Прибыв в Олбани, мы сразу сняли комнаты в гостинице — на следующее утро я должна была отплыть дальше, на триста шестьдесят четыре мили вверх по каналу Эри, а он собирался направиться к зеленым горам Вермонта.
Нам предстояло разъехаться на сотни миль в противоположные стороны, скорее всего — без надежды на новую встречу. Меня очень огорчала неминуемая разлука, но, как бы мне ни хотелось подольше побыть в обществе Роберта, я понимала, что ничего хорошего из этого не получится.
Как бы то ни было, мне все же хотелось выразить Роберту свою благодарность за его доброту, дружбу и участие, которыми он окружил меня с первых минут нашего знакомства. Я пригласила его поужинать со мной в лучшем ресторане Олбани за мой счет и попросила заказывать только самые лучшие блюда, не обращая внимания на их цену.
Ужин был великолепен. Выпитое за вечер вино ударило нам в голову, и в гостиницу мы вернулись, слегка покачиваясь и спотыкаясь на плохо освещенных улицах. У дверей я нежно поцеловала его в губы, и мы отправились по своим комнатам.
Я как раз натягивала на себя ночную сорочку, как вдруг мне показалось, что кто-то тихонько стучится в мою комнату. Я отворила дверь и с удивлением увидела, что в коридоре стоит Роберт — босиком, одетый в одни только брюки и рубашку. Его лицо было мокрым от слез. Я очень испугалась за него, пригласила к себе и закрыла за ним дверь.
Он продолжал стоять посреди комнаты, печально опустив голову. Я подошла к нему и нежно обвила руками его шею.
— Ну-ну, Роберт… не надо так. Может, мы еще встретимся.
Он медленно обнял меня и прижал к себе, да так крепко, что я почувствовала, как напряженно пульсирует вздувшийся бугор у него между ног. У меня было достаточно опыта общения с мужчинами, чтобы понять, что это означает. Тут я поняла, что он ведь уже, по меньшей мере, в течение трех месяцев не спал с женщиной. Если он нуждается именно в этом, я с радостью ему помогу. Я была бы готова сделать много больше, чтобы доставить ему радость перед разлукой.
Я отошла в уголок, присев на корточки, вставила на место губку, скинула ночную сорочку и, голая вернулась в его объятия. Он стоял с закрытыми глазами. Я стала расстегивать на нем брюки, он не шевелился, только дыхание его участилось и стало прерывистым.
Как только брюки соскользнули на пол, его член, прямой и упругий, рванулся вверх, как отпущенная пружина. Я погладила его и просунула между своих мягких, пухлых бедер. Роберт издал протяжный, хриплый стон, как человек, которому послано испытание, превосходящее меру его стойкости.
Я крепко прижалась к нему, так что мои груди распластались по его груди, и стала как бы доить его, потягивая его член туго сжатыми бедрами. Я ощущала, как легко он скользит вдоль увлажнившейся щели моего влагалища, и стискивала его все крепче.
Внезапно он сгреб руками мой зад, рванул его на себя и протолкнул головку между моих ног. Он бился в страстной агонии, я чувствовала мощную пульсацию его горячего члена, а пальцы его неистово сжимали мое тело. Постепенно конвульсии страсти стихли, Роберт покачнулся, все его тело согнулось как бы под непомерной тяжестью, и он всем весом повис на мне. Мне даже пришлось поддержать его руками, чтобы он не упал на пол.
Я крепко прижалась к нему…