Лана Ричи - Девственность по контракту

– Ну же, подойди, – радостно сказала она.

По всему выходило, что она нимало не смущена, а только рада меня видеть.

– Вы здесь? А как же больница? – спросила я растерянно и тут же отругала себя за это. Разве можно спрашивать о таких вещах. Может быть за неделю недуг моей начальницы просто бесследно прошел. И теперь у нее здоровый и цветущий вид. А я только напоминаю о болезни.

– Милая моя, какая клиника. Там же невыносимо скучно.

– Но вы же заболели. Стенли, то есть мистер Джефферсон, сказал истощение.

– Да, да, – с готовностью закивала она. – Истощение, усталость, ненависть к серым офисным будням. Я достаточно работала. Имею право отдыхать. Только вот не хочу продавать компанию, а хочу передать ее в молодые и крепкие руки.

– То есть в руки Стенли, мистера Джефферсона?

– Да-да, но этот молодой человек, как я думаю ты успела заметить, чрезвычайно честолюбив. И взять в управление уже готовую компанию с налаженными связями и стабильной прибылью, это, видите ли, ему не подходит. Он хочет начинать с нуля.

С нуля? Да у Стенли огромная страховая компания! Это уж точно не ноль!

Пока она говорила, передо мной каким-то неожиданным образом появился такой же бокал, как и у нее, – с разноцветным коктейлем и зонтиком. И при этом я не видела, чтобы она делала заказ. Или у здешних официантов ест распоряжение приносить коктейли всем, кто усядется за этот столик.

– По-моему, он прекрасно справляется, – сказала я задумчиво.

– Еще бы, – миссис Джефферсон самодовольно улыбнулась. – Это же мой мальчик, я в нем никогда не сомневалась. Упрямый, но талантливый, так что мне пришлось пойти на небольшую хитрость. Но ты же меня не выдашь?

Она улыбнулась мне заговорщически.

– Нет не выдам, – я улыбнулась ей в ответ, но внутри все перевернулось после того, как она с нежностью произнесла «мой мальчик».

Нет это было забавно, что суровый, взрослый и внушающий трепет мужчина для нее «ее мальчик». И, наверное, навсегда для нее им и останется.

Но на мгновение мне стало не по себе.

Я настолько не ассоциировала этих двоих друг с другом, что до меня только сейчас дошло.

Это ведь у меня отношения с ее сыном. Сыном той женщины, которая знала обо мне очень много, а уж о нашем романе с Расселом и вовсе почти все. Мы ведь с ней постоянно собирались, чтобы посплетничать. И теперь я очень сомневалась, что она будет в восторге от выбора сына.

– Так значит вы просто хотели, чтобы сын взялся за ваш бизнес… – задумчиво проговорила я.

– Хотела, но при этом знала, что он будет сопротивляться до последнего. И даже узнав о моей болезни ни за что не останется руководить каким-то тряпками.

Она так смешно и похоже передразнила его тон что я рассмеялась.

– В самом деле? И как же вы его уговорили?

Теперь мне было чертовски интересно это знать.

– Никак, – сказала она. – Я не сомневалась, что единственное что способно удержать его в нашем офисе – это ты.

– Я? – теперь я смотрела на нее во все глаза.

– Ну разумеется, он как-то заезжал ко мне то ли поздравить с чем-то, то ли просто убедиться в том, что я все еще жива, а по телефону не отвечает какой-нибудь двойник. Тогда и увидел тебя.

– Нет, не может быть, – замотала я головой. – Если бы я его встретила я бы уж точно запомнила, – сказала я и испуганно замолчала, это совершенно не та информация, которую я собиралась выдавать миссис Джефферсон, но все-таки выдала.

– Нет-нет, ты действительно его не видела. Мы стояли на парковке, а ты как раз проходила мимо.

– И все?

– О если бы ты видела с каким взглядом он тебя провожал и с каким деланным равнодушием спросил: «А это что за барышня?» План созрел у меня в тот же момент. Я сказала ему, что ты мой персональный ассистент, а уже на следующий день меня сразила страшная болезнь.

Миссис Джефферсон рассмеялась она была явно довольна собой, а у меня дух захватило, ну надо же как все рассчитала.

– Да-да, милочка, после этого я была на сто процентов уверена, что он намертво прилипнет к нашему офису, а там глядишь потихоньку втянется в работу и вот уже моя компания в надежных руках, а я могу попивать коктейли где-нибудь на райских островах и кокетничать с красавцами официантами.

