— Спокойной ночи, Шон. Не забудь, что у меня аллергия на жучков. А если аллергия у меня, то и тебе я ее тоже обеспечу.
— Передавай привет своему оболтусу, — никак не реагирует на мою шпильку Шон.
— Обязательно, — язвлю я в ответ.
— А ты, однако, любишь рисковать, — вдруг замечает он. — Двенадцать ночи, ты возвращаешься домой с бывшим любовником и даже привет жениху намереваешься передать?
Я впечатлен, Конелл. Неужели ты, наконец, взрослеешь?
После этого я становлюсь красной, как помидор. Выскакиваю из машины и, раздраженно стуча каблучками, направляюсь к двери подъезда. Вот же козел! И вы еще спрашиваете, почему я не возвращаюсь к Шону Картеру? Да мне же придется глотать горстями успокоительное вперемешку с антидепрессантами.
С другой стороны, он прав. Интересно, как бы я стала объяснять Брюсу, какой это магазин по моему персональному «хочу» оставили открытым до двенадцати ночи, если бы он не напился до потери чувств? Ладно, вернемся к реальности. Я вхожу на крохотную кухонку и вдруг застываю столбом. У меня же нет ноутбука. Что мне делать? Спать в спальне, пропахшей алкоголем, я не могу, работать не на чем. Так что делать-то?
Отчего-то мне вдруг вспоминается реплика Шона о том, что у меня, видно, громадные планы на ночь. Ага, громадные, злобно думаю я, наливая воду в ванночку для маникюра.
Брюс ухитрился уйти так тихо, что я даже не слышала. Видимо, настолько умоталась со своим ночным маникюром, что уснула на кухонном столе как убитая. Сижу на кафедре и размышляю над сложившейся ситуацией. В этот момент входит Шон с моим ноутбуком в руках. И как-то так получилось, что мы одни. Секретарша носится по делам, Клегг — на паре, остальные преподаватели— тоже пропали. Спешно гоню прочь эти мысли.
— Спасибо, — улыбаюсь я и протягиваю к ноутбуку руки, но Картер проносит его мимо и ставит на мой стол. Отлично, как всегда. Типичнее некуда. А еще он ничего мне не говорит, даже не здоровается, хотя мы сегодня еще не виделись. — Ты все настроил? — спрашиваю я, чтобы не молчать.
Он снова не отвечает, только подходит ко мне настолько близко, что становится неловко.
Мгновение я смотрю на него, подавляя беспокойство. Ничего не происходит, ничего не происходит. Я ничего дурного не сделала! Он наклоняется ко мне, но как-то вбок…
— Перестань! — восклицаю я и пытаюсь отстраниться, но он, оказывается, держит меня за локоть, не позволяет вырваться, а затем достает из пиджака колечко. Когда он успел его переплавить? За одну ночь? Совсем не спал? Пока я об этом думаю, он находит мой палец и надевает на него кольцо. Оно стало совсем иным, с трудом проходит косточку, как влитое садится на фалангу. Касаюсь ободка, теперь колечко вращается на пальце с трудом. Не придраться.
— Лучше? — спрашивает Шон у самого моего уха.
— Лучше. Но я тебя об этом не просила, — по возможности равнодушно говорю я. Не особенно удается, но учитывая, что мне безумно хочется повиснуть у Шона не шее и целоваться до потери сознания, то это уже большой прогресс. Я только и делаю, что раз за разом скольжу глазами по его шее, это душевному равновесию вовсе не способствует. — А за ноутбук спасибо.
— Я все настроил в точности как надо.
Я, это у меня проблемы, или подтекст действительно существует?
— Что? — откашлявшись, спрашиваю я.
— Ты спрашивала, настроил ли я ноутбук. Так вот все как надо и даже лучше.
Я вздрагиваю.
— Жучки? Шпионские программы? Что как надо?
— Все.
— Ты издеваешься?! Если я найду в интернете провокационные видео с собственным участием…
— Конелл, не будь наивной. Провокационные видео с твоим участием я храню для личного пользования.
Я закатываю глаза. И тут вспоминаю, что мы стоим рядом, чуть не приклеившись друг к другу. Надо отойти, он же больше меня не держит. Дьявол… По возможности неторопливо отступаю назад, хотя хочется спастись постыдным бегством.
— У тебя на этом все? — спрашиваю я у Шона, не отрывая глаз от новенького ноутбука.
Притворяюсь, что именно он безраздельно владеет моим вниманием. Но ответа не слышно, только хлопок двери.
Оставшись одна, снимаю колечко, смотрю на него несколько секунд и снова надеваю. Оно тяготит, но почему-то уже не так, как раньше. По крайней мере, в сумку его убрать не хочется.
