Кристина Майер - Девочка Шаха

— Я мужчина, Лера! Моя природа требует защищать женщину! — вспылил он, из рассеченной губы вновь потекла кровь. Мы кричали друг на друга, выплескивали страх и неуверенность.

— Раны нужно обработать. — перевела я тему, чтобы не поругаться с другом.

— Заживет.

— Шрамы говорят, украшают мужчину. — улыбнулась я и получила в ответ добрую усмешку.

— Значит, я теперь просто неотразим. Не хочешь меня поцеловать, чтобы излечить раны? — вроде шутил, но голос его немного сел. — Давай! — хитро улыбнулся Дема.

— Я не умею целоваться, научишь? — вроде тоже пошутила, но отчего-то смутилась. Как говорится: в каждой доли есть доля шутки. Взгляд Антона изменился, улыбка с лица сошла.

— А ты встречаться со мной будешь? — серьезно спросил он. Мне стало неловко. К Деме я не испытывала влечения, он не интересовал меня как мужчина.

— Нет. — помотала головой. — Не хочу испортить нашу дружбу.

— А про поцелуи ты серьезно? — я не поняла, что именно его интересовало: отсутствие опыта или просьба научить, уточнять не стала.

— Согласен помочь? — решила отшутиться.

— Учить то я рад, но мне хотелось бы и отношений. — я понимала, что Антон говорит абсолютно серьезно и не знала, как на это реагировать. Вроде должно быть приятно мужское внимание, но мне было некомфортно.

— Тогда я найду другого учителя, — усмехнулась, убирая руку от его лица, крови на нем уже не осталось. Между нами повисла неловкая пауза, которую разрядил Дема:

— Ладно, ты меня спасла, а я в благодарность научу тебе целоваться. Поцелую они ведь целебные, и мне от них польза будет. — улыбнулся он вполне искренне.

Я собрала салфетки и поднялась на ноги. Идею научиться целоваться я не отвергала, но в роли учителя представляла другого мужчину. Дема поднялся следом, совсем неожиданно притянул меня к себе за талию.

— Зачем откладывать? Первый урок поведем прямо сейчас. — наклонился он к моему лицу, а я зажмурилась и зажалась.

— Так не пойдет, расслабься. Глаза можешь не открывать, а вот рот чуть-чуть приоткрой, — командовал он, но это не помогало расслабиться. Есть в этом что-то неправильное. — Лера, я не могу целовать бревно.

Пока я думала отпихнуть его или позволить поцеловать, его губы нежно коснулись щеки, прошлись по коже, на долю секунды застыли возле моего рта, а потом уверенно накрыли мои уста. Усилив напор, он принялся ласкать, посасывать мои губы. Кончик языка Антона прошелся по нижней губе…

«Хм, приятно» — подумала я.

— Знаешь, мне нелегко будут даваться эти уроки, — хрипло простонал Дема.

Посторонний шум отвлек меня от поцелуя. Я открыла глаза и увидела злое лицо Шаха. Он схватил за горло Антона, занес руку для удара!

«Марат его сейчас убьет!» — в ужасе подумала я, громко всхлипнув.

Шах

— Так не пойдет, расслабься. Глаза можешь не открывать, а вот рот чуть-чуть приоткрой. Лера, я не могу целовать бревно! — это фраза будит во мне убийцу! Мне хочется посмотреть в глаза этому бессмертному. Открываю дверь… они так увлечены, что меня не замечают.

— Знаешь, мне нелегко будут даваться эти уроки. — я слышу каким голосом он это говорит, у меня одно желание — оторвать ему причиндалы, которые заставляют шипеть голос от возбуждения.

На Леру не смотрю! Не хочу увидеть в ее глазах желание и какую-нибудь надуманную любовь, потому что тогда точно убью этого горе-любовника!

Пацан поворачивается в тот момент, когда моя рука бросается к его шее. Теперь он хрипит оттого, что ему не хватает воздуха. Я замечаю, что до меня с ним кто-то уже объяснялся, но меня это не останавливает. И только вскрик Леры заставляет меня в последний момент сметить траекторию и силу удара. Хук приходится в челюсть, мой опыт позволяет мне точно определить, что серьезных повреждений он не получил. Жить будет. А вот руку, сдавливающую его горло, я разжать не могу. Никто не смеет к ней прикасаться!

Лера, что-то шепчет и громко всхлипывает! Вижу ее полный ужаса взгляд, рука разжимается… Парень падает на колени, хватает жадно воздух и начинает кашлять. Мы с ним уже встречались и не раз, но сейчас не мог вспомнить, как его зовут.

Мне хочется стереть с ее лица страх. Мне хочется ее успокоить, но я так зол, что не могу к ней подойти.