Теперь рассмеялась уже и я. Но тут мне в голову пришло кое-что, кое-что важное.

– Погодите, но ведь я тогда собиралась в романтическую поездку с Расселом. Ну… то есть у меня тогда был парень. Как же вы…

– Ну милая, в мои планы вовсе не входило, чтобы вы были вместе жили долго и счастливо, я всего лишь хотела, чтобы он достаточное время проводил у нас в офисе. Чтобы заинтересовался и начал добиваться. И какое-то время был занят исключительно этим. И уж точно я не собиралась портить тебе жизнь, тем более что у тебя есть жених. Ты – крепкий орешек, который ему не по зубам!

А вот тут проницательная миссис Джефферсон ошиблась.

Орешек пал. Скорлупа треснула.

И, откровенно говоря, мы со Стенли оба были этому рады.

– И это сработало! Сегодня утром он позвонил мне и сказал, что теперь у меня не будет рабочих проблем и мне не нужно будет руководить компанией!

– Понятно, – теперь мне стоило большого труда удержать улыбку. Ну разумеется, наше счастливое будущее в планы миссис Джефферсон не входило. С чего я вообще взяла что она желает сыну такую партию. Простушка без роду без племени которая работает обычным секретарём. Разумеется, себе в невестки она ждет дочку какого-нибудь магната, богатую и знаменитую.

– Была очень рада вас повидать, – сказала я, взглянув на часы. – Мне пора.

– Конечно милая иди, у молодых всегда много дел и есть куда спешить, – сказала она. – Но помни, все, о чем мы говорили это тайна. Я бы даже сказала коммерческая тайна.

– Да, хорошо, разумеется, я никому об этом не скажу, – пообещала я.

Я пришла домой и какое-то время просто молча сидела и перебирала в уме подробности нашего с миссис Джефферсон разговора. И по всему выходило, что всё очень плохо. Моё мимолётное счастье закончится с минуты на минуту. Даже не знаю, что произойдёт скорее: или моя начальница заявит, что не хочет пускать постороннюю и нищую девицу в свою семью – или Стэнли узнает, какую роль сыграли манипуляции его матери. В любом случае, минуты нашего счастья были сочтены, а значит, лучше самой поставить точку, не дожидаясь, когда это сделают за меня. Я несколько раз брала в руки телефон и откладывала, словно хотела отсрочить этот момент. Но наконец, заставила себя выбрать из списка контактов нужный номер и позвонить.

– Привет, милая! – в голосе Стэнли – тепло и нежность. В душе всё переворачивается, и становится безумно больно. То, что связывает нас, делает нас единым целым – слишком дорого мне. И вот теперь я сама вынуждена стать палачом нашей любви.

– Нам нужно расстаться, – говорю я, и сама удивляюсь, как эти слова срываются с моих уст. Нет в мире ничего труднее, чем произнести это.

– Ты, наверное, шутишь, милая? – он всё ещё мне не верит, и я понимаю: трудно поверить. Ведь только сегодня утром он варил мне кофе, и мы пили его вперемешку с поцелуями.

– А ещё я хочу уволиться. Не думаю, что смогу приходить каждый день в офис и видеть тебя.

Я продолжаю говорить своё, никак не реагируя на его слова, потому что знаю: если отвечу ему, если завяжется диалог – ему будет проще простого уговорить меня этого не делать. И, конечно, он выпытает из меня, что случилось и почему вдруг такие перемены. А вбивать клин между сыном и матерью я точно не хотела.

– Моника! Что ты придумала? – говорит он теперь уже обеспокоенно. – Я не собираюсь с тобой расставаться. Ты нужна мне, я люблю тебя, и я собираюсь показывать договор нашим внукам – по-моему, план был такой?

К моим глазам подкатили слёзы. Они лились по щекам ручьём, а я их словно не замечала.

– Прости, Стэнли – но так надо. Я не готова к серьёзным отношениям.

Боже, какую чушь я несу. С этим мужчиной я готова к любым отношениям. Даже если мы будем жить в трейлере, который колесит по всем штатам, и зарабатывать себе на жизнь пантомимой, я буду счастлива – потому что рядом с ним.

– Хорошо, – наконец говорит он. В голосе появляется та холодная сталь, от которой я уже отвыкла. Именно так он решает все деловые вопросы. Кажется, я добилась своего, и наши отношения перешли именно в эту плоскость. Поэтому я, отбросив в сторону невероятную боль, которая сейчас разрывала мою душу, так же как и он, холодно и спокойно сказала: