Алекса Райли - Девственница для ковбоя

— Тем не менее, в глубине души она настоящая женщина. Долли заботится обо всех и обо всем. У людей, которых волнует подобное, мягкое сердце. Ты понимаешь, о чем я говорю? — добавила Мэри-Джейн.

Я более чем понимал, о чем говорила ЭмДжей. Я должен был сам позаботиться о том, чтобы не разбить сердце Долли. Ее можно было ранить намного проще, чем многие думали. Я же всегда знал, что Долли была очень чувствительной. Это было заметно во всем, что бы она ни делала.

— Я собираюсь провести всю свою жизнь, чтобы исправить то, как вел себя в последние несколько лет. Чтобы стереть всю боль, которую причинял ей, когда даже на минуту заставлял подумать, что она не нужна мне.

— Хорошо. Я бы с радостью поскорее заполучила маленького племянника или племянницу, — с этими словами Мэри-Джейн развернулась и оставила меня стоять одного посреди гостиной. Изображения моего ягненка с большим животом, в котором рос бы наш малыш, промелькнули у меня в голове, почти заставляя рухнуть на колени. Мои чувства были сейчас слишком растревожены, чтобы думать об этом. Размышлять о семье. У меня никогда ее раньше не было. Чего-то подобного той, в какой выросла Долли, где все заботились и любили друг друга. Единственное, что я когда-либо знал о семье, это пьяный отец, который дарил мне больше радости мертвым, нежели живым. Я знал, что с Долли я получу совершенно иное. Ту семью, о которой мужчина вроде меня мог только мечтать. Я никогда в жизни не думал, что смогу заполучить нечто похожее.

Проведя рукой по лицу, я попытался взять себя в руки, прежде чем выйти и снова встретиться с Долли. Нам нужно было поговорить об этом ее чертовом наряде, как он испортил все мои планы на сегодняшний вечер. На моей руке остался аромат влаги с ее возбужденной киски, и это заставляло меня сходить с ума от нужды. Долли настолько завела меня сегодня, что я уже чувствовал себя так, словно был готов взорваться в любую минуту.

Я до сих пор не мог поверить в то, что решился на подобное, когда мы сидели за столом, а вокруг находилось столько людей. Я не знал, что на меня нашло, но необходимость дотронуться до Долли была слишком сильна. Я видел, как все работники Тая смотрели на нее, и нуждался в напоминании, что Долли была моей. Лишь я буду касаться ее. Мне было нужно что-то для успокоения, иначе я мог сорваться и врезать кому-то просто за то, что он смотрел в ее сторону.

Я сидел за тем столом и разговаривал с Чаком, пока рукой играл с Долли. Я не мог вспомнить ни единого долбаного слова из нашего с ним разговора. Но стоило мне только почувствовать, как ее киска начала сжиматься в преддверии оргазма, как это стало ушатом холодной воды для меня. Именно в ту секунду я осознал, где находился и что делал.

Никто не должен был видеть экстаза Долли, кроме меня. Я ждал этого момента столько чертовых лет и не собирался разделять его с кем бы то ни было. Все это принадлежало мне, как и сама Долли, и я собирался наслаждаться, наблюдая за первым ее оргазмом. Я провел и без того слишком много времени, сражаясь с притяжением к ней, считая, что это было неправильно, и теперь, когда я позволил всему произойти, то не думал, что буду в состоянии делиться Долли с кем-либо еще. Возможно, я не выпущу ее из кровати в ближайший месяц, наслаждаясь каждой каплей ее внимания, которую только смогу получить. Лишь подобные мысли смогли мне помочь хоть немного успокоиться. Картина того, как я, наконец-то, заполучу Долли всю целиком и только для себя.

Когда она вышла сегодня из своего грузовичка, я почувствовал себя так, словно кто-то ударил меня прямо в живот. Я никогда раньше не видел Долли в похожем наряде. И я не смог с этим справиться. А когда я увидел ее со спины, то просто был вынужден сбежать в ванну, чтобы хоть как-то взять свое тело под контроль.

Все, что мне оставалось, это сжать член в кулаке и попытаться обуздать ту жажду, что поглотила меня. Я всего пару раз скользнул рукой по эрекции и кончил себе в ладонь. Долли, твою мать, совершенно точно больше не была ребенком. Девочка, которая предстала передо мной сегодня вечером, стала настоящей женщиной, которая желала лишь одного. Я лишь не был полностью уверен, была ли она рада, когда получила желаемое, поскольку Долли была совершенно выведена из себя, думая, что сможет убраться от меня подальше.

О, Долли вскоре получит то, о чем просила все эти годы. Все запреты были сметены, и ничего больше не могло остановить меня, помешать, наконец, сделать ее своей. Даже сама Долли.