— Убирайся отсюда! — Лера понимает, кому предназначены мои слова, хотя я смотрю на нее.

— Антон, уходи.

— Нет. Без тебя я не уйду. — смело и глупо. И меня бесит, что он заступается за мою… мою девочку.

— В отличие от тебя, ей ничего не грозит, — наклоняюсь и произношу ему в лицо. На самом деле грозит и еще как! Он упрямо смотрит на меня, я готов схватить его за шиворот и выволочь из кабинета. Между нами встает Лера. Меня выводит из себя ее желание его защитить! О себе лучше пусть подумает! Эту выходку я не собираюсь спускать ей с рук. Она меня не касается, смотрит загнанно… А ведь может меня успокоить только она!

— Антон, не лезь, пожалуйста! Я хочу поговорить с Маратом наедине! — смотрит при этом она на меня. Дрожит, боится…

— Я подожду за дверью…

— Ты уе… — обрываю себя, даже в таком состоянии понимаю, что он девочка, подбираю синоним и продолжаю: — упрешься отсюда! Прямо сейчас! Чтобы я твоего присутствия даже в стенах здания не ощущал!

— Дема, уйди! — просит она, нервничает, что я его еще раз ударю. — Марат меня не обидит! — с каким-то вызовом смотрит мне в глаза.

«Надейся!»

— Пожалуйста… — просит Лера парня. — Я тебе наберу. Сходи в поликлинику, пусть тебе раны обработают, — продолжает упрашивать.

Хватаю ее за руку и притягиваю к себе.

— Пойдешь со мной, — предупреждаю тихо Леру. — А ты дернешься, и я тебе переломлю хребет. — тон моего голоса дает понять, что я не шучу.

— Не трогай ее, Шах, — просит Антон. Я оставляю его тупую просьбу без внимания.

— Не переживай, — успокаивает его Лера. Я сильнее сжимаю на ее талии руку.

Прижимаю девочку к себе, и веду к выходу. Лера умоляюще смотрит на меня. Мы подходим к аудитории, за которой идет лекция у Марии Федоровны, Лера дергается в сторону кабинета.

— Мне нужно вещи забрать, — лепечет она.

— Позвонишь подруге! — не собираюсь отвлекаться и задерживаться.

Не церемонясь, забрасываю ее в салон и со стуком хлопаю дверью. С пробуксовками выезжаю с университетской парковки, выруливаю на дорогу и жму на газ. Ладони с такой силой сжимают руль, словно хотят его раскрошить.

— Куда мы едем? — я оставляю ее вопрос без ответа. Я вообще не способен говорить, только орать. Хочется разбить что-нибудь, выплеснуть темную ярость, что бежит сейчас по моей крови. — Почему ты злишься?

— Какого х… хрена ты с ним уединилась?! Позволила ему себя лапать?!

— Антон меня не лапал, только поцеловал. — недоуменно произносит она. Не понимает, что у этого пацана в штанах был стояк?! Мое дыхание разрывает легкие, кровь бешено пульсирует в голове.

— Только?! — зло цежу слова. — Только?! — изо всех сил бью ладонью по рулю. Ощущаю момент, когда в Лере, что-то меняется, перевожу взгляд и вижу в глазах обиду и… злость.

— Ты сам сказал, что я не умею целоваться. — холодным тоном начинает говорить она. — Ты прав, в моем возрасте это недопустимо. И с кем восполнять эти пробелы я буду решать сама. — гордо заявляет, а мне окончательно после ее слов сносит башню. Мне чхать, что в ее голосе звучит вселенская обида! Жму на тормоз, выхожу из машины, подхожу к пассажирской двери и вытаскиваю на руках из салона. Мне плевать, даже если нас кто-нибудь увидит, но сейчас в переулке никого нет.

— Что ты собираешься делать? — я припечатываю ее задницу к капоту, развожу в сторону ноги и удобно устраиваюсь между бедрами.

— Ты уроки собралась брать у неопытного щенка?! Сейчас я восполню все твои проблемы в образовании, раз у тебя терпения не хватило подождать несколько дней! — и прежде чем слышу возражения, сдавливаю ее ягодицы, прижимаю плотно к своему паху, даю почувствовала всю степень моего возбуждения! Накрываю ее губы и жадно целую. Ее ладошки упираются в грудь, ногти впиваются в кожу сквозь футболку, она выталкивает мой язык, пытается увернуться, но я ловлю ее затылок и крепко фиксирую. Я чувствую, что она оцарапала мне шею. Плевать! Я хочу стереть с нее этот мерзкий запах сопливого мужика. Она будет пахнуть только мной, носить на себе следы моей страсти! Перед глазами стоит картина, как они целовались… Там она не сопротивлялась!