Ответ пришел неожиданно быстро. Рябиновая тоже послала Льву открытку, но не банальную, взятую из Сети, а свое фото – башни электрозавода вдали, а на переднем плане – гроздь рябины, присыпанной снегом. И все это – на фоне тусклого, сумеречного неба.

Общее впечатление от этого фото – ощущение тайны, тревоги, волнения, скрытой радости. Мрачно, прекрасно, безнадежно…

Лев буквально вздрогнул, когда открыл файл и увидел перед собой эту картинку. Ведь именно ее он представлял когда-то, в сентябре, сидя на балконе гостиницы «Турист».

Как Рябиновая могла это узнать, как почувствовала? Чудо же. Или не чудо, просто совпадение. Что еще фотографировать зимой, как не гроздья рябины, засыпанные снегом?

Но в любом случае Лев, стиснув зубы, долго смотрел на экран, на это фото. И лишь потом прочитал само письмо от виртуальной подруги.

«Дорогой Лев, как хорошо, что Вы нашлись, а то я уже начала беспокоиться. И я поздравляю Вас с Новым годом! Пишите, и я буду Вам писать».

Дорогой. Я беспокоилась. Пиши мне. Я жду твоих писем. С тобой все в порядке? Пиши мне, дорогой мой. И я буду тебе писать. Пиши мне, не пропадай, дорогой!

Вот примерно так воспринял письмо Рябиновой Лев, именно в этом контексте.

Он ей в своем послании сказал, что она для него – как свет, и она ему в ответ сказала, что жить без него не может.

…В саму новогоднюю ночь, которую Лев провел с Наташей, в гостях у будущих свекров, он напился. Много смеялся, рассказывал подробно о принципах электротехники Наташиному папе, бывшему журналисту-международнику, рвался на балкон, чтобы посмотреть оттуда на «ночной город в огнях фейерверков». Наташина мама, повздыхав, уложила Льва спать.

* * *

Тридцать первого декабря, утром, Вера проснулась рано. Было темно, перед окном горели фонари, и лишь изредка проезжали мимо машины – именно это движение по дороге и напоминало о том, что ночь уже закончилась.

Да, и еще стайки прохожих скоро появились – смутно начали доноситься чужие голоса.

Мужа, Кирилла, не было – он ушел почти ночью, и Вера не знала куда. То ли на работу, то ли к родне.

Телефонный звонок на домашний номер заставил Веру вздрогнуть. Она в темноте сорвала трубку:

– Алло?!

– Вера, это я. Ты не спишь?

– Мама… Все в порядке?

– Сегодня Новый год. Говорят, как его проведешь, таким и весь год будет. Давай-ка, собирайся.

– Куда?

– Вместе пробежимся по парку. Бег с утра – это очень полезно.

Некоторое время Вера молчала, раздираемая противоречиями. С одной стороны, ей очень хотелось порадовать мать. Провести с той время, пусть и на бегу… С другой – Вера до дрожи, до тошноты не любила утренние оздоровительные пробежки.

Но один-то раз можно?

– Хорошо, – упавшим голосом сказала молодая женщина. – Минут через пятнадцать буду у твоего дома.

Она быстро умылась, оделась кое-как, в спортивное.

На улице – не обычный мороз, а какой-то стылый, безжалостный, пробирающий до самого сердца холод.

Вера с места бросилась в карьер, хотя мать ей не раз говорила в свое время, что надо начинать бег постепенно и обязательно с разминки. Но разминаться посреди улицы, перед прохожими, пусть и немногочисленными – она не могла. Начинала чувствовать себя идиоткой, хотя рассудком понимала, что ничего предосудительного не совершает.

Нежелание находиться в центре внимания было сильнее всего. Какие-нибудь дураки обязательно замечание в спину бросят…

Мать ждала ее за поворотом.

– Спасибо, Верочка, – ласково произнесла она, когда дочь, высоко вскидывая от холода колени, заскакала перед ней.

Бежали рядом. Мать что-то говорила, но Вера ее не слушала. Пыталась следить за дыханием, но не получалось. Холодно, под ногами скользко…

В парке, среди деревьев, которые гасили все звуки, Вера начала отчетливо слышать, как стучит кровь в ушах.

Ей было уже не холодно, а невыносимо жарко, а в животе, слева, под ребрами, что-то мучительно екало. И слегка подташнивало. В горле же саднило от морозного воздуха.