Брендон вернулся раньше, чем я ожидала, с сумкой, переброшенной через плечо, и упрямым выражением на лице. Он бросил свои вещи в заднюю часть грузовика, а затем подошел к водительской стороне и залез в машину.

— Брендон, что, черт подери, ты делаешь? Выпусти меня из грузовика, — бросила я ему, хотя моим словам явно не хватало убедительности. Я даже не пыталась выбраться наружу, когда он умчался в дом. И я не знала почему, то ли была слишком ошеломлена, то ли не хотела испытывать терпение Брендона.

— Нет, — сказал он, даже не взглянув на меня, а затем завел машину и отъехал от дома Тая.

Я скрестила руки на груди и выдохнула, у меня заняло всего несколько мгновений, чтобы понять, куда мы направлялись.

— Ты везешь меня домой? — почти прокричала я. Ну, разве это не полное свинство. Его ревность была настолько всепоглощающей, что он хотел убедиться, что моя задница окажется дома. В одиночестве.

Брендон не произнес и слова, пока парковался, а затем схватил свою сумку и перекинул через одно плечо. Он подошел к машине с моей стороны и отпер двери. Я начала возмущаться, но Брендон на это лишь закатил глаза, вытащил меня на улицу и перекинул через второе свое плечо, словно я ничего не весила.

— Ты сию секунду поставишь меня на землю или, клянусь Господом, я позвоню братьям и попрошу выкинуть твою задницу с моей земли, — сыпала я угрозами.

ШЛЕП!

Моя задница буквально загорелась, и я пискнула. Я не могла поверить, что Брендон только что отшлепал меня! Сегодня он открылся для меня с совершенно новой стороны, и я не была до конца уверена, что должна была с этим делать.

— Остынь, ягненок. Сейчас мы с тобой поговорим.

Я прикусила губу, потому что шлепок пусть и причинил боль, но также понравился мне, и я боялась, что сделай это Брендон снова, не смогу сдержать стона.

Он отпер передние двери и внес меня внутрь, затем пинком закрыл их и включил сигнализацию.

— Откуда ты знаешь код? — я замерла, когда мне в голову пришла еще одна мысль. — Эй! У тебя есть долбаный ключ?! — спросила я, всерьез обеспокоившись о своей безопасности.

— Нет ни одной чертовой вещи о тебе, которую бы я не знал.

Брендон сбросил сумку в гостиной и, наконец, поставил меня на ноги прямо перед собой. Я уперла руки в бедра, пока раскаленный жар поднимался в моей груди. Я хотела ударить Брендона и поцеловать его. И все это одновременно.

— Брен…

— Нет, — сказал он, обрывая меня. — Ты дашь мне сказать. Тебе нужно услышать то, что я должен произнести.

Я закатила глаза и притопнула ногой, желая показать, что меня все это не волновало, тогда как внутри я сжалась от страха. Ведь все, что Брендон мне когда-либо говорил, это то, что я слишком молода для него или что-нибудь в этом роде. Словно он знал, что было для меня лучше. Или хуже того, вдруг он решит предложить мне ни к чему не обязывающую ночь, чтобы избавиться от притяжения, что существовало между нами? Думаю, это стало бы намного больнее, чем если бы он просто опять заговорил о нашей разнице в возрасте. В конце концов, в том случае, это хотя бы значило, что он переживал за меня. Что ему было до меня хоть какое-то дело. Но сама мысль о простой интрижке, делала происходящее между нами чем-то незначительным. Будто у него не было тех чувств и эмоций, которые испытывала к Брендону я. Словно все, что я вызывала у него — жажда и страсть. Это разбило бы мое сердце.

— Я желал тебя с той секунды, как увидел впервые. Когда ты была, мать твою, слишком молодой для меня, чтобы даже просто думать о том, о чем думал я. Поэтому мне пришлось выжидать подходящее время. Когда тебе исполнилось восемнадцать, единственной мыслью в моей голове было заявить о своих правах на тебя и сделать своей. Ты сводила меня с ума, когда говорила это свое «папочка», то как играла со мной. Ты просто обожала нажимать на все мои кнопки, испытывая мое терпение, — Брендон вздохнул, закрыв глаза, словно представлял себе все то, о чем говорил. — Но я думал, что ты заслуживала кого-то лучше, чем я, так что решил не брать того, чего так безумно желал. Более чем просто желал. Я очень уважаю твоих братьев и тебя, поэтому не хотел все разрушить, Долли. Пусть бы ты оставалась чистой и не запятнанной. А не строила отношения с ублюдком, который даже не представлял, как дать тебе настоящую семью. Я даже не знаю, что это такое. Но прекрасно понимаю, что ты именно этого и хочешь. Белый штакетный забор и стайка детей, бегающих повсюду, и все в таком духе.