– Раздевайся… – Илья помог ей снять пальто. – Знаешь, все представлял, как мы с тобой встретимся. Я думал, ты взрослая, такая солидная тетенька… А ты!..

– А я думала, что ты ребенок. Совсем маленький. Младенчик. А тут взрослый дядя… Сколько же тебе лет?

– Семнадцать. Мама, на стол уже накрывать? – баритоном, перемежающимся с фальцетом, крикнул Илюша.

– Погоди, у меня не все готово… Агния, вы располагайтесь, я сейчас… а то у меня картошка сгорит, простите!

– Ничего-ничего… – отозвалась Агния. Они стояли с Ильей посреди комнаты, на вытертом, с проплешинами, ковре, и с любопытством разглядывали друг друга.

– Ты светлая… Не похожа на меня!

– Я такая же, как ты. Это краска для волос! Если бы ты меня неделей раньше видел… Повернись. Что же ты такой худой?

– Я болел, – с удовольствием ответил Илья. – Очень долго болел. Думали – умру.

– Илья, прекрати! – истерично крикнула с кухни Кира. – Ни слова о смерти в этом доме… Никогда!

– Ты потрясающе красивая, – серьезно сказал Илья, разглядывая Агнию. – Супер. Фотомодель. Я горжусь, что ты такая… что у меня именно такая старшая сестра.

У Агнии сжалось сердце. Этот юноша – даже не юноша, мальчик – говорил так искренне, так простодушно… И эта его болезненная худоба, почти прозрачность… Как отец мог оставить его? Ну Киру-то ладно, а его, его, этого ребенка, как он мог оставить?!

Стараясь побороть подступившие к горлу слезы, Агния принялась оглядываться, стараясь уцепиться взглядом хоть за что-то, лишь бы не расплакаться. Книги, учебники.

– А это что? «Начала теоретической физики», «Физика сплошных сред»… «Квантовая радиофизика»! О, сколько книг по физике! Твои? – спросила Агния.

– Да. Я в Бауманский хочу поступить! – радостно, с гордостью сообщил Илья.

– Ты молодец! – с энтузиазмом, страстно (даже почти свирепо) воскликнула Агния. Что-то давнишнее, почти забытое шевельнулось в душе. Много лет назад она вот точно так же восхищалась талантливыми детьми. И то же самое пожелание родилось в ее душе, то пожелание, которое она когда-то посылала мысленно всем своим воспитанникам: «Учись! Пробивайся! Ты сможешь! Лети!»

В это мгновение она вдруг и очень легко окончательно приняла своего брата.

– А вот и ужин… – В комнату с дымящейся сковородкой вошла Кира. – Илюша, ставь тарелки. У меня вино есть. Агния, вы пьете вино?

– Пью.

– Илюша, бокалы тоже доставай… Ах, я не думала, что вы такой нормальной окажетесь, что вы согласитесь прийти, Агния!

– Да как же мне не прийти к своему брату! – мрачно воскликнула Агния. – Такому хорошему… Дети ни в чем не виноваты, никогда!

И это тоже в ней было от прежней профессии – защищать, принимать полностью всех детей. Даже когда защищать их вроде бы и не следовало.

– Прошу, садитесь. Вы слишком добрая, Агния. Эти дети… своих у вас нет? Нет, я так и думала… Все нервы они вымотают. Не виноваты… Куда с его здоровьем учиться? Да еще в Бауманке…

– Мама, я уже здоров! – недовольно произнес Илья.

– Да прям… Сидел бы дома. Ты не представляешь, какие там нагрузки!

– Я не хочу сидеть дома. Это не жизнь! Зачем такое существование… Если Бог, ну, или судьба там, дали мне шанс – почему я должен торчать дома, как овощ?

– Господи, Илюша, я уже вся седая с тобой стала… У меня волосы тоже крашеные. – Кира подала Агнии тарелку с жареной картошкой. – Он мальчик способный, Агния. Но так себя изнурять…

– Чем ты болел? – спросила Агния.

Илья спокойно произнес свой диагноз, от которого у Агнии похолодело сердце.

– …но это ничего, у меня уже ремиссия. Прогноз самый благоприятный! – тут же с усмешкой, торопливо добавил он.

– Да. А сколько я натерпелась… Сколько лет по больницам… Донора костного мозга сколько искали… Я как донор не подходила! Он же лысый весь был, от химиотерапии! Это сейчас кудри отросли. Потом донора нашли…

– Отец мог быть донором. Я могла бы! Мы же родственники все! – с тоской воскликнула Агния.

– Так я ходила к Борису… А толку! – Кира махнула рукой, высморкалась в платок. Агнии продолжения не требовалось – она все поняла. Кира махом выпила бокал вина, раскраснелась. – Илюша в школе не учился почти, все по больницам. И я с ним. Все накопления уходили на него. Конечно, у нас медицина бесплатная, и детей лечат… и доктора все хорошие… и благотворительные организации всякие помогали… Но денег все равно много надо было.

– Отец не давал? – быстро спросила Агния.

– Нет. Я, конечно, могла в суд подать, генетическую экспертизу – чтобы, значит, Илюшу его законным сыном признали… Но разве с Борисом можно связываться? У него все схвачено.

– Он что, считал, что Илья – не его сын?

– Он считал, что я не имела права рожать. Он не хотел ребенка. А раз я против его воли поступила, родила – значит, должна быть наказана. Типа – я сама свою судьбу выбрала! – с обидой воскликнула Кира. – И все на мне… А я ведь не старая, сорок один мне всего…

– Сколько?! Впрочем, не важно… Но, говорите, Илья уже здоров? – нахмурившись, спросила Агния.

– Здоров-здоров! – весело произнес Илья, руками забрасывая в рот дольки жареного картофеля. – И деньги нам не нужны. Зря ты, мам, к отцу ходила… Я сам справлюсь.

– Как же… – плаксиво отозвалась Кира. – На репетиторов сколько потребуется… А весной он мог бы на курсы поступить.

– Не нужны мне курсы, не нужны репетиторы! – раздраженно отозвался Илья. – Я все выучил.

– Ты физику выучил, а русский язык? А ЕГЭ эти треклятые скоро сдавать?! Я, конечно, книг ему накупила, и в Интернете он лазит, но… Я, конечно, против того, чтобы Илюша учился, но если он не поступит… Я же мать, у меня кровью сердце за него обливается!

Постепенно Агния вникала в жизнь этих двух людей – Киры и Ильи. Она хорошо знала характер своего отца и сразу поняла, почему тот не дал Кире ни копейки – ни на лечение сына, ни на его учебу… Если что было не по его, отец становился как скала.

Жизнь Киры была ужасна – Агния вдруг с особенной отчетливостью представила все метания и страдания бедной женщины.

«Минутку… Илье семнадцать. То есть восемнадцать лет назад у отца случился этот роман. Но восемнадцать лет назад… умерла мама. До или после ее смерти у отца был роман с Кирой?» Агния спросила, когда день рождения Ильи, в голове произвела нехитрые подсчеты… И получилось, что Кира забеременела, когда мать Агнии была еще жива.

– Кира… Кира, вы знали, что мой отец был женат?

– Знала, – скорбно вздохнула та. – Дура была. Он ведь, папа ваш, жениться на мне обещал. И женился бы, если б я не забеременела. Очень он не хотел детей. Мы с ним из-за Илюши и разошлись…

«Знала ли мама?» Агния мрачно посмотрела на Киру.

Она не испытывала к этой женщине почти ничего. Так, отстраненное сочувствие. Вот брата, Илюшу, было действительно жалко, да… Вот он страдал ни за что. А может, и было за что. Сказано же – грехи отцов падут на головы детей их. Грехи отцов и матерей, конечно же. И нечего теперь Кире причитать – за что? Ясно, за что, за то, что пыталась увести чужого мужа из семьи. Хотела своего счастья, не думая о том, что разрушает счастье матери Агнии… Может, из-за нее, из-за Киры, умерла мама! Из-за нее заболел Илья! Не брала бы чужого, не потеряла бы своего. Око за око.

«Какая же я злая… Нет, лучше не думать о этом. Надо придумать, как помочь Илье!»

– Я поговорю с отцом, – вздохнув, мужественно заявила Агния. – Знаю, будет тяжело, но…

– Может, он хоть вас послушается! – надрывно произнесла Кира. – Агния, спасибо! Нам немного надо – на репетиторов, на курсы… Я чеки могу потом предоставить, на что деньги потратила! Я ни копейки себе лишней…

«Бедная. Все равно она бедная и несчастная. Но она искупила свою вину. Бог с ней…»

– Я вам верю. Если б у меня деньги были, я бы сама вам помогла.

– Не надо никаких денег! – отмахнулся Илья. – Я ж сказал – сам поступлю, без всяких репетиторов… Агния, и ты! Не проси, не проси, не проси!

– А мы похожи, – сказала Агния, желая сменить тему. – Вот, Кира, посмотрите на нас в профиль… Мы похожи? – Агния повернула голову Ильи, сама придвинулась ближе. – Похожи? По-моему, у нас носы одинаковые, да?

Вместо ответа Кира заплакала и принялась громко сморкаться. От вина женщина совсем расслабилась, поглупела.

Дальше разговор шел только между Ильей и Агнией, а Кира лишь смотрела на них, заливаясь слезами умиления, и время от времени у нее вырывалось: