Она кивает. Я поднимаю и веду ее к кровати. Я быстро раздеваюсь, а затем сажусь на край кровати. Аккуратно, чтобы ей не было больно, помогаю ей сеть на себя сверху.
— Я хочу, чтобы ты скакала на мне, пока я не кончу. Я хочу видеть, как ты объезжаешь меня.
— Да, — стонет она, рассматривая мой член. Она так возбуждена, что я даже вижу ее клитор.
Я помогаю ей приподняться, что ее вход оказался напротив моего толстого члена, толкаю ее вниз, наблюдая, как член начинает дюйм за дюймом исчезать в ней. Чем больше она вбирает его в себя, тем больше она стонет. Когда она, наконец, опускается на основание, она замирает, стараясь приспосабливаться под мой размер.
— Скачи на мне, Иззи. Бл*дь объезжай меня, пока я не заполню твою сладкую киску своей спермой.
Она приподнимается и опускается, но я замечаю, как она вздрагивает от боли, поэтому я хватаю ее за бедра, приподнимаю и медленно опускаю. Снова и снова.
— Ух тыыыы..., — хрипло выдыхает она. — Так хорошо. Похоже… я уже скоро кончу.
— Еще нет, — рычу я, но она не в состоянии остановиться. У нее начинается оргазм. Ее киска начинает сжиматься вокруг моего члена. Отчего я начинаю чувствовать, как яйца напрягаются, напряжение поднимается в член, и я кончаю за ней. Она наклоняется вперед и падает на меня. Ее дыхание теплое, рваное. Я ощущаю, как горячие струи выстреливают в нее, пока ее киска так красиво доит меня.
Эта киска — моя. Навсегда.
Глава 40
Тайсон
Я нахожусь в гостиной Джека и наблюдаю за сценой счастливого Рождества, которая разворачивается перед моими глазами. Весь клан Иденов собрался здесь. Мара, Дом, Шейн, Лейла, их жены и супруг, дети и даже домашние животные. Никогда не представлял, что когда-нибудь я стану частью такой большой и замечательной семьи. Что меня примут все эти люди. Искренне, с открытым сердцем и радостью, как будто я своего рода подарок для семьи.
Моя прежняя жизнь теперь кажется черно-белым сном.
Я даже уехал из Саффолка. Мне было тяжело, потому что столько прекрасных воспоминаний связано с тем местом, но я никак не мог забыть ту ужасную ночь. По ночам меня частенько преследуют окровавленные тела моих лошадей и их последний вздох.
Я даже не смог вернуться за своими вещами.
Но из пепла всегда рождается что-то новое. И такая возможность появилась. У Джека рядом с его собственными угодьями был большой участок земли, он захотел отдать его мне, но я отказался. Мне не нужна благотворительность, я и так многое приобрел. Я купил его у него. Так что теперь я живу в получасе езды от всей семьи. Ральф переехал со мной, и я снова завел конюшню. Кроме Феникса, у меня сейчас имеется только несколько лошадей, но я не тороплюсь. Я буду выжидать нужную лошадь. Ту, которую почувствую зовом своей крови, свою лошадь.
Иногда я вижу во сне Рубин и Фей, и всех своих чудесных лошадей, которые погибли в ту ночь. Я вижу, как еду на них по открытым травянистым пастбищам. Мир, в котором мы находимся, яркий. Их ноги почти не касаются земли. Мы путешествуем по земле как одно единое животное. Я знаю, что встречу их снова. Настоящая любовь никогда не умирает. Моя мать на самом деле не умерла. В самый трудный час она пришла ко мне.
Я смотрю, как Лили, жена Джека, что-то говорит Иззи, отчего она смеется. Я наблюдаю, как блестят и переливаются волосы Иззи, словно золотые нити. Она вдруг поворачивает голову ко мне и улыбается. Мгновенно мое сердце наполняется любовью и даже кажется становится таким огромным в груди. Жизнь так прекрасна, что иногда это меня пугает. Никто не может долго быть таким счастливым. Я выпиваю виски и встаю. Выхожу из французских дверей в холодную, сухую ночь. Принюхиваюсь к воздуху. Завтра пойдет снег. В конце концов, дети получат белое Рождество.
Я подхожу к скамейке в беседке, покрытой лианой. Достаю пачку сигарет из кармана рубашки и прикуриваю, глубоко затягиваясь. Горячий дым наполняет легкие. Я выдыхаю, и облака белого дыма закручиваются в неподвижный воздух.
