— Я этого не говорил. — Возразил Эрик. — Разувайся и возвращайся на кухню.
— И не подумаю. — С вызовом посмотрела на него.
— Как пожелаешь. — Дементьев помахал перед моим лицом ключами. — Выйти ты все равно не сможешь. — И ушел.
Нормально? Оставил меня злую в прихожей! И покинуть квартиру Дементьева я не могу.
Потоптавшись в прихожей, разулась и прошла в комнату Богданы. Эрик думает, что одержал победу? Он сильно ошибается.
— Чем это ты занимаешься? — спросила я девочку.
— Играю. — Богдана сидела перед кукольным домиком.
— Какой красивый дом. — Присела на пол рядом с малышкой. — У тебя и куклы для него есть?
— Да, мне их папа подарил. — Богдана достала их из домика. — Это мама, папа, а это их дети.
Я уловила тоскливые нотки в голосе девочки.
— У них трое детей? — постаралась отвлечь Богдану от грустных мыслей.
— Да. Я тоже хочу братика и сестричку. — Мечтательно говорила Богдана. — Папа не хочет жениться, чтобы подарить их мне.
Кашлянула, разговор получался серьезным.
— А как же твоя мама? — осторожно спросила ребенка. Не могла понять ее логику.
— Она же с нами не живет. — Девочка выглядела спокойной. — А у папы должна быть жена.
— Ну, может, он не хочет. — О чем я вообще говорю с ребенком?
— Хочет. — Загрустила малышка. — Только не каждой женщине нужен чужой ребенок.
Меня в очередной раз поразили взрослые рассуждения ребенка. Не должна она думать о таком! Слишком рано.
— Богдана, когда твоего папу полюбит какая-нибудь женщина, то ты никогда не станешь для нее чужой. — Порывисто сказала я и обняла малышку. Разве можно ее не любить?
— Ты так думаешь? — и столько надежды в ее глазах.
— Конечно. Ты самая замечательная девочка на свете. — Расцеловала Богдану в щечки. — Ты станешь самой лучшей дочкой.
Богдана слегка улыбнулась.
— У нас в группе есть Катя Свиридова. — Начала она свой рассказ. — У нее нет мамы. Папа Кати снова женился, но его жена не любит падчерицу.
— Откуда ты это знаешь?
— Мне Катя рассказывала. Новая мама постоянно ругает и наказывает Катю. А я сама видела эту тетю, она очень злая. — Доверительно говорила мне Богдана.
— Почему ты так думаешь? — а ведь дети же чувствуют плохих людей. Они своеобразный индикатор, чутко реагируют на не слишком хороших людей.
— Катя говорит, у них дома постоянно скандалят. Папа ругает новую маму, что она тратит деньги на наряды и салоны, а ребенком не занимается. Называет ее глупой Барби. А когда отца Кати нет дома, новая мама кричит на Катю. — Поморщилась Богдана.
И мне стало так жалко незнакомую мне девочку Катю. Малышка не знает, что такое материнская любовь. А ее отцу, видимо, все равно дороже гламурная кукла в постели, чем интересы собственного ребенка. Иначе бы давно выставил эту Барби из своего дома, а не оплачивал бесконечные счета. Ну, почему так несправедливо устроена жизнь?
— Богдана, — вздохнув начала я, — вот ты хочешь братика и сестренку. А не боишься, что папа может жениться на такой же тете?
— Нет. — Решительно ответила девочка. — Если папа женится на тебе — такого никогда не случится. Ты хорошая, Кира. — Улыбнулась она.
Я растаяла.
— Солнышко, но я тоже могу ругаться. — Решила несколько преуменьшить число своих плюсов в глазах ребенка. Она слишком меня идеализирует.
— Так все кричат. — Философски пожала плечами Богдана. — Но ты не злая.
— Тут ты права. — Пришлось согласиться с данной характеристикой. Иногда я даже слишком добрая. И этим все пользуются!
Я еще посидела с Богданой, уводя разговор в какие-то дебри, чтобы девочка забыла об идее женитьбы папе на мне. Я выйду замуж за Эрика? Чушь! Он меня туда не звал, это, во-первых. А во-вторых, мы не сможем никогда приспособиться друг к другу.
Покинув комнату Богданы, направилась в кухню.
— Мне нужны ключи.
Эрик оторвался от ноутбука.
— Подойди и возьми их. — Ухмыльнулся он.
Не иначе подлость, какую задумал?!
