять долларов. Я легонько коснулся её груди, прикрытой блузкой, но Татьяна никак на это не отозвалась.

Ян выпил ещё полстакана и заснул в кресле, а Зденек повернул Галину лицом к себе и, осторожно поглаживая ей грудь, отбросил в сторону голубой халат. Увидев крепкие ноги　　Галины, покрытый будто бы травкой холмик и живот с глубоким пупком, я решил приступить к делу первым, раз уж Зденек оказался таким нерасторопным. Я уже снял　　пиджак, но тут подошла Таня и показала мне на другую софу. А сначала она захотела выпить со мной. Глотнув из моего стакана, она сказала, что скоро вернётся, и вышла.

Судя по шуму льющейся воды, Таня была в ванной. Мне нравилось наблюдать за купающимися девушками, но в тот момент я очень хотел спать. Между тем, она должна была вот-вот вернуться.

Таня мылась долго. По крайней мере, мне так показалось. У меня слипались веки и всё мерещились мне какие-то стаканы и удирающий с бутылкой минералки Зденек. Я гнался за ним, мне тоже хотелось пить. Знаю его ещё с Праги, он вроде бы никогда не был жадным, а тут вдруг стал удирать. Всю бутылку я всё равно не выпил бы, хватило бы одного глотка, а он всё равно улепётывал от меня со всех ног. Я пытался догнать, орал ему «стой!» и даже вроде бы уже поймал его, но он вырвался, и я крикнул: «Таня, держи!», — а она почему-то помогала ему, а не мне. Это казалось совсем уж странным, я ведь думал, что она на моей стороне. «Таня! — пытался крикнуть я, но слова застревали в горле. — Таня…»

— …Ты чего?

Рядом со мной под одеялом лежала девушка. Я приподнялся, опёрся на локоть. Она спросила меня, что мне такое приснилось.

«Где это мы? — мучительно размышлял я. — Дверей не видно, шкаф стоит совсем в другом месте, в кресле спит Ян, а на полу, возле софы — Зденек. Светает, пора вставать…»

Я разбудил приятелей. Они, сонные, оглушённые алкоголем, поднялись неохотно, не понимая, чего я от них хочу. Так же, как и я, они спали одетыми и теперь принялись искать свою обувь. Я уже вспомнил, где мы. До гостиницы «Украина» далеко, не мешало бы взять такси.

— Куда торопишься? — буркнул Зденек, поднимаясь с пола, где провёл всю ночь, и на-девая туфли.

— В восемь будет машина, в девять начнётся конференция. Тема: «Нравственность при социализме». Верно? — спросила Таня.

Очень удивила меня эта её осведомлённость, но я притворился, что не понимаю, о чём Таня говорит.

Мучаясь от похмелья, помятые, мы потащились к выходу, бормоча на ходу слова прощания. Я не очень чётко различал лица девушек, у которых мы провели ночь (обе были в ночных просвечивающихся сорочках), зато хорошо услышал, как Галина произнесла недовольно:

— Чудные какие-то эти иностранцы. Пичужек у них нет, что ли?



Примечание переводчика. Русская нецензурная лексика в авторском тексте приводится полностью.


Edward Kurowski «Dama w niebieskim szlafroku»　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　　


Перевёл с польского А.Петров,1997 г.