Ася Сергеева - Дерзкая мишень

Когда к дереву прижал, вытянул из моей руки и в карман засунул. Мой до сих пор не отдал.

— Самое главное упустила, Мишень. Доставать, кто куртку будет? Но вначале признайся, как закинула туда? — задрал голову вверх, показывая на дело моих рук.

Упс.

Признаваться или снова пошутить?

Вдруг мне еще метод пригодится против стрелка бешеного, рискованно сдавать понапрасну реквизит.

Во всех сложных фокусах вначале идет простая подготовка. И раскрытие скорей разочарует зрителей. Всем хочется недосказанности и магических чудес.

— Волшебник помог, — выбрала полупризнание.

— Забыла о заклинании еще упомянуть, — подсказал стрелок, глядя на меня как на сумасшедшую.

Согласилась на свою голову.

— В таком случае, прямо сейчас снова пошепчи, волшебника вызови, потому что доставать будешь… ты.

Даша

Даже спросить ничего не успела, поднял за ноги, и я руками схватилась за памятник. Встала Стрелку на плечи, буду потом еще получать, что испачкала кроссовками.

— Переставляй мне ноги на руки, не бойся, я поймаю, — осторожно удерживая меня, начал приподнимать еще выше.

Цирк на гастролях, а я тут отдуваюсь.

— Тянись еще выше, — подталкивал Стрелок.

Я карабкалась по прямому пьедесталу, пока смогла схватиться за ботинок Пушкина, подтянулась, вот уже и наверху. Обняла поэта и замерла. Так все быстро произошло, что и подумать не успела. Но напоминание настигло само по себе…

Ой-йо-йо.

Прикрыла глаза, борясь с тошнотой и головокружением.

Еле-еле стянула куртку с плеч памятника.

О том, что высоты панически боюсь, знают только близкие. Причина невыдуманная и кроется в детстве. На уроке акробатики порвался трос, и я упала с высоты на манеж. Спасали, лечили, и восстанавливали меня мучительно долго. Больше никто из семьи не заставлял учиться цирковому мастерству и разрешили выбрать самой призвание по душе.

— Хватит приставать к Пушкину! Не стыдно тебе?

Через шум в ушах, как эхо, раздался смеющийся голос стрелка.

Попыталась настроиться на спуск, пошатнулась, и еще сильнее схватилась за Пушкина.

— Променяли тебя, парень, — внизу кто-то и над Алексом посмеялся, но я боялась раскрыть глаза, только прислушивалась.

— Дарья, с тобой все в порядке?

Слегка помахала в стороны, показывая «нет».

Все-таки буду сторожить, как он и хотел. Даже цепь не понадобилась.

— Прыгай вниз! Я поймаю тебя. Давай, отпусти руки и прыгай, — начал выкрикивать снизу Стрелок.

— Лови, — выкрикнула ему, набрав воздуха побольше.

И сбросила куртку вниз. Ему ведь только она была нужна. Пусть уходит, разберусь как-нибудь.

— Прыгай, иначе доберусь до тебя, ох и получишь тогда, Мишень.

Уже вещи у него, а от меня никак не отцепится.

— Сама спущусь, уходи!

Послала нахала белобрысого.

Достать бы только рюкзак за спиной, там же веревка есть, захватила вместе с реквизитом. Составные трубочки, которые накручивала перед подъемом куртки, в моем положении не пригодятся. Вот благодаря двум длинным собранным палкам, которые взяла в рабочем кабинете крестного, и подняла куртку. Но того, что сама здесь окажусь, не ожидала.

— Послушай меня внимательно, — продолжил Стрелок, — Я обещаю поймать тебя. Если не справлюсь, согласен на любую ответку.

— И на слайм? — слабо пискнула.

— Даже на него, — раздобрился Стрелок, — И телефон твой тогда сразу верну. Номер все равно запомнил и записал. От меня не избавишься, так что прыгай, Мишень. Пушкину ты там надоела уже.

Холодная бронза постепенно замораживала руки. Не хотелось показаться слабой особенно перед ним. Но и выстоять долго не смогу, а Стрелок, похоже, не уйдет.

Начну ныть, тогда уж точно примет за слабачку, а мы, цирковые, не такие. Мы смелые.

Так себе утешение. Но я пыталась. Вытянула шпильку из волос, подаренную крестным, зажимая в руке на удачу.

— Все, я прыгаю! — крепко-крепко зажмурилась.

Под выкрики с отсчетом: раз, два, три…

Сорвалась с высоты.