Даже больше, несмотря на то, что это стекляшка, я до самого конца дня вообще не вспоминаю о ее существовании. Я даже думать не хочу, почему теперь она стала настолько более комфортной.
Собираюсь поговорить с Брюсом о вчерашнем, однако никак не могу заставить себя открыть рот и произнести опасные слова, боюсь, что с языка сорвутся обвинения, ведь у нас в последнее время все выходит исключительно криво. Но пока собираюсь с силами, проблема решается сама собой.
— Ты почему ты не пришла спать? — спрашивает меня Брюс.
Даже глаз на него не поднимаю, продолжаю расставлять тарелки.
— Потому что я не выношу резких запахов. У меня очень острое обоняние, — произношу я негромко и спокойно.
— Я тебя не понял.
— Я об алкоголе. В спальне был запах алкоголя.
— Чушь, — хмыкает он уверенно.
— Что? То есть я вру? — ну вот, сейчас я взорвусь.
— Тебе показалось…
— Показалось что?! Что вся спальня спиртом провоняла? И рядом с тобой лежала пустая бутылка? По-твоему, у меня еще и визуальные галлюцинации?!
— Это не моя бутылка.
— А чья? Может, моя? После Керри ты…
— Я думаю, это бутылка прежних жильцов.
— Когда мы въехали, я вылизала каждый дюйм этих отвратительных зеленых стен, пола, потолка… Не говори ерунды, Брюс! Это твоя бутылка. Я не обвиняю, я тоже напилась тогда, с Керри, и ты имеешь право расстроиться и выпить, но зачем ты врешь?
— А ты зачем придираешься? Ты же делаешь это все время, придираешься. А теперь еще и причины придумываешь!
У меня шок. Срываю фартук, бросаю его на стол и ухожу. Запираюсь в ванной. Это какой же наглостью надо обладать, чтобы отрицать очевидное?! Сажусь на опущенную крышку унитаза и снова начинаю мрачно изучать колечко. В попытке успокоиться методично вожу пальцем по ободку, ищу линию сплава. Зачем я согласилась на эту гребаную помолвку? Из-за Шона и только. Не думай об этом. Не думай об этом. Сделанного не воротишь. Я же не хочу все вернуть назад. Очень не хочу.
Палец обводит ободок раз, второй, третий. Но швов я не чувствую. Смотрю даже у самого камня… Ничего вообще. Руки у Шона, конечно, невероятно грамотно приделанные, но кольцо безупречное. Линии сплава просто нет. Меня начинает трясти от обилия предчувствий. Я выскакиваю из ванной.
— Я скоро вернусь, — кричу я уже от дверей, даже видеть Брюса сил нет.
Выскакиваю на улицу, хватаюсь за телефон и залезаю в приложение «Карты». Набираю в поиске: ломбард. Несколько минут у меня уходит на ориентирование на местности, пару раз я сворачиваю не туда, огибаю лишний квартал, но в итоге оказываюсь перед заветной вывеской.
Они уже почти закрылись, влетаю в помещение. За прилавком стоит старик с водянистыми глазами. И выглядит он весьма ушлым, значит, придется и мне схитрить.
— Я пришла не продавать, просто спросить. Мне нужен честный ответ на вопрос: переплавлено ли кольцо.
— Сколько? — спрашивает он без тени интереса.
Неохотно выкладываю сто баксов. Удовлетворенно кивает и берет в руки кольцо.
— Ну, либо ваш мастер наравне с Богом. Либо его плавили в той форме, что сейчас.
— А бриллиант настоящий? — выпаливаю я порывисто.
— Еще сто.
Вот гад! Картеру хватило одного пристального взгляда, чтобы сообщить мне подробности.
— У меня только шестьдесят с собой, — признаюсь я. И это чистая правда. У меня останется доллар и двадцать пять центов…
— Пойдет, — ничуть не расстраивается мастер и сгребает все, что я ему предложила. — Камень подлинный. Чистейший.
Выхожу из ломбарда и хватаюсь за перила, ибо иначе упаду. Я окончательно запуталась.
Вопрос с Шоном решается явно не так, как хотелось бы. Какого черта он делает?! Я обязана выяснить! Хватаю телефон и набираю номер Картера. Не знаю, что сказать. Какого черта ты мне подарил помолвочное колечко вместо того, которое у меня уже было, и даже не сказал?
Сбрасываю звонок. Я в бешенстве, в ярости. Снова набираю его номер. А ноутбук, такого черта ты сломал мне ноутбук и купил новый? И колечко, на кой черт ты это сделал? Ты же явно не собирался мне ничего предлагать. Снова сбрасываю звонок и закрываю лицо руками, пытаюсь отдышаться. Но тут раздается входящий.