Это моя последняя сигарета. Я решил отказаться от курения. Во всем виновата Лейла. Ее восторг к органической еде и здоровому питанию заразителен. Ну, меня по крайней мере он не особо заразил, но Иззи стала одной из ее поклонниц. Думаю, в этом есть смысл. Только дурак может покупать пачку сигарет с отвратительными фотографиями гниющих легких и недоношенных детей. Раньше мне было все равно, проживу ли я долго или нет. Теперь же мне хочется пожить с Иззи как можно дольше. Так что я бросаю курить, это мой рождественский подарок для нее.
Я слышу шум открывающейся двери и поворачиваю голову. Джек выходит и дет ко мне, садясь рядом.
— Это моя последняя сигарета, — говорю я ему.
— Дай мне тоже.
Я с удивлением смотрю на него.
— Я не знал, что ты куришь.
— По крайней мере, больше нет, но я не могу позволить тебе выкурить последнюю сигарету в одиночку.
Я подношу зажигалку к его сигарете, он глубоко затягивается.
— Забавная вещь, — произносит он. — Я всегда думаю, что они вкуснее, чем на самом деле.
— Хммм.
Несколько секунд мы сидим молча.
— Месть — это обоюдоострый меч, — мягко говорит он.
Я сразу понял, что он имеет ввиду. Он имеет в виду смерть Тони.
— Я сделал это не ради мести. Если бы я мстил ему, я выбрал бы медленную и мучительную смерть. А так он умер слишком легко.
— Тогда почему ты это сделал?
— Я сделал это, потому что такие люди, как он, не должны существовать в обществе. Они отравляют все, к чему прикасаются. Если их нельзя изолировать, потому что у них есть отцы — могущественные судьи, то их следует изолировать по-другому.
— Как ты это сделал?
Я пожимаю плечами.
— Я знаю одного парня, который раньше работал в КГБ. Это химическое вещество, имитирующее сердечный приступ. Единственное доказательство — небольшой след от укола. Можно укол зонтика. Моим методом была шлюха.
Он кивает.
— Смерть Тони была не местью, а расплатой за тех троих, которые не проявили милосердия к моим лошадям, вот им я точно отомщу.
Дверь открывается и появляется старшая дочь Джека, Лилиана. Она самый потрясающий, самый умный ребенок, которого я когда-либо встречал. Правда, я не много встречал, но уверен, что она уникальна.
— Ты куришь, папочка? – говорит она.
— Не совсем, — отвечает Джек, бросая сигарету и придавливая ее своим ботинком. Она залезает к нему на колени и невинно смотрит в лицо.
— Ты знаешь, что мне придется рассказать маме, что ты куришь?
— Тогда мне придется сказать маме, что ты съела три ложки варенья прямо из банки.
Она на секунду задумывается.
— Это так же плохо, как выкурить пять сигарет?
— Я выкурила одну сигарету, Лилиана. Одну. Но... ты съела три ложки варенья.
Она прикусывает нижнюю губу и внимательно обдумывает свое положение.
— Хорошо. Я не скажу маме, если ты тоже не скажешь.
— Договорились, — отвечает ей отец.
Она поворачивается ко мне, ее голубые глаза блестят в темноте от предвкушения.
— Итак, дядя Тайсон, тетя Иззи знает, что ты куришь?
Я начинаю смеяться. Как я уже сказал, нет такого другого ребенка, как маленькая Лилиана Иден.
Эпилог
Иззи
Год спустя
https://www.youtube.com/watch?v=N4igzqfVyFI
Как я люблю тебя
— Кристофер Флинн, давай помогай мне!
Я ненавижу лазить на коленях в красивом платье и на шпильках, но я не могу найти второй ботинок Криса, хотя мы уже опаздываем. Под диваном есть все — мелки, гоночные машины, но ботинка нет.
— Клянусь, нужно позвать ангела, чтобы он нам помог!
— Нашел его, мамочка!
Тайсон опускает Криса себе на плечо и надевает ботинок на его маленькую ножку, пока он смеется и визжит, и колотит ладошками отцу по спине.
— Покачай меня! Покрути! – кричит он.
Вместо этого Тайсон ставит его на ноги.
— Не сейчас, малыш. — Он поправляет одежду на Кристофере. — Ты останешься у бабушки на ночь, помнишь? У нас с мамой есть важные дела.
— Поцелуйчики? – говорит Кристофер хихикая и прикрывая рот руками.
— ЭМ, что-то вроде того. — Тайсон ухмыляется, глядя на меня, мне остается только покачать головой и засмеяться.
— Все в порядке, ребята. Давайте выдвигаться, пока ресторан не отменил нашу бронь. — Тайсон забирает Криса, я подхватываю его маленький рюкзак, и мы втроем выходим к машине.