– Я знаю это слишком хорошо.
– Его сердце больше, чем он хотел бы, чтобы кто-то знал. Я вижу в некоторых его действиях столько заботы. Ты просто должна преодолеть его сопротивление.
– Мне нужна была эта подбадривающая беседа. Я уже была готова сдаться. Давай возвращаться обратно к квартире. Мне нужно придумать новый план в нашей игре.
– Возможно, скоро тебе потребуется подобрать для этого другое слово. Виды могут понять это буквально, что ты играешь с его сердцем, но я понял, – он ухмыльнулся. – Будь внимательна и удачи тебе в твоем деле. Он заботится о тебе.
Кэт рассмеялась.
* * *
– Все хорошо? – Даркнесс изучал Филда. Мужчина встал, кивнул и засунул свою электронную книгу подмышку. – Спасибо.
Он подошел к своей двери, но остановился перед тем, как войти. Ему нравилось возвращаться в свой дом с ней в своей кровати, но Кэт будет спать на диване. Это была его собственная вина. Он не мог винить ее за то, что она обижалась на его обращение. Она застряла в небольшом пространстве, а это будет раздражать любого. Он подождал, пока Филд скроется по коридору, прежде чем открыть дверь.
Его глаза привыкли к полумраку комнаты. Она не оставила свет для него, еще один признак, что она до сих пор обижена на него. Он закрыл дверь и прокрался через всю комнату, чтобы посмотреть вниз на диван. Кэт там не спала. Он нахмурился и прошел к спальне. Дверь была открыта, а свет не горел. Он замешкался у входа.
Она лежала на его стороне кровати, чуть не падая с края. Он прислонился к дверному косяку, признавая, что почувствовал облегчение. Она была там, в его постели. Он отступил назад, снял жилет и бросил его на диван, снимая ботинки. Ноги болели от стольких дополнительных смен. Это держало его занятым и подальше от Кэт. Он снял всю свою одежду и вернулся в спальню, чтобы задержаться около края постели, глядя на ее формы. Она спала на животе, и ее голая рука и спина были видны, так как одеяло их не накрывало. Она не надела одну из его рубашек, чтобы воздвигнуть барьер от его прикосновений. Волосы ее разметались над головой по его подушке. Одна рука, слабо сжатая в кулак, лежала в нескольких дюймах от ее лица. Каждый медленный, равномерный вдох было доказательством того, что она мирно спала.
Он задавался вопросом, переместилась ли она во сне или намеренно заняла его место, чтобы вызвать его раздражение. Он усмехнулся, склоняясь ко второму варианту. Кэт нравилось давить на него, когда она сердилась. Иногда ее бунт был громким и очевидным, но у нее был талант к небольшим актам неповиновения.
Он подошел чуть ближе, пока его бедра не прижимались к нижней части кровати. Он хотел подползти к ней и перевернуть ее. Он должен был использовать наручники. Он делал так каждую ночь.
Он защелкнул их на запястьях и зацепил их через одну из планок спинки кровати. Он колебался, несмотря на то, что его член был уже готов. Он хотел Кэт. Презервативы лежали в ящике рядом с кроватью. Он принес больше, в случае, если он израсходует те, что были в коробке.
Она выпрямилась, и ее ноги немного раздвинулись, когда она устроилась поудобнее на животе. Не было никаких изменений в ее дыхании. Она спала. Он обогнул кровать, присел рядом с ней и накрутил прядь ее волос на свой палец. Он наклонился и вдохнул.
Он заказал продукты личной гигиены по ее выбору. Аромат персика будет всегда напоминать ему о ней. Плод соответствует ее личности. Мягкий, сладкий, нежный, с твердым ядром в центре. А от вкуса просто слюнки текут. Он закрыл глаза и признался себе, что она изменила его. Стала частью его. Привкус негодования прошел через него, но когда он снова открыл глаза и уставился на ее спокойные черты, эмоции изменились на тоску. Он будет скучать по ней, когда она уйдет.
– Дерьмо.
Она зашевелилась и открыла глаза. Он задержался, но все же отпустил ее волосы. Она немного нахмурилась, заморгала, но затем сфокусировалась на нем.
– Привет.
– Ты на моей стороне кровати.
– Я знаю, – она подняла голову и посмотрела на часы на тумбочке. – Ты позже, чем обычно. Уже больше часу ночи.
– Мне нужно было подумать.
