Кристина Майер - Девочка Шаха

— Ты же не хотел меня учить! — тихо с обидой произноси Лера мне в губы и я позволяю ей отпихнуть мое лицо. — Так почему злишься? — в ее глазах я вижу боль, обиду и непонимание.

Я все также крепко держу девочку и пытаюсь сообразить, о чем она говорит. Походу я торможу, сказывается трудная ночь.

— Ты о чем? — все же спрашиваю, потому что не догоняю.

— Там в гараже, — прячет от меня взгляд. Я плохо помню, что тогда сказал, Лера напоминает: — «Ты не умеешь целоваться, а я не готов тебя учить!»

Наверное, сказал… Ведь в ее глазах столько всего. Сейчас до меня доходит, что для Леры мои слова не просто грубость, а трагедия. Глупышка не осознает насколько желанна.

— Лера, — уже немного спокойнее, стараюсь взять себя в руки. — В тот день я перенервничал. Долго не мог найти в воде… ты могла погибнуть. Я не знал тебя тогда, не знаю и сейчас, но не хочу потерять. Я не говорю уже о напряженном этапе, победа далась нелегко. Я был на взводе. Кому-то надо отоспаться после такого, кому-то набухаться, а я снимаю напряжение по-другому. — она понимает, о чем идет речь и смущается.

— Я это уже поняла… — Лера хотела еще что-то добавить, но закусила губу. Мне даже в глаза девочке смотреть не надо, чтобы прочитать неправильные мысли, что роились в ее голове.

— Лера, я в воскресенье сорвался в горы, вернулся только что, — догадавшись, на что она намекает, начался объяснять. — Рюкзак лежит в багажнике. Не спал всю ночь, весь в пыли и до ужаса голодный. Пацаны отмечали победу без меня. — мне нравилось, что факт наличия в моем доме женщин не оставил ее равнодушной. Мы еще не все обсудили, хотя для меня все предельно ясно.

— У тебя же не было мужчин? — Лера мотает головой, подтверждая мою догадку. — Ты не представляешь, чего мне стоило от тебя оторваться тогда в гараже. Я не готов был учить тебя в том состоянии, в котором находился. Тогда мне требовалось, чтобы ты ушла, я мог забыться…Твой первый раз будет со мной и поверь он будет запоминающимся. И всему тебя буду учить только я. — твердо со стальными нотами в голосе произнес я.

— Не сейчас, — мотает она головой. Я отмечаю, что она не сказала «нет», не показываю, но улыбаюсь внутри.

— Не сейчас. — соглашаюсь. — Все будет идти своим чередом. Я не насильник, Лера. — Я вижу, что она мне верит. Хочется забрать ее к себе, чтобы побыть немного вдвоем. У меня остались вопросы, которые нужно обсудить. Я не собираюсь на нее давить, поэтому предлагаю. — Хочешь, я прямо сейчас отвезу тебя домой? — пока она не ответила, добавляю: — но если ты не против, заедем пока ко мне. Я приму душ, переоденусь, перекусим что-нибудь и чуть позже отвезу тебя к родным? — выбор оставляю за ней.

— Я могу что-нибудь приготовить, пока ты купаешься, — несмело отвечает она и смущенно отводит взгляд.

— Это было бы здорово. — не показываю своей заинтересованности, но в душе рад, что она согласилась. Во мне просыпается пещерный человек, готовый утащить ее к себе и не отпускать.



Лера

Не знаю, что со мной происходит, но я сама себя не узнаю и не понимаю. Сейчас, когда эмоции Марата немного улеглись, я могла спокойно обдумать, что же произошло. Воспоминания из прошлого все еще причиняли боль, неужели я таким образом стараюсь от них отгородиться, заменить новыми яркими картинами? Моя внутренняя тревога ищет своеобразный выход? Только что-то краски я для этих картин выбираю мрачные. Хотя о том, что произошло на мосту, я не жалела. Особенно после объяснений с Маратом.

Я осуждала Радку за ее желание доказать что-то Егору, а сама? Теперь мне еще и стыдно стало за свой поступок. Зачем я разрешила Антону себя поцеловать? Ведь понимала, что это все не серьезно, кому и что хотела доказать? Даже один поцелуй может испортить дружбу… Надеюсь, он поймет и не будет злиться. У меня и так мало друзей: Дема, Радка, ну и Тая, когда не занята зубрежкой.

