Мария Эльнорд - Демон

– Терпеть не могу. Волосы липнут к лицу, одежда сыреет, обувь промокает. Как такое можно любить?

– Впервые вижу тебя такой злой.

Я кидаю на него свирепый взгляд.

– И не смотри на меня так, будто я в этом виноват.

– Раньше за плохие вести отрезали голову, – умничаю я, намекая на его метеопрогноз.

В глазах парня проскальзывает растерянность, а я, не в силах сдержаться, усмехаюсь. Его чуткость меня забавляет.

– Как думаешь, кто мог напасть на Джулию? – пытаюсь перевести тему и настроиться на предстоящее, первое в своей жизни, интервью.

– А ты как думаешь? Кинг уже почти неделю не появляется на парах.

Я замечаю, как Том стискивает зубы, и понимаю, насколько ему неприятен Адам. Лицо парня до сих пор в ссадинах.

Том паркует машину и принимается выискивать что-то на заднем сидении. Я чувствую себя немного неловко, когда он задевает меня плечом, перекатываясь с водительского сидения назад.

– Вот же он! – торжествует парень и возвращается за руль.

В руках у него небольшой красный зонт в белый горошек. Том немного смущается из-за несдержанного мною смешка.

– Что? Ты же ненавидишь дождь.

– Просто забавный зонт.

– Мама оставила его на днях. Сам не люблю зонты. Я не из сахара сделан, в отличие от Вас, Эмилия Грин.

Я пытаюсь всем видом показать злость, но Том больше не ведется на мои никудышные актерские способности.

– Очень смешно. – Я закатываю глаза, принимаю зонт и выхожу из машины.

Белое здание психиатрической больницы в двадцати метрах от нас, но я все равно успеваю промочить кеды.

В приемной регистратуре нас встречает медсестра с каменным лицом, но при виде Тома она фальшиво улыбается. От такого явного лицемерия мне становится тошно, и я позволяю другу самому уладить вопрос с посещением.

– Двести восьмая палата, Джулия Кларк, – признается девушка, поправляя непослушную прядь волос, и смотрит Тому точно в глаза. – Могу проводить.

– Не надо, – отмахивается парень и берет меня за руку. – Пойдем, я знаю, где это.

Мы выходим к широкой лестнице, и только когда начинаем подниматься, Том отпускает мою руку. Из коридора слышны крики, где-то сверху доносится истерическое пение, а когда мы оказываемся на втором этаже, к нам навстречу плетется пожилой мужчина, покачивающий головой и бубнящий себе что-то под нос.

По телу пробегает холодок. Никогда не была в подобном месте и не горю желанием появляться здесь вновь. Серые стены, белые халаты, пациенты в больничной одежде, звуки, возгласы, косые безумные взгляды – все это заставляет меня пожалеть о том, что я взялась за очередное «дополнительное задание».

Том видит мой растерянный взгляд и ободряюще обнимает за плечи.

– Эй, все хорошо, – шепчет он и останавливается перед дверью палаты с золотой цифрой двести восемь, – мы уже пришли. Я буду ждать тебя внизу.

Тяжело вздыхаю и открываю дверь.

Около окна стоит девушка со светло-русыми волосами. На ней голубая больничная пижама. Я не решаюсь начать разговор, но Джулия сама поворачивается и одаривает меня совершенно вменяемым взглядом.

– Кто вы?

– Привет, я… – Тот факт, что девушка выглядит абсолютно здоровой, поднимает мне настроение. – Меня зовут Эмилия Грин, я учусь в том же университете, что и ты, мне сказали…

– Дай угадаю, – в глазах девушки появляется веселый огонек. – Хочешь написать обо мне статью? Мистер Блэк раздает отличные темы своим любимчикам.

Она протягивает мне руку и дружелюбно пропевает:

– Я – Джулия Кларк, учусь на втором курсе журналистики. Буду рада помочь тебе, Эми. Год назад мне дали похожее задание, после чего я поняла, что журналистика – мое призвание.

Понятно, почему она так спокойно относится к моему визиту. Судя по всему, Джулия только рада поведать свою историю. Я включаю диктофон и сажусь поудобнее. Джулия начинает рассказ, полный литературных оборотов и эмоциональных высказываний. На мгновение мне кажется, что девушка пересказывает детективный роман, и все же мне удается выловить из ее явных прикрас главную суть: в понедельник она возвращалась пешком от одногруппницы. Темнело, и на полпути к дому девушка поняла, что за ней идет человек в капюшоне. Его лица она не увидела, в страхе прибавила шаг и забрела в темный переулок, где решила спрятаться.

– Я только потом поняла, что как раз туда меня и стремились загнать, – восклицает Джулия, активно жестикулируя, – в тупик.

Когда девушка осознала, что оказалась в западне, кто-то ударил ее по голове, и она потеряла сознание.