И ничего поделать Вера с собой не могла. Она не в состоянии была управлять своим телом и настроением…

– Ты сегодня вечером как? У Кирюшиной родни собираетесь праздновать Новый год?

– Ага… – прохрипела Вера. – Хочешь, я к тебе приду? Или ты к нам?

– Нет-нет. Мы с девочками собираемся. В узком дружеском кругу. – «Девочками» она называла своих подруг, соратниц по здоровому образу жизни. – Ну-с, домой, домой теперь… – весело пропела мать. Она выглядела очень довольной – то и дело поглядывала на дочь, улыбалась.

С самого детства Вера знала, каким образом можно порадовать мать. Достаточно утром пробежаться рядом трусцой. Затем облиться холодной водой, позавтракать «правильной» кашей – и все, настроение матери удивительным образом улучшалось.

…У своего подъезда мать сердечно расцеловала Веру.

– Пойду, обольюсь ледяной водой, – деревянным голосом произнесла молодая женщина. – А потом позавтракаю. Помнишь, мам, ты мне смесь ашрай рекомендовала? Обалденная.

Вера врала, и самой было неловко от собственного вранья, от того, что говорит фальшивым голосом картонные убогие фразы. Кажется, и ребенок заметил бы, что она врет. Но мать приняла все за чистую монету и, уже буквально сияя от счастья, скрылась в подъезде своего дома.

Дома Вера залезла под горячий душ (на обратном пути снова замерзла). Потом сварила кофе, сделала бутерброд с маслом и сыром. Она так завтракала каждое утро, и ее организм ничего, кроме этих продуктов, не принимал.

Потом Вера отправилась к компьютеру, включила его.

Ни одного письма.

Куда же он пропал, человек под ником Лео, с аватаркой в виде льва? То чуть не каждый день писал комментарии, то вдруг пропал.

Вера даже не помнила, когда и как завязалась их переписка. У нее имелось несколько виртуальных подруг, даже не подруг, «френдов» скорее… которые время от времени писали ей дежурные любезности, но и только. Мужчина в ее журнале появился словно из ниоткуда. Нормальный, не хам. Хвалил ее фото, что-то спрашивал, она вежливо отвечала.

Он не выказывал к ней, к Вере, никакого интереса как к женщине. Ему просто нравились те фото, которые она делала. Сколько ему было лет, этому Лео? Неизвестно. Может быть, двадцать, а может – все пятьдесят. Хотя, нет, двадцать – это вряд ли… Не похоже. Москвич, работал «по инженерному делу» – как он однажды обронил.

Он не лез к Вере с дурацкими предложениями, не спрашивал о ее личной жизни и сам о своей не говорил. Не доставал ее просьбами прислать ее фото. То есть фото, где была бы она, ее лицо… Он всегда держался на вежливом расстоянии, если можно так сказать о виртуальном общении, но при этом вел себя доброжелательно.

Вера привыкла к нему. Выходя вечерами в Сеть, ждала, что там ее встретит Лео. Незримый (словно прячется в сумраке, лишь силуэт едва можно угадать), он протягивает ей руку, и некоторое время они идут рядом, беседуя. Потом прощаются, расходятся.

Это не виртуальный роман, нет. Это просто общение. Дружеское. Приятельское. Пожалуй, Лео – самый лучший из всех «френдов».

Неделю назад Лео вдруг пропал.

Вера выходила в Сеть со свежими, только что сделанными фотографиями, а ее никто не встречал. Не ждал.

Вера была уверена, что ей не может понравиться посторонний мужчина. Но тут… Лео ей оказался по душе? Она определенно привыкла к Лео, перестала его считать чужим. Почему же он ее бросил? Считает скучной? Надоело? Да, скорее всего, ему надоела и она, и ее пейзажи…

Вечер. К этому времени позвонил Кирилл, сказал, чтобы жена отправлялась к его родне, они там все собрались уже.

Так странно. Хоть бы один раз встретить Новый год вдвоем, без его родных…

Вера уже собиралась выключить компьютер, но в этот момент пришло новое сообщение.

Письмо от Лео, с вложением. «Дорогая Рябиновая, простите, что пропадал…» Дорогая. Он назвал ее дорогой. С чего вдруг? И дальше – Лео сравнил ее с огоньком в сумерках! Удивительно… Она ведь тоже думала о сумерках, вот только что… Как будто Лео читал ее мысли. Или это обычное сравнение, раз огонек, то непременно в сумерках?