Кристина Майер - Девочка Шаха

Сердце сжималось от боли, на душе было темно и пусто. Я все это время жила с уверенностью, что мать вернулась в свой родной город, а она жила рядом и ни разу не пришла меня навестить. Она даже на похороны Вики не пришла… Мне было обидно и больно не из-за себя, а за сестру. Может мама не знала? Мне нужно было срочно поговорить с бабушкой и дедушкой, выяснить, что они не были в курсе того, что родительница находится в Москве.

Марат проводил меня до двери.

— Лера, мы завтра обо всем поговорим. Как только освобожусь, позвоню. — твердо с нажимом произнес Марат. Он не прятал голову в песок, а смело встречался со своими врагами, неприятностями и сложностями. Мне же хотелось сейчас отмотать время назад, выкинуть этот день из головы. Я предпочла бы и дальше с ней не встречаться! — Я не давлю на тебя, но если ты не примешь эту ситуацию, она начнет тебя разрушать. Я этого не допущу!

Поцеловав меня в макушку, он дождался, когда я войду в квартиру. Разговор с дедушкой и бабушкой получился непростым. Для них это тоже оказалось неприятной новостью. Когда не стало Вики, дедушка посылал телеграмму в Ростов. Оттуда даже пришел ответ с соболезнованиями, но это точно была не мать. Наверное, бабушка или дядя послали ответную телеграмму. Неужели они ей не сообщили? Все она знала, но не хотела присутствовать на похоронах больного ребенка. У таких женщин не может быть ничего неидеального в жизни. Наша родительница хотела Вику еще в роддоме оставить, отец не позволил. Тогда она ушла от нас всех.

Разговор с родными получился сложным, воспоминания тяжким грузом ложились нам на плечи. Бабушка украдкой утирала слезы, а дедушка посерел и осунулся на глазах. Я была ребенком и многого не помнила, они всегда щадили мои чувства и не говорили плохо о матери, но я и сама все понимала…

А как мне было стыдно за то, что я винила Вику в уходе матери. Обиженный ребенок не сдерживал эмоций и выплескивал все, что было на душе. А Вика была такая чистая, светлая, она не обижалась, не умела… Любила нас всех. И меня любила…

Мне так стыдно и больно за свои слова и поступки, пусть мне было тогда всего семь лет, но я уже что-то понимала. Конечно, со временем все забылось. Вику я очень любила… Очень. У меня была самая замечательная сестра и самый хороший отец. Мать я и не помнила. Она никогда не утруждала себя заботой о нас. Сказки нам читал папа. Он же занимался с Викой, делал ей гимнастику, массажи, водил по врачам. Целовал, обнимал, играл, проверял уроки папа. Неудивительно, что сил не хватило выдержать такой ритм…

Я не желаю больше видеть эту женщину! Не хочу быть ее дочерью! Она разрушила не только нашу семью, но и влезла в чужую… Рассорила сына с отцом. Меня больше ничего с ней не связывает. Я не хочу о ней ничего знать. Мои детские призрачные иллюзии умерли в один момент. А ведь я иногда с надеждой думала, что она переосмыслит свою жизнь, захочет со мной увидеться и все объяснить. Пусть бы мы не стали настоящей семьей, но могли бы хоть иногда общаться… Но вчера эту глупую надежду в корне задушила моя биологическая мать.

— Лера, — крикнул дедушка. Нехотя поднявшись, я направилась в кухню. Как бы мне не было тяжело, не стоит заставлять их переживать. За завтраком мы старались общаться и наши разговоры не касались матери, но складывалось ощущение, что ее тень словно нависла над нами, не позволяла нам расслабиться. Дедушка ушел работать в свою комнату, а я хотела помочь бабушке. Нужно жить дальше, вновь напомнила себе. Услышав гудок мобильного телефона, поспешила в спальню. Сотовый лежал на кровати.

— Привет, — первой поздоровалась, как только приняла вызов.

— Привет. Хотел узнать как ты? — вчера вечером после беседы с родными, Марат несколько раз звонил, писал, но мы так и не поговорили. Я тихо плакала в подушку и не хотела, чтобы он об этом узнал.

— Почти хорошо.

— Лера, я приеду после тренировки. Этот вопрос нужно закрыть, а для этого мне нужно понять, что произошло.

— Все хорошо, Марат. — мы оба понимали, что это только слова, за которыми ничего не стоит. Хорошего было мало, но мне хотелось взять себя в руки. Ему самому непросто, женщина, которую он ненавидит — моя мать. Вчера я даже допустила мысль, что он больше не захочет иметь со мной ничего общего. Стало страшно и больно. Не оставит… Чтобы это понять мне нужно было просто успокоиться.

