Вы - как айсберг, - усмехнулся посол, но явно был доволен, - хо-лодна, как айсберг и так же таинственна, - большая часть в тем-ном подводном царстве...
Наташа тосковала по тому, что было, но она встряхивалась, - да что же она все хоронит?! Она будет снова жить на даче, бродить по лесу, сидеть на своей скамье... купаться в Рожайке... Все это ещё будет!
Сегодня как раз посол её спросил: на сколько она рассчитывает времени? Работать с ним.
И она, помявшись, сказала:
Мы договаривались как будто на год?..
Нет, - сказал посол, - я бы хотел, чтобы вы у меня работали. А это значит - сколько я, столько и вы... - Она испугалась, что это продлится всю жизнь! Она же не выдержит!
А вслух ответила:
Наверное, я забыла. А что, мой муж здесь больше не будет рабо-тать? И поняла, что спросила зря. Посол молча покачал головой и ничего не сказал. Значит, она одна...
Он не стал дожидаться ответа по поводу её самой и сказал:
Подумайте ещё раз и скажите мне.
Надо позвонить Алеку, узнать, как он там? Может быть, ей вообще стоит уехать сейчас же и наплевать на эту карьеру.
Соединили с дачей очень быстро. Слышимость была великолепная.
Голос Алисы раздавался как из соседней комнаты. Алиса радостно завопила:
Наташенька! Молодец, что позвонила! Мы тебя все время вспоми-наем! Гарька вот тут вертится.
Наташа ответила:
Алиса Николаевна, у меня мало времени (денег, старая ты дура!
Забыла, сколько это стоит?), позовите, пожалуйста, Алека.
Алиса там заткнулась и потом ответила, уже без наигранной ве селости:
Наташа, Алек в санатории, у него повысилось давление, и мы его упекли. Он не хотел...
Наташа всполошилась, так вот почему так тоскливо ей было пос - леднее время! - Алек болен и может быть серьезно! Наверное, на него все же повлияли её назначение и его высылка... Надо ей было ехать с ними! Вот результат её равнодушия! Она упавшим голосом спросила:
Что с ним? Серьезно с давлением? Может, мне прилететь? Меня отпустят.
Алиса заюлила:
Нет, ничего особенно серьезного! Правда, правда! Нервишки. А тут Гарька на голове стоит, мы с отцом...
Наташа попросила:
Тогда позовите, пожалуйста, маму (мама - врач, она скажет правду, и если плохо, даст понять, что Наташе надо быть там, в Союзе)...
Алиса совсем стала противной:
Наташа, ты знаешь, они уехали! Делать ремонт, потом приедут, недели через две. ..
И мамы нет... Странность какая-то. Зачем ремонт? Мама не со - биралась там жить... Какая-то чушь и странность. Но от Алисы ни - чего не узнаешь.
Ну, тогда, всего хорошего. Гарьку не зовите, я позвоню еще.
Сейчас у меня время кончилось. Привет всем! - И повесила трубку.
И сидела в полном недоумении. Мама с папой уехали. Делать ре - монт. В квартире, в которой они пока не собирались жить. Они со - бирались жить на даче. А тут - подхватились! Что-то не так. И
Алек. В санатории...
Как бы она ни ломала голову, все равно ничего толком не при - думает: она - здесь, они - там. И тоска ещё больше забрала её.
Она позвонила в Москву, домой, и стала ждать.
Нескоро подошел к телефону старик какой-то. Он не мог понять, кто и что, а когда понял, то ответил, что все отсюда переехали.
Не мельтеши и жди письма или звонка. - Приказала себе Наташа.
Оба письма пришли сразу, в один день: от мамы и от Алека. Она не могла дождаться конца работы, но решила наскоро не читать. Сядет дома, в кресло, заварит кофе, сигаретку возьмет и прочтет, что у них там произошло.
Мама писала, что жили они очень неплохо, с Алисой не поссори - лись ни разу, Гарька - умница, даже слишком умный мальчик для его возраста.
Игорь устроился очень хорошо в Союзе, большой начальник. Але - ка пока нет, вдруг уехал в санаторий. Алиса сказала, что у него с давлением плохо и головные боли, но она этого как-то не заме - чала и ей кажется, что Алек просто поехал отдыхать куда-нибудь.
На даче ему скучно.
А они с папой тоже уехали. Светлана ходила в санаторий и там познакомилась с двумя старичками, разговорились. Старички хотели меняться.
И, - писала Светлана, - ты знаешь, меня хлебом не корми, дай чего-нибудь делать. Вот я и занялась обменом. Значит, у них те - перь две двухкомнатные, но, жаль, не в одном доме: одна - на Бе - говой, другая - на Дмитровке. Себе они взяли на Дмитровке, а На - таше - на Беговой. Сделали прекрасный ремонт, мебель кое-какую поменяли, Наташа будет довольна. И теперь у неё не одна, а две комнаты! Дальше шли всякие мелочи.
