Нет, он не нарушал обещания. У него и в мыслях не было принуждать ее. Просто граф нуждался в небольшой отсрочке перед очередной атакой. Он собирался предпринять что-то, напоминающее блеф в картах, — поддразнить и раззадорить ее, коль скоро подобная приманка однажды уже себя оправдала.
— Я полагаю, ваш брат сейчас в своей резиденции в Стоунли?
Она удивилась такому резкому переходу к другой теме.
— Да, Рейн у себя. Но какое это имеет…
— Я хочу сказать, что у нас есть шанс скоро увидеться. Первое, что я сделаю завтра утром, — это заеду к нему.
Первое мгновение Александра казалась растерянной. Потом кровь отхлынула от ее щек, и она уставилась на графа широко раскрытыми глазами, в которых смешались возмущение и нарастающий ужас. Девушка открыла свой прелестный ротик, но в течение нескольких секунд не могла произнести ни слова.
— Вы… вы не можете говорить этого всерьез, — произнесла она наконец.
— Боюсь, что могу, моя милая леди. Я серьезен как никогда.
— Но я думала… я считаю, что для вас как джентльмена, конечно, вечер вдвоем что-нибудь да значит. Несомненно, этого более чем достаточно, чтобы исправить мою ошибку в той опрометчивой игре. — Она выпрямилась с гордым видом. — Если вы не согласны, то, как уже сказала, я посчитаю за благо расплатиться. Сразу же после вступления в права наследования.
— Я хочу сразу же разъяснить вам одну вещь, моя драгоценная. Ни сейчас, ни впредь не ждите от меня джентльменских поступков. Что касается девяноста тысяч фунтов, то смею вас заверить, что за такие деньги можно претендовать на нечто несравнимо большее, чем невинный поцелуй.
Накатившая волна гнева превратила ее щеки в два розовых бутона. Под уничтожающим взглядом ее глаз он чувствовал себя так, словно у него торчал кинжал в груди.
— Вы — подонок, лорд Фэлон.
— Нет, мисс Гаррик. Это единственное, чего мне нельзя приписать. Я готов покаяться в тысяче смертных грехов, но не в этом.
— Неужели вы действительно ожидали от меня… думали, что я…
— Да.
Даже твердо произнеся это слово, он задавал себе вопрос, наверное, в десятый раз со времени ее приезда сюда. Разумно ли его поведение? Дамиан не увидел в ней ничего общего с тем образом, что прежде рисовал в своем воображении. Его глазам предстала прелестная неопытная девушка, полная первозданного обаяния. В ней были спелость и женственность, но в то же время оставался ореол невинности, способной возбудить романтические чувства даже у самого закоренелого развратника.
На секунду ему вдруг действительно захотелось стать тем мужчиной, к которому она шла на свидание, — загадочным незнакомцем, очарованным замечательной женщиной, покоренным ее трогательной чистотой и готовым на все, лишь бы она принадлежала ему. Тогда Дамиан вспомнил о своем юном жизнелюбивом брате, любившем ее и настолько униженном ею, что он от отчаяния решил пустить себе пулю в лоб. Граф представил себе Питера, лежащего в расползающейся луже крови с дымящимся пистолетом в руке.
— Вероятно, я недодал вам поцелуев, — ядовито заметил он. — Я думаю, со второго раза все получится. Если вы еще чуточку постараетесь, может быть, я прощу вам долг.
Граф потянулся к ней, схватил за руки, рывком притянул к себе и с ходу завладел ртом девушки. Она сжала губы и, вывернувшись из его рук, влепила ему пощечину.
Александра прерывисто дышала и смотрела на него с таким выражением, будто впервые видит и недоумевает, ради чего ей понадобилось встречаться с этим чудовищем.
Скривив губы в разочарованной усмешке, он быстро взглянул на часы над камином и отступил назад. Оставалась еще одна карта, его последняя ставка. Он надеялся на свое умение разбираться в людях. Проницательность не должна подвести его и на этот раз.
— Александра, вас никто не держит. Выход — вон там. Если вы так низко цените свое слово, можете идти. Поезжайте домой к своему всемогущему брату. Покайтесь в глупости и попросите помочь вам выпутаться в очередной раз. Он отругает вас и напомнит, что пора повзрослеть. Но разве это так уж страшно? По-моему, просто ничтожная плата. Безусловно, ваше пресловутое целомудрие стоит намного дороже.
Внезапно девушка изменилась в лице. Ярость сделала ее черты твердыми и резкими. Пусть граф обставил ее в той игре — сейчас ему не победить. Она преисполнилась решимости выиграть эту партию.