— Мне нужно идти. Лера…

— Пока, увидимся. — я слышала, что ему сигналят парни.

— Увидимся. До вечера.

В дверной звонок, кто-то настойчиво трезвонил, сбросив вызов, я поспешила выйти, но опоздала. Бабушка уже открыла дверь.

— Здравствуйте, Лидия Васильевна. — я узнала этот голос. Мать стояка за порогом мне ее не было видно, а вот по удивленному растерянному виду бабушки поняла, никто ее не ожидал здесь увидеть. — Скажите Лере, что я хочу с ней поговорить. Я подожду внизу, пусть спустится. Здесь я знаю, мне будут не рады.

Я была шокирована ее наглостью. Как она посмела сюда прийти!

— Лера никуда не пойдет, — из своей комнаты вышел дедушка и подошел к бабушке. — Если ты хочешь ей что-то сказать, говори при нас.



Лера

Мне ее не хотелось ни видеть, ни слышать, но матери было безразлично мое мнение. Переступив порог, она остановилась в коридоре.

— Хорошо. Так даже будет лучше, узнаете, чем занимается ваша внучка. Сами вы за ней видно не следите. — Дедушка пренебрежительно фыркнул. Бабушка еще не пришла в себя, она застыла у открытой двери.

— Наша внучка не занимается ничем плохим, — первые два слова дедушка выделил интонацией. — Валерия хорошо воспитанная девушка. И не тебе ее судить. Убирайся! — повысил дед голос. Вчера мать мне указывала на дверь, сегодня, на дверь ей указываем мы. Не осталось ничего родственного между нами.

— А вы знаете, что «хорошая девочка» связалась с моим пасынком? — ее губы скривились в зловещей ухмылке. — Марат, будучи еще юнцом, сбежал из дома, отец ничего не смог сделать, чтобы его остановить. Преступные наклонности у парня проявлялись еще в подростковом возрасте. А сейчас он зарабатывает на жизнь незаконными действиями, учувствует в нелегальных боях, гонках… — махнула она пренебрежительно рукой. — Влиятельные покровители помогают ему уйти от уголовной ответственности. А вы знаете, что на таких соревнованиях нередки смертельные случаи? Вы об этом знали? — довольная произведенным эффектом, она чуть ли не счастливо улыбнулась.

— Это не правда! — выкрикнула я ей в лицо. Хотя, всей подноготной игр я не знала, была уверена, Марат никого не убивал. А слова матери именно на это и намекали. Вот Череп, Кирпич, Арлекин… Вспомнив их лица я поежилась то ли от холода, то ли от страха. А вдруг за ее словами стоит правда? Слишком уверено обо всем этом она говорила.

Мать стояла и внимательно смотрела на меня, словно оценивала противника, пыталась понять, какие еще приемы можно использовать, чтобы выйти победителем из схватки.

— Он использует тебя, чтобы отомстить мне и своему отцу! — выплюнула она мне в лицо. — Думаешь, ты ему нужна? Он девок каждый день меняет! Его постель никогда не бывает пустой! Пока он жил в нашем доме, я уставала гонять шлюх! И с тех пор ничего не изменилось! — била она словами мне прямо в сердце. — Марат и меня пытался соблазнить, но в отличие от тебя, я не позволила ему себя использовать! — это было смертельным ударом, и, судя по тому торжеству в глазах, которое я сейчас наблюдаю, она знает, что попала в цель.

— Ты лжешь, — хотелось произнести это твердо, уверенно, но мне не хватило веры в Марата. Во мне прорастали ростки сомнений. — В отличие от тебя, Марат никогда не вел себя бесчестно. — я очень хотела в это верить.

— Зачем мне тебе лгать? Когда он сбегал из дома, я пыталась его остановить, знаешь что он мне сказал? — я не ответила. — Он сказал, что сделает все, чтобы уничтожить нас с Борисом. Марат долго вынашивал план мести. Ты для него только оружие этой мести. — бабушка и дедушка выглядели расстроенными, а я не знала, как их успокоить, опровергнуть все эти гадости, что лила на Марата мать. — С этим преступником рано или поздно разберется закон, а ты можешь делать со своей жизнью что хочешь, я не буду тебя останавливать, но если ты попытаешься испортить мне жизнь, я испорчу ее тебе! — при этом она посмотрела на моих родных, наглядно намекая, что они могут пострадать.