Она выпрямилась, прижимая одеяло к груди. Одна рука потянулась в поисках лампы. Он поймал ее, удерживая. У нее не было другого выбора, кроме как сидеть неподвижно.
– Нет. Мне так нравится.
– Я не удивлена, с таким то именем. Темнота (от пер.: Darkness – тьма) – я так и поняла.
Он улыбнулся.
– Я выбрал его не поэтому.
– Наверняка поэтому.
Она не пыталась освободить свою руку. Ему нравилось прикасаться к ней.
– Я сожалею о произошедшем раньше.
Она вздохнула.
– Тебе легче признать свою неправоту, когда я не могу разглядеть черты твоего лица?
– Да.
Она подвинулась.
– По крайней мере, приблизься.
Он поднялся и сел на край матраса.
– Я не был справедлив к тебе.
– Я знаю, – она удивила его, когда наклонилась в его сторону и уперлась лбом о его грудь, другой рукой обвилась вокруг его предплечья. Она замерла так, близко к нему. – Для тебя нелегко делить с кем-то что-либо.
– Я не хотел обидеть тебя или разозлить.
Она повернула голову и потерлась щекой об его кожу.
– Ты хотел вывести меня из себя. Я виновата в том, что хотела сделать то же с тобой. Мои действия вызывают ответную реакцию и это лучше, чем молчание. Мы должны работать над своими навыками общения. У нас есть только два тона – крик или молчание.
Он отпустил ее руку и обернул свою вокруг ее талии. Он любил ощущать ее в своих объятиях. Он уперся подбородком о ее макушку. Это казалось таким естественным.
– Я не могу измениться.
– Я не прошу тебя. Я просто хочу участвовать.
– Нет.
Она напряглась в его руках.
– Не обсуждается, да? Никаких «ты – мне, я – тебе»?
– Я тебя предупреждал с самого начала, Кэт. Ты искушение, которому я не могу сопротивляться, но я никогда не буду тем типом мужчины, который тебе нужен. Я могу дать тебе секс. И все. Я хочу быть честным. Я говорил сегодня с Джастисом, и мы можем найти тебе работу в ОНВ. Наш народ любит тебя и наслаждается твоими лекциями. Он наймет тебя в качестве штатного инструктора.
– Учить их о нюансах безопасности? У вас есть целевая группа для этого.
– Чтобы рассказать им о людях в целом. Мы в долгу перед тобой за тот день, когда ты справилась с людьми в фургоне. Ты была права. Они могли бы принести большой урон, прежде чем мы бы их убили. Мы не были готовы к подобному нападению. А сейчас готовы.
– Я... – она замолчала. – Мне надо подумать.
– Ты могла бы жить в Хоумленде или уезжать в свой собственный дом на ночь. Это будет твой выбор. Всегда опасно работать на Хоумленд. Нужно постоянно проверять окрестности, чтобы убедиться, что никто не следует за тобой в твой дом. Менее опасно с Резервацией. Там живет намного меньше людей. Близлежащие жители там любят нас, но я понимаю, что возможно, ты не захочешь уезжать так далеко, – он провел рукой вверх и вниз по ее позвоночнику. – Я бы предпочел, чтобы ты жила в Хоумленде. Мы все еще бы могли видеть друг друга.
– Ты просишь меня остаться здесь жить с тобой?
– Нет. Тебе выделят твой собственный дом. Я могу иногда навещать тебя после своей смены.
– Понятно, – она расслабилась. – Ты сможешь меня трахнуть, а потом уйти, всякий раз, когда будешь в настроении, – ее раненый тон показывал, что ее не устраивал такой вариант.
– Я не могу предложить тебе больше.
Она толкнула его, и он уронил руку. Она откатилась и стремительно переместилась на другую сторону кровати.
– Я устала.
– Этого для тебя недостаточно?
– Ответ ты уже знаешь. Ты умный парень. Спокойной ночи.
Она натянула одеяло, пряча свое тело от его взгляда. По тому, как она поджала свои колени и повернулась спиной к нему, у него не осталось никаких сомнений, что она не хотела, чтобы ее трогали. Он был разочарован, но не удивлен. Кэт хотела самца, который сможет дать ей все, что ей нужно. Это никогда не будет он.
Он растянулся на противоположной стороне кровати, улегшись плашмя на спину, и уставился в потолок, как он делал тысячи раз до этого. Звук ее рваного дыхания причинял ему боль. Она не плакала, но ее горе было очевидно. Он расстроил ее.