— Я пришла сюда, чтобы вернуть расписку, — твердо сказала она. — Что вы за нее хотите?
Вот она, заветная цель. Предстала перед ним во всем ослепительном блеске. Вознаграждение, которого он так жаждал, почти в руках. Нужно только подойти с умом и взять его.
— Почему бы вам не распустить волосы для начала? С тех пор как я увидел вас в опере, умираю от желания посмотреть, как это выглядит.
Ее пухлые нежные губки вытянулись в нитку. В зеленых глазах засверкали гневные искры. Ярость так и рвалась из нее. Несколькими порывистыми движениями Александра повыдергивала шпильки, посыпавшиеся на пол, и напоследок тряхнула головой. Густые каштановые волосы в беспорядке упали на плечи и заколыхались огненными волнами под лучами свечи.
Он ощутил прилив жара в паху.
— Снимите одежду, — приказал он. — Пора наконец посмотреть, стоит ли овчинка выделки.
Александра сжала губы.
Его интересовало, решится она на это или нет. Попытка обольщения закончилась провалом. Но у него еще оставалась возможность спасти свой план. Нужно было только задержать ее в комнате чуть дольше.
— Вам доставляет удовольствие унижать женщин, лорд Фэлон? Вы что, удовлетворяете таким образом свои низменные инстинкты?
— Я мечтаю видеть вас в моей постели, Александра. Я не могу думать ни о чем другом. И вы знали это, когда шли сюда. Вы дали слово — и я вам поверил. Теперь я жду, когда вы наконец выполните свое обещание.
От нового приступа ярости у нее потемнело в глазах. Ее всю трясло, но не от страха, а от гнева. Она была взбешена его требованиями, но по-прежнему не хотела дать ему возможность почувствовать свое превосходство над ней. Фэлон намеренно провоцировал ее сверх всякой меры, самым бессовестным образом.
Александра дотянулась до спины и несколько раз дернула за пуговицы. В результате она порвала несколько петель, но так и не смогла избавиться от одежды.
Дамиан подошел ближе, отвел ее трясущиеся пальцы и расстегнул остальные пуговицы. Платье скользнуло вниз и темно-золотым комом легло на полу возле ног. Она выпуталась из складок, перешагнула через платье и оттолкнула его от себя. Девушка была без корсета, в одной белой хлопковой рубашке, прикрывавшей плечи и тело ниже колен. Однако тонкая ткань не скрывала соблазнительных изгибов высокой полной груди и темнеющих кружков вокруг двух выпуклых точек.
— Вам угодно, чтобы я продолжала, милорд? Или может быть, этого достаточно?
— Ведь вы, наверное, заинтересованы по-настоящему мне угодить? В таком случае это только начало, если… конечно, вы не боитесь разочаровать меня.
В сердцах она едва не выругалась вслух и, рассвирепев, путаясь в копне отливающих медью волос, принялась судорожно стаскивать через голову рубашку. Когда на ней остались лишь атласные туфли, она предстала перед ним нагишом во всей своей ослепительной красоте.
У Дамиана перехватило дыхание. Она была такой, какой он рисовал ее в своем воображении, даже прекраснее: гладкокожая, сочная, с изумительными линиями тела и округлостями груди, с нежными почками в розовом ореоле. Граф любовался ее прелестными ногами — стройными и гибкими, с изящной формы икрами и высокими в подъеме узкими стопами.
Затем он окинул взглядом тонкую талию и посмотрел повыше — на прямые хрупкие плечи и грациозно изогнутую шею. При виде ее обнаженного тела его охватило безумное возбуждение. Кровь закипела в жилах. Плотское желание, овладевшее им в эту минуту, рвалось наружу. Когда он поднял взгляд на ее лицо, то окаменел и почувствовал, как внутри его будто образовался тугой узел, и судорожно вздохнул. Дыхание, сдерживаемое все это время, наконец вырвалось бурным вздохом.
Хотя она смело смотрела ему в глаза, у нее дрожала нижняя губа, и слезы уже проторили дорожку на щеках. Увлажнившиеся ресницы слиплись на кончиках, и скатившаяся с них влага блестящей струйкой бежала к подбородку.
— Я никогда не забуду нашу первую встречу, — сказала она. — В тот вечер вы были так красивы и совершенно не похожи на других. Вы напоминали тогда… смуглого ангела, спустившегося с небес, — смелого, таинственного, интригующего. В то же время я почувствовала в вас доброту. Не стану отрицать, я увлеклась вами с самого начала. Со мной никогда не случалось ничего похожего, ни один мужчина не вызывал во мне подобных чувств. Дамиан ничего не отвечал.