— И где же они?
— В правом переднем кармане. — И улыбнулся лукаво.
Вот же… Хитрый жучара. Он был в футболке и джинсах. На футболке, понятное дело карманов не было. Лезть за ключами в брюки? Нет уж, я никуда не спешу. Села за стол и демонстративно уставилась в окно.
— Так и будешь дуться?
Проигнорировала вопрос. Нет здесь никого, я сижу одна. Пора избавляться от иллюзии, что мы с Эриком вместе. Я все себе придумала! Как обычно, девушку пригласили на свидание, а она уже придумала имена их общим внукам.
— Кира, если мои слова тебя обидели, то извини. — Заговорил Эрик. — Хотя убей меня, не пойму, чем я мог вызвать у тебя такую реакцию? — с задумчивым видом сосед смотрел на меня.
— Не извиняйся. — Тяжело вздохнула. — Я не хочу говорить о Вике, Эрик. Если я оставила эту историю в прошлом, это вовсе не значит, что я ее пережила, забыла и простила предательство. Этого никогда не будет. Мне было очень больно и обидно. Нет у меня больше сестры.
— Ты не торопишься с таким решением?
— Нет, оно осознанное и взвешенное. Я никогда не смогу доверять Вике. Что это будет за жизнь, если я постоянно буду дергаться из-за своего мужчины? Не смогу оставить их наедине в комнате, а любую улыбку и взгляд в сторону сестры стану воспринимать как предательство. Ты хотел бы ТАК жить?
— Нет, конечно. — Эрик нахмурился, о чем-то размышляя, а потом выдал. — Ты поэтому и разозлилась на меня? Подумала, что мне симпатична Вика?
Он проницательный, в чем я в очередной раз убедилась. Но признаваться в этом — это еще больше раскрыть перед ним свою душу. А этого мне не хотелось, поэтому я промолчала.
— Кирюш, ты зря обиделась. Мне не нравится твоя сестра. — Он поморщился от скептического взгляда, брошенного в его сторону. — Она красивая, никто не спорит, но ведь не всем так уж важна внешность.
— Перестань. — Перебила я его. — Мужчины, прежде всего, выбирают женщину за ее внешнюю привлекательность. Стройная, длинные ноги, упругая попка, грудь высокая и выдающаяся…
— Тебе на свою грудь и попку тоже грех жаловаться. — Эрик бросил взгляд на меня многозначительный взгляд.
А я вспыхнула от воспоминаний… Эрику моя грудь очень нравилась! Он постоянно ее ласкал.
— Не сбивай меня с мысли. — Буркнула недовольно я. — Просто мужчины визуалы. Иначе чем объяснить, что стоит жене потерять товарный вид, как ее меняют на тонкую, звонкую молодую любовницу?
Эрик с задумчивым видом ерошил свои волосы.
— Альбина во время беременности набрала тридцать килограмм. — Сказал он. — И после родов еще полтора года не могла сбросить вес.
— Хм. — Выдала я, не зная как реагировать на такие откровения.
— За время нашего брака я ни разу не изменил жене. — Он посмотрело мне в глаза. Прямо и открыто. — Соблазны были. Кто-то сам себя предлагал, кого-то замечал я, не оставаясь равнодушным к чужой красоте. Не ослеп же я после женитьбы резко, правда?
— Ну да. — Это факт. Никто не глупеет, не слепнет и не глохнет после свадьбы.
— Но я любил Альбину. Любую. Когда она носила Богдану, потом кормила ее — для меня важнее было здоровье дочки и жены, чем стройность Альбины.
— Тогда ты исключение, которое подтверждает правило. — Криво усмехнулась.
— Совсем нет, — возразил Эрик. — Ты или любишь человека и борешься с соблазнами, или просто живешь, получая удовольствие вне семьи, не любя супруга. И дело вовсе не в лишних килограммах жены. Это все следствие, а не причина. Это оправдание своих слабостей и желаний.
— Хорошо говоришь, складно. — Пожала плечами. — Только таких как ты единицы, Эрик.
— Но они же есть, а значит не все мужчины подлецы. — Играя бровями, ответил Эрик.
Как он еще терпит меня со всеми этими тараканами?
— Минуточку, — подняла палец вверх, — а я и не говорила, что ВСЕ мужчины подлецы.
— Точно! — хлопнул себя по лбу Дементьев. — Ты прямо об этом не говорила.
— И криво тоже. — Боролась с желанием показать ему язык.