Нет, что-то там произошло! Может быть, все же, она найдет от - вет в Алековом письме? Ответ там был. Начиналось оно так: "Ната - ша! (без дорогая, золотая и пр.) Я должен написать тебе это письмо. Если бы я меньше любил тебя и меньше уважал, я, пожалуй, и не написал бы. Встретились - все бы узналось.
Дальше Наташа читала быстро, вздрагивая иной раз от какой-ни - будь фразы, как от удара. Алек полюбил и ушел к этой женщине, которая родила от него дочку, без него, не сказав ему ни слова, не сообщив, не потревожив. Да, это та стюардесса с юга. Тогда они расстались навсегда. Но когда он приехал в Союз и понял, что
Наташа его не любит, что он - одинок, как белый медведь на льди - не, он поехал к Инне (так её зовут), чтобы хоть немного сбросить с себя тяжесть, да и подразвлечься, а увидел дочь...
Наташа может приезжать на дачу, когда захочет, маленький дом её. Гарьку, видимо, возьмут её родители, потому что сама зна-ешь, писал он, какова моя маман.
Если когда-нибудь понадобится его помощь, он всегда готов сделать для неё все. Потому что она его первая, единственная любовь. Инка просто другая, она такая, как он, и в этом все объ - яснение.
Вот такое письмо она прочла, сидя с потухшей сигаретой в ру - ке, с остывшим кофе. Красавица, умница, ангел... Доигралась. Она была совершенно опустошена - такого она не ожидала! Но все спра - ведливо, разве нет? Он ушел к женщине, которая родила, как и она, внебрачного ребенка, без отца, не выкинула, не бросила...
А Наташа не посмела, струсила, испугалась. Разница есть?
Есть. И вот теперь её муж уходит к этой женщине: ей - награда за мужество, цельность, благородство.
И Алека она обманывала всегда. И замуж вышла, чтобы не жить в
Союзе. Она использовала Алека, как хотела, теперь - должна отму читься. Одна. Послу она сказала, что будет работать, сколько нужно. Ей вполне хватит отпуска в Союзе с семьей.
Умничка, - сказал посол и поцеловал её легонько в щеку, но бе-зэмоционально, - умничка, вот увидите.
А В РОССИИ ВСЕ ДОЖДИ КОСЫЕ...
МОСКВА. Конец девяностых.
Наташа стояла посреди разоренной комнаты. Всюду - коробки, ящи - ки, ковры, выброшенная из чемоданов одежда, упаковки духов, кос - метики, посуды... За окном гудело вдали Ленинградское шоссе. Она на родине! Пока это никак не волновало её. Она здесь уже три дня и пока ещё не пришла в себя. Так и кажется, что глянет в окно, а там парк осенний, мокрый, прекрасный... А тут в окне, правда, не перед самым, - стена какого-то предприятия, которое, к счастью, не работает. Надо собраться с мыслями и все, наконец, распреде - лить. Невозможно жить в таком бедламе. Скоро приедут мама с
Гарькой, а она даже ничего ещё не приготовила, хотя навезла из
Европы и продуктов, чтобы первое время не думать. Тем более, что ей сказали: в России-бардак, все есть, но цены зверские.
Ехала она из аэропорта и смотрела по сторонам. Совсем другая страна! Какие-то лавочки, киоски.
Зачем она сюда приехала? Предлагали ей оставаться в посольст - ве уже после отъезда Динара. Нет, не захотелось ей. Уперлась - в
Россию.
Но мама одна с Гарькой... Кольнуло в сердце воспоминание - папы нет. Почему мама сразу не сообщила о его кончине? Почему ждала три дня? Сообщила, когда похоронили...
Мама объяснила тем, что была не в себе, и только, когда все свершилось, она вспомнила дочь. Может, и так. Но Наташа думает, что мама её пожалела. Не стала травмировать. А теперь вот она мается, что не проводила отца... Наташа вдруг села на чемодан и заплакала. Горько ей было. У неё все - в прошлом. В будущем - работа в МИДе. Динар сказал, что о ней там все известно и что ей впору самой послом становиться.
Зазвонили в дверь. Наташа, хотела было спросить - кто? - но посмеялась, теперь уже над собой, открыла, не спрашивая. Перед ней, естественно, стояли мама и Гарька. Гарька в наушниках, со жвачкой во рту и полностью абстрагированным от чего бы то ни бы - ло взглядом. А ведь мать не видел год! Летом прошлым виделись, в Испанию съездили вместе, на две недели - он там заскучал, сказал, что море авевает на него скуку. Море и скука! Дает!