— Лера, я попрошу тебя не играть с парнями. Ты совсем не понимаешь психологию мужчин, — Марат словно прочитал мои мысли, я и сама к этому пришла чуть ранее. Я кивнула, соглашаясь с ним, ведь за сцену с Антоном мне было действительно стыдно.

В момент, когда Марат занес кулак над Антоном, я испугалась. Видела непроглядную темноту в его глазах — он был в бешенстве, но смог взять себя в руки. Я понимала, что его гнев связан со мной, выглядело так, будто Шах ревновал. Осознание этого вызывало что-то непонятное и волнующее в груди. Перед Маратом я не испытывала ужаса, как перед Черепом. Не знаю, как это объяснить, но я чувствовала, что он не перейдет грань, и мне удастся с ним договориться.

Конечно, когда он вытащил меня из машины, посадил на капот, развел ноги и показал всю мощь своей эрекции, я стала сомневаться, что уйду целой и невредимой. Царапалась, брыкалась… Марат наказывал, выплескивал злость, но не переступил черту. Смог взять себя в руки и даже не возмутился следам борьбы на своей коже.

Несмотря на то, что мы не сразу нашли общий язык, я бы солгала, если бы сказала, что не рада была его видеть. Этот мужчина меня интересовал, его жесткий характер вызвала волну протеста, но он же меня и притягивал. Его наглые уверенные речи о том, что он станет у меня первым мужчиной и это будет запоминающимся, не вызывало во мне протеста, хотя наверное и должно было. У меня в тот момент во рту все пересохло, а по коже прокатился жар. Возражать бессмысленно, когда твое тело говорит «да».

Все его поступки говорили о том, что это не просто интерес на одну ночь, Марат желает чего-то серьезного. И мне это льстило. Никогда не чувствовала себя такой особенной, как рядом с ним.

— Чем занималась эти дни? — сменил он тему, я была ему за это благодарна.

— Ходила на занятия. Ты от Егора узнал, где меня искать?

— Да, хотя предпочел бы услышать правду от тебя. — Марат говорил спокойно, не осуждал, а мне все равно было неуютно от своей лжи. Уверенно лавируя в огромном потоке машин, он отрывал взгляд от дороги и задерживал его на мне. В эти моменты сердце по-особенному стучало в груди.

Я замечала, когда Марат уходил в свои мысли, на лице его застывало задумчивое выражение. Я не мешала, ждала, когда он снова обратит на меня внимание. Хотя с моей стороны присутствовало и смущение, и неуверенность, но мне не было дискомфортно в этой тишине.

— А в горы… — чуть не спросила, зачем он туда ездил, но вовремя поправилась. — Там, наверное, красиво сейчас? — поинтересовалась, когда вновь поймала на себе его взгляд.

— Очень. В следующий раз возьму тебя с собой. — по телу прокатилась теплая волна не столько даже от смысла слов, сколько оттого, как уверенно он это произнес, словно между нами все решено. — Моя мама была родом из Сочи, я люблю там бывать. В горах дышится по-другому. И я не только свежий воздух имею ввиду. Большие плюсы — отсутствие людей и каменных джунглей. В горах я отдыхаю и тренируюсь. В этот раз я ездил один, иногда беру с собой ребят, — рассказывал откровенно он. — Бес недавно купил себе там заброшенный участок, планирует строиться по соседству. — мне нравилось его слушать, хотелось многое спросить, но я не решалась. — Лера, позвони подруге и успокой, чтобы она панику не подняла.

Я набрала Раде, но трубку понятно дело она не подняла, Мария Федоровна может и попросить с лекции. Я не сомневалась, что мои вещи она заберет: сумку с небольшой суммой денег и куртку, но все равно написала и отправила сообщение.

Р: Ты где? Что происходит? К нам Шах приходил. Ты с ним?

Засыпала Радка вопросами.

Я: Да.

Лаконично ответила, ведь не станешь печатать ей «объяснительную» при Марате.

Р: Ну, ты даешь. Хочу знать подробности.

Можно подумать она от меня завтра отстанет. Я ничего не ответила подруге, написала сообщение Антону.

Я: У меня все хорошо. Правда. Я тебе позже все объясню. Не поднимай шум, пожалуйста.

Отправив сообщение, убрала телефон в карман. Как и что я буду объяснять, пока даже смутно не представляла. Но я точно не хотела, чтобы Антон позвонил в полицию и у Марата были проблемы.

— Как нога? — спросил Шах.

— Не болит.

— Ходила к травматологу? — я помотала головой. — И родные не настаивали? — я услышала нотки осуждения и поспешила оправдать бабушку с дедушкой.