– Я хочу дождаться посыльного, – ответил Раймонд. – Спокойной ночи, дорогая.
Лада ушла, а Раймонд через некоторое время вышел на внутренний балкон, чтобы взглянуть, не вернулся ли слуга. Во дворе было тихо, сторож, прислонившись к стенке, что-то жевал. Раймонд окликнул его и осведомился о прибытии порученца. Получив отрицательный ответ, приказал доложить о нем сразу же по возвращении. Затем вернулся в зал. Головная боль, от которой он избавился днем, начинала возвращаться и стучать молоточками в его виски. От досады он выпил еще и с удивлением почувствовал, что боль вновь, если не отступает, то притупляется. «Долго так будет продолжаться»? – подумал рыцарь. Он устроился у камина, намереваясь немного вздремнуть. Но сон не шел к нему. В голове все еще стучало, чтобы забыться он стал сочинять мелодию. Прошло больше часа, прежде, чем услышал шаги. В зал вошел человек, посланный за крестоносцем, его звали Лука.
– Это недалеко, сеньор, – торопливо сказал он, – человек, за которым вы меня послали, остановился в трактире.
– Недалеко? – переспросил Раймонд.
– Нет, сеньор.
– А ты очень устал?
– Нет, сеньор. Вы хотите, чтобы я еще раз съездил?
– Поедем вместе. Проводишь меня. Иди, скажи, пусть оседлают для меня коня.
– Слушаюсь, – сказал Лука и вышел.
– Поеду, проветрюсь, – сказал себе Раймонд. – Прогулка пойдет на пользу моей голове.
Он пошел в свои покои. Оделся и спустился во двор. Садясь на коня, он подумал, что не мешало бы сообщить о своей поездке Ладе. Но, помня ее совет «не делать лишних движений», решил ничего не говорить. Когда они выехали и были уже в получасе езды от замка, Раймонд вдруг вспомнил, что он не взял у Лады самое главное – без чего вся эта поездка была лишена всякого смысла – чашу Грааля.
– Долго ли еще ехать – крикнул он спутнику, замедляя бег лошади.
– Нет, сеньор, – ответил Лука, – вон, за тем леском.
«Ладно, – подумал Раймонд, – все равно, навещу его и скажу, что завтра пришлю с нарочным».
Он пришпорил коня.
Лада, вернувшись в свою спальню, разделась и легла. Но поскольку сон не пожелал прийти к ней сразу, она через некоторое время, зажгла свечи, вывалила из чаши Грааля все содержимое, а были в ней браслеты, бусы, серьги, перстни – емкая была чаша. Чем больше она разглядывала чашу, тем тревожнее становилось у нее на душе. Визит этого человека сразу вызвал у нее беспокойство. И тщетно она увещевала себя, что здесь в Провансе она в безопасности – беспокойство не проходило. Когда она поняла, что заснуть в ближайшее время ей не удастся, она потрясла колокольчик и приказала, явившейся на зов горничной, принести ей бокал вина. Время, проведенное с Али в подземелье, по-разному повлияло на их гастрономические пристрастия. Они пили вино вместо воды, вынуждены были. После этого Али всегда пил вино, не признавая воду для утоления жажды. Лада же поначалу вино видеть не могла, но водой напиться не могла, пила и пила. С тех памятных дней прошло много времени. Она оказалась во Франции, где с удивлением обнаружила, что люди пьют вино и в обед, и за ужином. И относятся к этому не как к возлиянию, а вино для них имеет лишь гастрономическую ценность, как взвар на Руси. Сейчас она вспомнила, что Али всегда рекомендовал вино в качестве средства, способствующему сну, и облегчающему мироощущение. Когда в былые дни Али, наполнив свой кубок рубиновым напитком, начинал объяснять, чем отличается мировоззрение от мироощущения, Лада слушала невнимательно, не желая даже вдаваться в подробности. Но сейчас в ее сознании отчетливо всплыли его объяснения. Бокал вина должен был примирить ее с окружающим миром и дать ей сон. Однако ее надеждам не суждено было сбиться. Когда горничная принесла вино и собиралась закрыть за собой дверь. Лада спросила:
– Сеньор спит?
– Не знаю, – ответила горничная, – по-моему, он уехал.
– Как уехал, – встревожилась Лада, – куда уехал?
– Не знаю, он взял собой Луку и уехал.
– Час от часу не легче, – в сердцах сказала Лада.
Она отставила кубок с вином и стала одеваться. Лада приказала разбудить управляющего, собрать десяток слуг, и сама, воткнув за пояс кинжал, спустилась во двор.
Раймонд вернулся в тот момент, когда Лада во главе небольшого вооруженного отряда готова была скакать на его поиски.
– Что случилось? – взволнованно спросил Раймонд, увидев сидящую верхом жену.
– Полюбуйтесь на него, он еще спрашивает, – возмутилась Лада, – я собралась искать тебя. Как можно было исчезнуть ночью, ничего не сказав мне об этом.
– Простите меня, я не хотел вас будить.
– Черт возьми, если бы ты не уехал, я бы уже спала.
– Дорогая, здесь слуги, – укоризненно произнес Раймонд.
– Ты ему все рассказал? – спросила Лада.
– Я его не застал. Наш гость заехал на постоялый двор за вещами и сразу же уехал.
– Разве я не просила тебя, чтобы ты не ездил. Никогда не следует делать лишних движений.
– Я думаю, – возразил Раймонд, – что мне надо было поехать за ним раньше. Это избавило бы нас от дальнейших осложнений.
– Каких еще осложнений.
– Не думаете же ли вы, что вопрос исчерпан.
Лада пожала плечами.
– Я буду думать, когда этот вопрос вновь возникнет, а пока что я отправляюсь спать.
– Спокойной ночи, дорогая, – пожелал Раймонд.
– И вам того же, – в сердцах ответила Лада, и ушла.
На следующий день Ладе нездоровилось, поэтому она не искала общества мужа, к тому же была сердита на него. Весь день провела в постели. И лишь к вечеру, когда Раймонд не пришел к ней по обыкновению пожелать спокойной ночи, Лада решила сменить гнев на милость. Она послала за ним свою горничную. Но та, вернувшись, доложила, что барон отправился на охоту и еще не вернулся. Лада прождала его до глубокой ночи, пока не поняла, что он где-то заночевал, увлекшись охотой. Такое бывало. Ее сморил тревожный и неглубокий сон. Ей всю ночь снились кошмары, и каждый раз, просыпаясь, она благодарила Господа Иисуса Христа, поскольку была теперь католичкой, за то, что это был всего лишь сон. Утром она поднялась чуть свет и послала узнать о муже. Раймонда все еще не было.
– Не беспокойтесь сударыня так, – сказала ей горничная, – господин бывало, и больше дней проводил на охоте.
– Да, конечно, – согласилась Лада.
В два часа пополудни она вызвала Луку и приказала оседлать коней. Через полчаса из ворот замка выехали два всадника. Лада взяла с собой Луку.
– Ты, ведь, знаешь охотничьи маршруты своего хозяина, – спросила она, – куда он вчера отправился?
– Скорее всего поехали на озеро, стрелять уток, – ответил Лука, это был смышленый деревенский малый, лет двадцати с небольшим.
На всякий случай они заглянули в деревню, лежащую немного в стороне от дороги. В деревне подтвердили, что видели сэра Раймонда вчера днем на пути в лес. Они были на правильном пути. Лада не ошиблась, взяв с собой Луку. Он хорошо ориентировался в лесу и иногда обращал ее внимание на следы, оставленные бароном и его людьми. Когда они уже добрались до лесного озера, внимательный Лука резко осадил коня. Спрыгнув с коня, вытащил из травы убитую утку.
– Странно это, – озабоченно сказал он, – не в характере барона бросать дичь.
– Может быть, они ее подстрелили, а потом не нашли. Так бывает на охоте.
– Я вижу, сударыня, вы в этом соображаете, – одобрительно сказал Лука, – только есть маленькая загвоздка. Если бы ее не нашли, в ней торчала бы стрела. А стрелы нет, ее вытащили.
– И что, по-твоему, это значит? – спросила Лада, чувствуя, как на сердце наваливается тяжесть.
– Бывает, конечно, что дичи столько, что унести нельзя. Но я такого не припомню в наших местах. Это вряд ли.
– Так что же это? – нетерпеливо спросила Лада.
– Поедем дальше, посмотрим, – уклончиво сказал Лука.
Он сел на коня и поехал вперед. Лада следовала за ним, едва успевая уклоняться от целящих в лицо веток.
– Мать честная! – вдруг воскликнул Лука. – Кровь, откуда она?
Он спешился и показал траву, обагренную кровью.
– Может быть, это кровь дичи, – дрожащим голосом спросила Лада.
Лука пожал плечами, оглядываясь вокруг, он стал ходить кругами, всматриваясь в заросли лопухов, крапивы и чертополоха. Затем вернулся к лошади, но садиться не стал. Повел поводу, внимательно смотря под ноги.
– Здесь уже недалеко, – говорил он, – я знаю место, где сеньор засаду на уток устраивал. Господи Иисусе, – воскликнул он, – никак это Поль!