– Я слышала голоса, они были как будто в трубе, голова гудела. Сначала у меня забрали сумочку, а потом меня начали раздевать.

Несмотря на то, что Джулия говорит спокойно, я замечаю в ее взгляде возрождающийся страх перед жуткими воспоминаниями.

– Их было трое… трое в капюшонах, один подставил мне нож к горлу и сказал: «Расплачиваться будешь ты». – Ее взгляд на секунду становится пустым, и она затихает, затем вздрагивает и трясет головой, отгоняя дурные мысли. – Потом я отключилась. Очнулась в больнице, меня обследовали, сделали все анализы и направили сюда для психологической реабилитации.

Я выключаю микрофон, и в этот момент в палату заходит невысокий врач с планшетом для записей. Темные волосы, голубые глаза и приятные черты лица напоминают мне моего нового друга. Мужчина очень похож на Тома. Только седина и морщинки около губ отличают его от спасенного мной парня. Я понимаю, что передо мной отец Тома, а фамилия «Флинн» на бейджике лишь подтверждает мои догадки.

– Вам безумно повезло, дорогая Джулия. – Глаза старшего Флинна излучают безграничную доброту. Он подмигивает девушке и поворачивается ко мне. – К сожалению, приемные часы окончены, вы сможете пообщаться с мисс Кларк позже. Я как раз готовлю ее к выписке.

– Я уже ухожу.

Благодарю Джулию за рассказ, прощаюсь с доктором Флинном и выхожу из палаты. Меня мгновенно окутывает гнетущая атмосфера коридоров больницы, и я быстрее спускаюсь в приемную, чувствуя на себе косые взгляды. Не понимаю, как такой светлый человек, как мистер Флинн, может здесь работать. Правда, несмотря на специфику своей работы, выглядит он очень бодро и жизнерадостно.

Том сидит на кушетке и играет в телефоне. Его взгляд сосредоточен на экране, и он аккуратно наклоняет смартфон то влево, то вправо.

– Гонки?

– Ага. – Парень отключает игру и кладет сотовый в карман.

– Я, кстати, встретила твоего отца, вы очень похожи.

Взгляд Тома меняется.

Что-то не так.

– Пойдем. – Он снова берет меня за руку и тащит на улицу. Подобная смена настроения настораживает. Впервые вижу парня таким раздраженным.

– Что случилось?

– В последнее время мы много ссоримся, – признается парень, когда мы садимся в машину. – Не хочу лишний раз его видеть, а он всячески пытается наладить со мной отношения. Родители разводятся.

– Сочувствую.

Мне больше не нужно слов, чтобы понять, почему Том расстроен. Лишь теперь я осознаю, каких трудов ему стоило помочь мне, и я молча его обнимаю. Сейчас не до пустых разговоров. Нужна искренняя поддержка.

– Спасибо за помощь, Том.

Мы сидим в машине в полной тишине, слушая, как барабанит дождь по крыше. Я крепко сжимаю Тома в объятьях и чувствую чей-то пристальный взгляд. Через разводы от дождя на лобовом стекле вижу застывший силуэт в окне палаты больницы, но мне не удается разобрать, кто это – мужчина или женщина. Том замечает, что я пытаюсь разглядеть кого-то, и оборачивается. Коротким рывком пациент забирается на подоконник и открывает окно.

– О господи! – в унисон вскрикиваем мы с Томом и выпрыгиваем из машины.

Я собираюсь рвануть обратно в больницу и предупредить о попытке суицида, но силуэт исчезает. Затем к окну подходит санитар, закрывает его и плотно завешивает шторы.

– Это окно двести восьмой палаты, – шепчет Том.

Дождь перерастает в сильный ливень, и капли неприятно бьют по лицу. Я смотрю на Тома: в его глазах такой же шок, как и у меня. Он опускает голову, и с его темных волос стекают капли дождя, падая на губы. Мы стоим в оцепенении и некоторое время молчим.

Судьба порой играет с нами злую шутку. Я уехала из шумного Лос-Анджелеса в надежде на спокойную жизнь, но оказалась главным героем романа сумасшедшего писателя. Все эти странные письма матери, насилие, угрозы Демона города, ограбление, психбольница, попытка самоубийства, – не этого я ждала от переезда. За первый месяц в новом городе произошло больше событий, чем за всю мою жизнь. Лафайет будто хочет избавиться от меня, свести с ума. Больше всего расстраивает то, что единственный родной человек, моя мама, оказывается, жила совершенно другой жизнью и хранила сотню секретов от своей дочери. Она ушла и не оставила мне ни единой зацепки. Я одна в этом чертовом городе, в городе, где насилуют и избивают, запугивают и издеваются. Теперь понятно, почему она увезла меня отсюда.