Даниэла Стил - День Рождения

Эйприл смущенно посмотрела на него. Господи, каким ветром занесло его сюда? Впрочем, похоже, он и сам не знал ответа на этот вопрос.

— Привет! — все, что он произнес в первую минуту. И лишь затем поинтересовался. — Как дела?

— Нормально, — сухо ответила Эйприл. — А у тебя?

Она не видела Майка больше двух месяцев, с того самого дня у врача, когда он вышел к ней и сказал, что такое ему не по силам. С тех пор он ей ни разу не позвонил. Впрочем, и она ему тоже, твердо решив ни о чем больше его не просить и не навязывать ему нежеланного ребенка. С самого начала она предложила ему выбор, и он его сделал.

— У меня все в порядке. Я все это время думал о тебе. Может, пройдемся немного? — предложил он.

Эйприл кивнула. Посудомоечной машиной займется Жан-Пьер. Теперь он был не только сомелье, постепенно он становился поваром. Кроме того, выполнял многие поручения Эйприл. Увидев Майка, он нахмурился и не счел нужным даже поздороваться с ним.

Эйприл и Майк, стараясь идти в ногу, двинулись по улице — Эйприл меньше всего хотелось, чтобы кто-то видел их вместе, и уж тем более чтобы люди слышали их разговор. До сих пор ни один мужчина не приходил к ней на работу, и ей не хотелось, чтобы кто-нибудь заподозрил в Майке отца ее будущего ребенка. Впрочем, Жан-Пьер давно обо всем догадался. Но только он, остальные оставались в неведении.

— Извини, что я так по-свински вел себя у врача, — произнес Майк. Эйприл кивнула, продолжая смотреть перед собой. Она и сама не знала, хотела его видеть или нет. Но когда она шла рядом с ним по улице, ее сердце учащенно билось в груди, а ребенок толкался в животе с удвоенной энергией. Она уже знала, что такое обычно бывало, стоило ей разволноваться.

— Давай не будем говорить об этом, — сказала она. — Зря я тогда попросила тебя прийти. Просто, когда ты пригласил меня пообедать, я подумала… Я хотела, чтобы ты увидел нашего… моего ребенка, — быстро поправилась Эйприл, опасаясь обидеть его тем, что назвала ребенка «нашим». Потому что это действительно был ее ребенок, ее и ничей больше. Майку он был не нужен. А она смирилась с тем, что он у нее будет. Этого никогда не произойдет с Майком, он дал ей это понять еще тогда у врача и в сообщении, которое он ей прислал. Впрочем, куда красноречивее было его исчезновение и последующее молчание, его нежелание видеть ее.

— Я и сам хотел взглянуть на него, поэтому я и пришел, — произнес Майк, когда они остановились и присели на скамейку. Лишь тогда Эйприл подняла на него глаза. — Ребенок на экране компьютера был как настоящий, и я испугался, — признался Майк. — Мне казалось, я никогда не смогу взвалить на себя эту ответственность.

— Понимаю, — негромко произнесла Эйприл. — Понимаю, прости меня.

— Нет, это ты прости меня, — взволнованно возразил он. — Я, собственно, потому и пришел. Пришел попросить у тебя прошения. Я два месяца только и думал об этом. Да, ни ты, ни я не могли предположить, что так получится, мы этого не хотели. Но так получилось. Возможно, так оно и должно быть, наверное, это судьба. В тот вечер, когда мы впервые встретились, я подумал, что ты потрясающая женщина. Да-да, даже когда я напился, я думал именно так, именно поэтому я оказался с тобой в одной постели. Я почти влюбился в тебя, особенно после того, как узнал ближе и тебя, и твою семью. Но это одновременно и напугало меня, напугало так, что я не знал, что мне делать. Потому что ты — это то, что я не хотел впускать в свою жизнь. Я прожил с женщиной пять лет, прожил без любви, хотя и говорил ей, что люблю. Именно по этой причине я так и не женился на ней, не решился обзаводиться детьми. Ты же ни о чем не попросила меня, ни о чем! А когда я бросил тебя — что, разумеется, было свинством с моей стороны, — ты не просила меня вернуться, не пыталась разжалобить, не пыталась умолять. Ты не отправляла мне гневных посланий по электронной почте, не говорила мне, какой я подлец. Нет, ты продолжала жить собственной жизнью, взвалила на себя весь груз забот и никому не жаловалась. И я скажу тебе, что это настоящее мужество. Такой порядочной, такой мужественной женщины, как ты, я еще не встречал. И последние два месяца я только и думал о тебе и о нашем ребенке. Потому что это наш ребенок. Да-да, он мой так же, как и твой, даже если я, как последний трус, отвернулся от тебя. Мне было страшно, что когда-нибудь мы с тобой станем такими, как мои родители. И мне понадобилось целых два месяца на то, чтобы понять: этого никогда не произойдет, потому что ты не похожа на мою мать. В тебе есть все то, чего в ней никогда не было. И Бог свидетель, я не такой, как мой отец. И этому ребенку не грозит судьба моего брата, который ушел из жизни в пятнадцать лет лишь потому, что он не был никому нужен, что всем было на него наплевать. Потому что у нас с тобой все по-другому. Эйприл, ты замечательная женщина, и я знаю, что недостоин тебя, но я хочу попытаться… Я сделаю все для того, чтобы наши с тобой отношения наладились. Нет, я понимаю, что все это немного шиворот-навыворот — сначала сделать ребенка, а потом пытаться выяснить, сходимся ли мы с тобой характерами. Но если все-таки сойдемся, то кто знает, может, в будущем у нас будет нормальная семья. Но даже если ее и не получится, не будем загадывать, я бы хотел быть настоящим отцом этому ребенку. Потому что вдруг это самое лучшее, что есть в моей жизни. Может, я должен благодарить судьбу за то, что все так случилось. Извини, что мне потребовалось столько времени, чтобы это понять, но я обещаю тебе, что больше никогда не буду вести себя по-свински, и если ты не прогонишь меня, кто знает, может, пусть не сразу, а спустя какое-то время — из наших отношений что-нибудь получится.

— Тебе не нужно идти ни на какие жертвы, — негромко произнесла Эйприл. — Я ничего от тебя не требую, и ты мне ничего не должен. Мы оба тогда в сентябре совершили глупость.

— Нет, с твоей стороны это была куда меньшая глупость, чем с моей. Ты была уверена, что предохраняешься от беременности, а я вообще тогда ни о чем не думал.

— Я все равно пропустила пару таблеток, так что антибиотики здесь ни при чем.

— В таком случае это была глупость со стороны нас обоих, — Майк улыбнулся. — И даже если ты меня ни к чему не принуждаешь, я все равно хочу быть ближе к вам — и к тебе, и к ребенку.

Майк говорил торопливо; видно было, что он нервничает. Эйприл же не могла решить для себя, как реагировать на его слова. Она уже давно вычеркнула его из своей жизни. Майк мог бы и сам об этом догадаться.

— Ты дашь мне такую возможность? И пусть я недостоин этого, я все равно хочу попытаться. И если я вновь испугаюсь, если почувствую, что не смогу взвалить на себя эту ношу, я честно тебе об этом скажу. Но я никогда не сбегу от тебя, не сказав ни слова, как это случилось в прошлый раз. Я два месяца посещал сеансы психотерапевта и думаю, это мне помогло.

На Эйприл это его заявление произвело впечатление. Она никак не ожидала, что он начнет посещать сеансы психотерапии. Значит, он не забыл о ней, не вычеркнул из своей жизни! Может, и впрямь им стоит попробовать? Впрочем, сейчас у нее не было уверенности, что из этого что-то получится. Ее по-прежнему терзали сомнения на тот счет, способен ли он поддерживать серьезные отношения.

— Значит, ты пришел ко мне, потому что так посоветовал тебе твой психотерапевт? Или потому что так ты решил сам? — Она подняла на него огромные карие глаза, в которых застыл вопрос. Этот взгляд пронзил его насквозь.

— Он не в курсе, что я здесь. Это решение я принял сам. Вчера вечером.

Эйприл кивнула и вновь внимательно посмотрела на Майка. Все-таки она была рада его видеть, хотя и не торопилась это показывать. Ведь надо признать, что, не будь она беременна, она бы и не пыталась продолжить знакомство с ним. Но она была беременна, и, несмотря на все свои сомнения… она не была к нему равнодушна. А ребенок был связующим звеном между ними.

— Может, нам просто надо подождать и посмотреть, как будут развиваться события дальше? — предложила она. Эйприл не хотела во второй раз стать жертвой собственной доверчивости. Наверное, это было самое большее, что она могла ему предложить. Ее по-прежнему терзали сомнения, и она не могла их отбросить. С другой стороны, и терять его во второй раз она не хотела. Ни ради себя, ни ради ребенка. Она всей душой желала, чтобы их с Майком отношения наладились. Потому что она носила под сердцем их залог — самое ценное, что у нее было.