И… приземлилась в руки Стрелка, впервые радуясь, тому, что держит.

— Ну все-все, успокойся, — отбросил он на время грозный настрой, при виде моего потряхивания, — Я же не знал, что так… получится. Больше никогда на памятники тебя закидывать не буду.

Перебрался к той лавочке, где мою сумку оставлял, так и не выпуская. Постепенно приходила в себя, согревалась. Прижимала щеку к его плечу, пока он гладил мои волосы. Приятные мысли о том, что Алекс помог, не уронил, и вовремя почувствовал опасность, расслабили, даря непривычные ощущения защиты.

— Теперь не будешь меня доставать? — тихонько спросила, борясь с желанием продлить чуть дольше наши посиделки.

— Ну вот еще! Обмен так просто с рук не сойдет хитрюге. Догадываешься, о ком я?

Задел губами мочку моего уха, вызывая волну жара, и почти сразу вторая волна бахнула в мозг.

Вскочила с его колен.

— Никогда так больше не делай. К другим приставай, а ко мне, нельзя.

Истинная правда!

О споре даже не переживаю. Выиграю и так. Связываться с Алексом цирковые никогда не дадут.

— Фу-ух, умеешь успокоить, Мишень, — Стрелок выразительно выдохнул, возвращая надменность, — А то я забыл тебя в список внести, к кому хочу поприставать. Значит, и мне нельзя. Так ты ж липнешь, будто выпрашиваешь, записаться.

Временное перемирие снова лопнуло. С шумом и треском.

— Считай, что отлепилась, — отвернулась обиженно.

Вот же дурак козлиный.

Моей рукой вновь завладели.

— Списка со мной нет, кто там записан не запоминал. Пока тебе, моя Мишень, придется меня сопровождать, долги за темные делишки отрабатывать, — новые правила тут как тут, — Надеюсь, про «нельзя», ты помнишь?

— Помню. И ты не забывай! — ответила нахалу белобрысому.

Списки у него, видите ли.

Вставить бы ему ручку, которой записи делал, в одно место.

И когда я к нему липла, спрашивается? Сам ко мне лезет со своими долгами.

Далеко идти не пришлось. Напротив бульвара располагалось кафе, туда и завел Стрелок. Прикинула свое положение, могло быть и хуже. Латте с пирожным смогут успокоить. Ладно, временно побуду должницей, пока десерт доем.

Тогда ведь я не знала, что в кафе у белобрысого появится идея, как мне расплатиться с долгом…

Алекс

Сам не знаю зачем потянул за собой неугомонную девчонку. За один день умудрилась вызвать во мне гневную бурю, зловещий ураган и желание плескаться в теплоте и нежности, когда прижималась ко мне. Последнее, самое лишнее, что могло быть между нами.

Готов хоть сто раз подтвердить — привязываться мне к Мишени нельзя.

Хватит и сумасшедших ответок, из которых выкарабкаться не могу, каждый раз ловкая хитрюга умудряется выбить почву из-под ног.

Вот и что мне с ней делать?

Сидит за столиком напротив меня, облизывается и довольно щурится, отправляя в рот кусочек за кусочком пирожного. Внимание ее там, в тарелке. Зато я, пялюсь, и оторваться не могу. Хвост попросил об интрижке, согласен и на одну ночь. Скулит рядом с Мишенью, тянется, когда она облизывает то ложечку, то пальцы.

Невыносимо…

— Вилку возьми! — гаркнул я.

Отобрал у нее десертную ложку и отбросил на край стола.

— Совсем взбесился, белобрысый? — поняла, по-своему, и заслонила от меня тарелку. — Не отдам! Мое, значит, мое.

Вилку в знак подтверждения подняла кверху.

— Чего раскричалась? Никто не отбирает, — у нее нет понятий, где вести себя нужно тише, все посетители кафе услышали, что забирать у мелкой злючки десерты опасно, — Девушка больна, лечу ее, вот порадовать привел.

Объяснил ошарашенным посетителям.

— Да, правда, — подтвердила Мишень, — У меня аллергия на белобрысых козлов. Ооочень тяжелая болезнь. А этот парень вылечиться мешает, — и ткнула в меня пальцем, испачканным в сливках, о губах вообще молчу.

Поднялся со стула и приблизился к ней. О чем не попроси, все в штыки, самому приходится выполнять.

— А ну не кусайся! — вначале предупредил.

И салфеткой промокнул эти губы, которые уже с закрытыми глазами мерещатся. Затем и пальцы вытер. Мишень зашипела, выдергивая руки.